Мария Жукова-Гладкова - Места без поцелуев
Кто-то из уволенных из «Сапфира» в свое время перебрался в «Коралл» и осел там, вполне довольный жизнью: ситуация в «Коралле» устраивала их больше, чем у Туманова, где требовалась большая отдача. Кое-кто проработал там довольно долго, в «заповеднике» советского проектного института. Сидели тихонечко, поругивая начальство, перемены, происшедшие в стране, правительство, молодежь и вообще всех и вся.
И получилось, что даже названия двух фирм как бы говорили сами за себя. Сапфир – синяя разновидность корунда, король среди цветных драгоценных камней, а коралл – нечто неброское, побочное в ювелирной промышленности, да и то лишь один вид – розово-красный. И еще иногда говорят, что кораллы и морские звезды, если держать их дома, приносят несчастье. Кто знает…
Сидоров решил, что Марину, как и Вениамина Леопольдовича, следует оставить: женщина трудолюбивая и за работу будет держаться. К тому же сокращения объема работ у них не намечалось, наоборот, как сказал на днях Рысин, Туманов опять строит наполеоновские планы. А планы Туманова обычно приводили совсем не к тем результатам, что поход французов в Россию, – как раз наоборот.
Еще одним членом группы была пятидесятисемилетняя Екатерина Ивановна, пришедшая в «Коралл» сразу же после окончания вуза в одна тысяча девятьсот семьдесят третьем году и оставшаяся до пенсии. Жила она после смерти мамы одна, мужчину в таком возрасте подыскать было уже трудновато, хоть и выглядела она молодо для своих лет. Жила Екатерина Ивановна в свое удовольствие, ходила по театрам и выставкам, читала книги, смотрела телесериалы.
Конечно, дополнительный приработок пришелся ей очень кстати (потому что рассчитывать, кроме как на себя, было не на кого), но работы ей хотелось для души – и чтобы оставалось время свободное для совершенствования этой самой души, а с работой в «Сапфире» и о театрах, и о книгах, и о встречах с подругами (кроме субботних вечеров) пришлось забыть: не оставалось ни сил, ни времени. Екатерина Ивановна не горела желанием и дальше работать в таком же стиле, пусть и за большие деньги. Но и в «Коралл» возвращаться очень не хотелось. Вот и находилась Екатерина Ивановна на перепутье.
Когда в «Сапфир» в очередной раз приехал датчанин Михаэль Дивсхолм, то с ним, как и обычно, работала переводчица Лена Филатова. Компания из бывших «коралловцев» с удовольствием перемывала кости интересной молодой женщине – непременный атрибут жизни любого НИИ. Каждый день в обеденный перерыв – единственный перерыв за десять-двенадцать часов, когда они могли поговорить не о работе, – пришедшие из «Коралла» сотрудники обсуждали дела в «Сапфире» и отдельных его сотрудников.
С одной стороны, они не могли не восхищаться Леной – знать несколько иностранных языков, прекрасно переводить с них, владеть технической тематикой – все это далеко не просто. Но Лена на тесный контакт с сотрудниками не шла и про себя ничего не рассказывала, вот и появились различные домыслы. Больше всего коллектив, конечно, интересовало, чья же она все-таки подружка.
На роль кандидата в любовники «назначался» в первую очередь Туманов. Потом тот симпатичный молодой человек, черненький, «не русской внешности», как о Равиле выразилась Екатерина Ивановна. В кандидатах также числились и два телохранителя, сопровождавшие Лену во время работы с иностранцами. Лена иногда кокетничала с молодыми людьми (врожденное женское свойство), а наблюдательная «ниишная» компания тут же зачислила двух молодцев в разряд потенциальных женихов. О существовании Александрова, разумеется, они не знали.
Вениамин Леопольдович и женщины из «Коралла» также не были в курсе последних событий, участницей которых стала Лена. Они не могли даже представить себе гонки на дорогих иномарках по Московскому проспекту и Киевскому шоссе, в них ни разу не стреляли, им не доводилось ездить в одном купе с трупами и устанавливать «жучки» в гостиничных номерах. И ни у кого из них не пытали и не убивали родственников, а дома не дежурила по двадцать четыре часа в сутки охрана. Но зато они и не находили в своих сумочках конвертов с указанием банковских счетов за границей. Они жили вроде бы в той же стране, в том же городе, работали в той же организации, но на самом деле существовали в другом мире, параллельном миру Лены, Туманова, Александрова и Равиля. Компания из «Коралла» кое-что знала об этом мире – из средств массовой информации, – но реально с ним не сталкивалась. Туманов был для них главой проектного института, где им посчастливилось работать, хотя бы временно, Лена – переводчицей. Равиль – начальником службы безопасности. Они даже не могли себе представить, чем забита голова симпатичной девушки, так хорошо говорящей на датском. Им это и в страшном сне не снилось.
По ее поведению и выражению лица никто не догадался бы, что у нее позавчера убили тетю, которая фактически была ей второй матерью, что она боится за сына, что она не знает, чем закончится очередная история, в которую попала, что недавно в нее стреляли – и ей удалось уйти из-под пуль, а четверо ее противников сгорели заживо у нее на глазах в объятой пламенем машине.
Датчанин периодически звонил в Копенгаген, советовался по различным вопросам. Пока он говорил со своими коллегами (а говорил он обычно подолгу), Лена оставалась наедине с «коралловцами». Все дружно признались, что им в «Сапфире» очень понравилось, только тяжело с непривычки. Двое уже точно и дальше продолжат работу; одна сотрудница вернулась обратно – не потянула, пенсионерка Наталья Борисовна тоже возвращается после окончания проекта, оставался лишь один открытый вопрос – с Екатериной Ивановной. С одной стороны, она хотела бы остаться, с другой… Но в «Коралл» возвращаться и ей не хотелось.
– Главное, не смогу видеть эти мерзкие начальственные физиономии, – признавалась она. – Надутые посредственности.
Екатерина Ивановна понимала, что идеальных вариантов не бывает, но ей хотелось и дела для души и чтобы не прозябать в бедности.
– У меня к вам есть предложение, – сказала Лена. – Давайте с вами останемся минут на пятнадцать после того, как датчанина вечером отвезут в гостиницу.
– С удовольствием, – ответила Екатерина Ивановна.
Ей стало любопытно: что же предложит ей эта молодая женщина?
* * *Датчанина в гостиницу повез кто-то из охраны. Лена сказала Равилю, что за ней обещал заехать Родион. Равиль же сообщил, что будет у Туманова, попросил зайти туда. И Александров не преминет заглянуть к Валентину Петровичу.
Екатерина Ивановна, наблюдавшая за Леной с Кильдеевым, но не слышавшая их разговора, отметила про себя, что да, наверное, Леночка живет с этим Равилем – он ее привозит, отвозит, ждет, и вообще очень мило они беседуют.
Лена решила предложить Екатерине Ивановне поработать у нее: встречать Вовчика из школы, кормить, проверять уроки, следить, чтобы не просиживал долго за компьютером, по возможности также закупать продукты, кое-что приготовить. Пока Вовчик делает уроки или чем-то другим занимается, у Екатерины Ивановны будет время и смотреть свои сериалы, и читать книги. Если вечером захочет сходить в театр, то – пожалуйста, просто заранее надо предупредить, Лена постарается пораньше вернуться или с кем-то договорится насчет сына.
Екатерину Ивановну это предложение очень даже заинтересовало, хотя раньше она и представить себя не могла в роли няни-домработницы. Но времена изменились. Одна ее подруга, кандидат наук, каждую весну и осень подрабатывает мытьем окон, кто-то ходит убирать квартиры и офисы. А почему бы и нет? Работа вроде бы не пыльная (ну да, конечно, придется кое-что убирать, приготовить, но это в общем-то привычное дело), но появится свободное время. А Лена – женщина порядочная, вот только у Екатерины Ивановны своих детей никогда не было, найдет ли она общий язык с мальчиком?..
– А сколько лет вашему сыну? – спросила она у Лены.
– Девять. Только не давайте ему сесть себе на шею. Моя основная просьба: следить, чтобы делал уроки, а не играл в компьютерные игры. Если какая-то проблема – тут же звонить мне. Но я должна заранее предупредить, Екатерина Ивановна, что придерживаюсь тех же принципов, что и господин Туманов: если человек меня не устраивает, я с ним расстаюсь. У нас должно быть полное взаимопонимание.
Лена постаралась выразить свою мысль помягче, и Екатерина Ивановна все поняла. Она согласилась.
– Простите, Лена, а у вас раньше кто-то работал? – поинтересовалась пожилая женщина. – И если да, то почему уволилась? Или это вы ее уволили?
– Нет, – покачала головой Лена. – С Вовчиком сидела моя тетя, которая и меня, и его вырастила – мои родители давно умерли. А тетю убили во вторник.
Лена решила сразу же сказать об этом Екатерине Ивановне: все равно узнает или от соседки бабы Клавы, или от самого Вовчика, или еще от кого-то.
У Екатерины Ивановны округлились глаза и приоткрылся рот.
