Ольга Володарская - Мемуары мертвого незнакомца
Вдруг Мухаммед метнулся к Ираклию и пнул его в бок. Адаладзе скрючился от боли. Маша не сразу поняла, за что он получил удар. Потом увидела, что из кармана его куртки торчит рукоятка пистолета. Видимо, Ираклий хотел им воспользоваться.
— Смотри-ка, пушку где-то достал, — покачал головой Мухаммед и забрал пистолет. Перед тем как убрать его в карман, понюхал дуло. — В кого ты, интересно, стрелял из него? — спросил он, уловив запах пороха.
— В твоего брата, — процедил Ираклий, чуть отдышавшись.
— В которого?
— Давида.
— Зачем?
— Вспылил! Он как заноза в заднице! Вечно на моем пути встает. Только я к Маше приближусь, как он…
— Когда ты в него стрелял? — недоуменно спросила Маша.
— Когда вы на набережной целовались. Я наблюдал за вами.
— Откуда ты знал, что мы там будем?
— Не знал. Увидел случайно, как вы прогуливаетесь. Ну, и решил за вами проследить. Хотел убедиться, что между вами ничего нет…
— Ты уже тогда решил, что ключ к деньгам в моем кулоне?
— Как увидел его у тебя на шее, сразу подумал об этом. Но о своих чувствах к тебе я не врал. Ты мне правда очень всегда нравилась… Да и сейчас… А деньги… Ты пойми, с ними я мог уехать на край света и спрятаться от всех!
Мухаммеду надоели разговоры. Он выплюнул изжеванный цветок и проговорил:
— А теперь, Мария, иди-ка ты к ручью, если не хочешь смотреть, как убивают человека.
— За что вы его?
— Он знает! Иди…
Маша встала и, шатаясь, побрела к ручью.
На берегу она опустилась на траву. Зачерпнув воды в пригоршню, умылась. Потом еще раз и еще…
А слезы все заливали лицо.
Маша достала из кармана кулон и швырнула его в воду. Она не сможет больше его носить.
Полгода назад она чистила его и заметила, что одно из крепящих две половинки раковины звеньев сломалось. Нужно было нести кулон в мастерскую. Но Маша не хотела, чтобы подарка отца касались чужие люди. Она взяла пилочку, сунула ее острие между створок раковины, чтобы понять, не развалится ли украшение, лишившись одного из креплений. И увидела внутри записку и маленький ключик. Достала, испортив еще одно звено. На листке бумаги были написаны какие-то цифры и английские буквы, похожие на аббревиатуру. Что все это значит, Маша не поняла. Как и то, какой замок открывает ключ…
Теперь она знала!
Эпилог
Зураб проводил брата взглядом. Дато пошел укладывать дочь. Он нес малышку на руках и пел ей грузинскую колыбельную.
— Она понимает наш язык? — спросил Зура у Маши.
— И ваш, и наш, — улыбнулась она.
— А свой?
— Пока нет, но мы научим ее и ему.
— А кто она по национальности?
— Ее отец был арабом. Мать русская. Забеременела, когда отдыхала в Египте. Вернулась домой с таким «сувениром». Родив, написала отказ от девочки. Мы удочерили ее в возрасте десяти месяцев. Сейчас ей два с половиной года.
— Теперь я понимаю, откуда у нее экзотическое имя — Ясмин. Это ведь принцесса из «Алладина»?
— Да. В доме малютки дали.
— Ясмин у вас красавица.
— Согласна, — улыбнулась Маша.
— И похожа на Дато.
— Да, сходство есть.
— Могли бы не сообщать Ясмин, что она приемная.
— Нет, ребенок имеет право знать правду.
Из детской показался Давид.
— Мамочка, без тебя наше чадо не засыпает…
— Иду! — Маша встала и направилась к дочкиной спальне. Дато чмокнул ее и вернулся за стол. На нем — чайные чашки и сладости. До этого была основная трапеза с хинкали, хачапури, лобио, но без капли алкоголя. Зураб по-прежнему не пил.
— У вас все хорошо, я вижу, — сказал он, отправив в рот засахаренный миндаль.
— Да! — И Дато расплылся в довольной улыбке.
— Я рад. А то помню, как Маша переживала, что не может забеременеть.
— Считала, что ее Бог за Сашу наказывает. Тогда я предложил удочерение. Она согласилась. Так у нас появилась Ясмин. Она чудо, правда?
— Из чудес.
— А ты не думаешь обзавестись детьми?
— Нет. Вместо них я рождаю… монстров!
— Ты про книгу, да? Отличный роман получился. Я его два раза перечитывал. На грузинском пока. Вот жду, когда на русском выйдет, чтоб еще раз перечитать.
— Уже! — И Зураб продемонстрировал брату фото.
— Поздравляю! Работаешь над новой книгой?
— Да. И она совсем другая.
— Расскажи, о чем?
— Узнаешь, когда прочтешь.
— Ты точно улетаешь утренним рейсом? Не передумал?
— Нет. Пора возвращаться домой.
— А то к нам Балу едет. Да со всей семьей! Оставался бы.
— Балу я и в Тбилиси могу увидеть.
— Он сказал, что Або Адаладзе умер после продолжительной болезни.
— Похоронили на прошлой неделе. Або удар хватил, когда он узнал о смерти племянника. Так и не оправился. Угасал, угасал… И угас.
— Я тебе говорил, что мы решили сделать с деньгами?
— Какими именно?
— Теми, что мы называем Машиным наследством. — Записка, найденная в кулоне, была ими расшифрована. Аббревиатурой обозначался банк и его отделение. Цифрами — номер ячейки и код. Ключ, соответственно, открывал замок ячейки. — Мы организуем на них благотворительный фонд. Будем помогать больным детям.
— Лучшего применения деньгам и не найти. — Зураб глянул на часы. — Брат, мне пора.
— Оставайся у нас, я тебя отвезу в аэропорт.
— Ты забыл, что у меня вещи в гостинице.
— Да, точно. Но в следующий раз никаких гостиниц, ясно?
— Мне же издательство номер снимает, так что…
Дато нахмурился.
— Хорошо, хорошо, в следующий раз к вам, — согласился Зураб.
— То-то же!
Зура встал из-за стола и направился в прихожую. На полпути остановился, обернулся к брату.
— Ты вспоминаешь Мухаммеда? — спросил он.
— Только когда читаю твою книгу.
— А так нет? — Дато покачал головой. — А мне он даже мерещится.
— Да брось.
— Серьезно. Сегодня мне привиделся, когда я у витрины книжного магазина стоял. Но ведь этого не может быть?
— Папа сказал, что он мертв (его машину взорвали), и это совершенно точно. Не как в прошлый раз.
— А я тот самый раз в памяти держу. Начну думать о Мухаммеде и представляю, как мы закапываем его в землю. И сразу легче.
— Но ведь мы не его… захоронили, если помнишь.
— Да. Но я не видел, как его машина взорвалась. Я не могу это представить и убедить себя в том, что Мухаммед умер. Поэтому рисую иную картину, чтобы успокоиться. Сегодня меня реально трясло — казалось, вот он, за моей спиной.
— Ты перенастройся на новую книгу, и все пройдет.
— Ты прав! — Зураб хлопнул брата по плечу. — Прощаться давай!
— Сейчас Машу позову. Обувайся пока.
Зураб натянул на ноги ботинки. Накинул куртку. Тут и Маша подоспела. Они обнялись. Сердечно простились. Зураба радовало, что они снова сблизились и все обиды забыты.
Выйдя из подъезда, он поежился. На улице было прохладно и влажно. Воздух совсем не такой, как в Грузии. Подняв воротник куртки, он зашагал к метро. На секунду Зурабу показалось, что за ним кто-то следит, в затылок будто вонзилась игла пристального взгляда, но он решил, что это обычный озноб.
…Мухаммед проводил брата взглядом. Он сидел на лавке возле дома Дато. Роман «Дневник монстра» Зураба Ристави лежал на его коленях закрытым. Он только что закончил последнюю главу…
И книга ему понравилась!
