Наталья Солнцева - Монета желаний
Испуг прошел, и Клавдии стало смешно. Вот так начинает свою карьеру новый директор фирмы «Спектр»! О чем это говорит?
Сотрудники фирмы встретили Клавдию Еремину безмолвием. Она решила, что это бойкот. Наверное, их здорово оскорбило, что такая серая мышь, которой Арнольд вечно помыкал, да и они тоже позволяли себе… теперь будет ими руководить! Раньше они могли презрительно не замечать ее, не выполнять того, что от них требовалось, откровенно посылать ее к черту! А теперь им придется с ней считаться.
Клавдия не захотела, чтобы Нина Никифоровна представляла ее коллективу.
– Меня и так все знают, так что знакомиться – это лишнее! – заявила она Климовой. – Я хочу сама войти в курс дела, все выяснить, посмотреть, что к чему. Просто позвоните и предупредите, что сегодня приступает к своим обязанностям новый директор. Идет?
Нина Никифоровна согласилась. Клавдия гораздо опытнее ее в делах и лучше знает, как следует вести себя. Пусть будет так, как она считает нужным.
Кабинет Арнольда совсем не изменился. Все старое, ветхое, все придется менять, чтобы не распугать клиентов. Клавдия уселась за его стол, чувствуя себя немного скованно. Черное крутящееся кресло показалось ей жестким. Видно было, как за окном идет снег.
Целый день она разбирала бумаги, отвечала на звонки. Никто из сотрудников ни разу не зашел к ней, а она сама никого не вызывала, кроме заместителя. Он принес ей все необходимые документы. Дела «Спектра» оказались вовсе не так плохи. Деньги на счету еще были, партнеры разбежались далеко не все, и даже учет, хотя и запутанный, небрежный и полный ошибок, можно было быстро привести в порядок.
Клавдия проработала целый день и только к вечеру поняла, почему сотрудники с ней не общались. Они просто ее не узнали! Они приняли ее за незнакомую новую начальницу, которой лучше не попадаться на глаза! Особенно сегодня.
Глава 20
Антон ломал себе голову, откуда он знает женщину, за которой они с Леонтиной следили вчера утром. Ее едва не загрызла ужасная собака. Просто чудо, что этого не произошло! Однако – где же он мог ее видеть? Эта мысль не давала ему покоя.
Леонтина стала с ним ласковее, но Муромцева это почему-то не радовало. Чувства притупились, они уже не были такими острыми, такими мучительными. Влечение тоже немного угасло. Он уже сам не знал, чего хочет. Кирилл тоже хорош! Вместо того чтобы заниматься делами, сидит и мечтает неизвестно о чем. Скоро у них не будет денег на самое необходимое! Антон признал, что он несколько преувеличивает, но все к тому идет.
– Антоша! О чем ты задумался? – Леонтина решила напомнить о себе. Муромцев на глазах становится таким же равнодушным, черствым и невнимательным, как и Дубровин. – Посмотри на меня. Ну что с тобой?
– Да все думаю, где я ту женщину видел? Может, показалось?
– Ты, Антоша, будь поосторожнее. Видишь, что с Кириллом делается? Это у него от работы. От переутомления люди часто с ума сходят. Кирилл ужасно странный! Я такое вчера видела…
Они обедали в маленьком уютном кафе недалеко от «Антика». Антон заказал себе отбивную, а Леонтине – крабовый салат и суфле из творога. Но есть совсем не хотелось.
– Так что ты видела?
– Ой! Ужас! – Девушка закатила глаза. – Представляешь? Захожу я вчера после обеда к вам в офис, а там стоит такой крик, гвалт! Кирилл сидит за столом, на котором стоят компьютеры, а какая-то женщина, довольно прилично одетая, в шляпе долларов за пятьдесят, стоит перед ним и орет не своим голосом.
– Орет? – переспросил Антон.
– Ну да. И так громко! «Вы, – говорит, – жулик и негодяй! Я вас выведу на чистую воду! Я вам покажу, как над людьми издеваться! Что это вы себе позволяете такое?! Я вам большие деньги заплатила, а вы… вы…» И тут она достает что-то из сумки, я не разобрала что – тряпки вроде – и бросает ему прямо в лицо. А потом убегает! Вот!
– А что Кирилл?
– Он увидел меня, покраснел, вскочил и эти самые тряпки смахнул под стол куда-то. Он был вне себя, аж смотреть страшно! Белый весь от злости, и бровь дергается. «Что ты здесь делаешь?» – спрашивает. Я даже испугалась. Думала, он на меня с кулаками набросится. Но ничего, пронесло…
– Что же его так разозлило, по-твоему? – спросил Антон.
Леонтина пожала плечами, ковыряя вилкой салат.
– Не знаю! Он не стал со мной разговаривать, сказал, что ему надо срочно ехать к заказчику, и ушел. А я присела на корточки и заглянула под стол: интересно все-таки, чем эта тетка в него запустила?
– И что? Что это было?
– Старые рваные носки… мужские.
– Носки?! – Антон поперхнулся и закашлялся. – Ты уверена?
– Коне-е-чно! – удивленно пропела Леонтина, поднимая глаза от салатника. – Там, кроме этих носков и пыли, больше ничего и не было!
Некто неплохо поразвлекся.
Как быстро преображаются эти, казалось бы, безнадежные ученики! Немного внимания, капельку фантазии, небольшое усилие, и… они оживают, словно увядшие цветы после дождя. Некто благоговел перед их чувствами, которые, пробудившись, разгорались ярко и сильно, опаляя его своим жарким дыханием. Потоки взаимного восхищения прекрасны, как райские цветы в лучах рассвета.
Когда-то, очень давно, Некто был таким же, как они. Это была замечательная игра! Увлекательная и опасная, полная скрытых ловушек и таинственных превращений! Теперь же он мог только созерцать ее, получая наслаждение от этого.
Он столько всего видел, но не переставал удивляться, насколько непобедима, непокоряема женская суть. Не отражая ударов, не поднимая оружия, не прикрываясь щитом, женщина идет по жизни, которая оказывается невыносимой для грубых вооруженных воинов. Некто любил женщин. Люди умудрились сделать жизнь свирепой и полной горя, так что она стала едва ли не уделом героев!
Некто любил критиковать и ворчать, но он любил людей, несмотря на их глупость, которая так веселила его! Однако хватит растворяться в мечтах – пора браться за дело: распутывать клубок, который так здорово запутан.
Обстоятельства – это его стихия! Он умеет создавать их, изменять по своему желанию и получать удовольствие от той легкости, с которой они складываются в его руках…
Кирилл видел, что фирма «Антик» идет ко дну, но это не волновало его так сильно, как хотелось бы Муромцеву. Вероятно, от него ждали, что он будет рвать на себе волосы, стенать, носиться как сумасшедший с выпученными глазами и предпринимать все возможное и невозможное… Какая скука! У него вдруг пропал интерес к бизнесу. Как возник внезапно, так же и исчез.
Целый день, стараясь заниматься делами, он боролся с желанием позвонить Клавдии. Наконец желание победило. Часам к пяти он не выдержал и набрал ее номер. Ее не оказалось дома. Или она не хотела отвечать на звонки? Он даже не знает, чем она занимается, где работает… Спрашивать как-то не пришло в голову, а сама она не особо любила распространяться о себе. Странно, женщины обычно болтливы не в меру. Злясь на себя, он набирал ее номер через каждые десять минут. Около семи она ответила.
– Клавдия…
– А, это вы… – Ее голос звучал устало. И немного грустно.
– Я думал о вас все эти дни.
Если бы она услышала такое неделю, даже три дня назад, она бы не поверила, что такое может быть, что это ей не снится. Она была бы на седьмом небе от счастья! Но сегодня все оказалось по-другому.
– Не знаю, что сказать… – произнесла она.
– А вы ничего и не говорите. Давайте встретимся. У меня дома, как в тот раз! Только не отказывайтесь. Это судьба стучится в ваши двери!
Клавдия не выдержала и рассмеялась. Черт, что сказала бы Кэтти Гордон на такое? Опять ей в голову лезет что попало! А что, если взять и пойти? Ведь ей в глубине души хочется? Ну ведь хочется же? Так почему бы не поступить так, как хочется?
– Я, пожалуй, подумаю.
– О нет! – возразил Кирилл. – Только не это. Если вы начнете думать, то точно не приедете. А я хочу вас видеть! Давайте я заеду за вами из офиса, и мы вместе отправимся ко мне.
– Ну… ладно! Я буду ждать внизу, у подъезда. Только не задерживайтесь, меня вчера уже чуть не съела огромная злая собака!
Он приехал ровно через пятнадцать минут, как и обещал. Клавдия уже стояла у засыпанного снегом куста сирени, в ореоле кружащихся в свете фар снежинок. Леопардовый шарф необыкновенно шел к ее порозовевшему то ли от холода, то ли от смущения лицу.
Кирилл, испытывая странное, какое-то восторженное удовольствие, вышел, открыл ей дверцу и помог сесть в машину. Легкий ветер поднимал вихри снежной пыли, под ногами похрустывало. В небе стояла лиловая тьма, разжиженная бледным светом фонарей.
У Кирилла в квартире было тепло. Пахло кофе и ореховым печеньем. Приятно было входить в полумрак комнаты с мягким диваном, глубокими креслами вокруг столика, на котором стояла закрытая бутылка шампанского, коньяк и ликеры.
Клавдии захотелось, чтобы Кирилл был пьяным, напился до чертиков, чтобы он рассказал ей все про ту блондинку с длинными ногами и неестественным смехом, про Вику, про других женщин, с которыми он был близок. Ей хотелось знать все подробности этой близости, самые тайные, интимные, скрываемые от чужого любопытства, – и самую тайную из тайн – убийство! Ее воображение будоражил «испанский кинжал», его блестящее, сладострастное лезвие, необычайно острое с одного края, гладкое, вспыхивающее, как молния.
