Татьяна Степанова - ДНК неземной любви
– Она утром уехала в Переславль? – перебила Катя.
– Нет, первый у них по маршруту Сергиев Посад, лавра, а потом переезд и ночевка в гостинице в Переславле-Залесском. Сказать точно, когда они там появятся, в агентстве затрудняются – как дорога.
– Она купила одну путевку или две?
– Одну, расплатилась кредитной картой.
– До Переславля сто тридцать шесть километров, – Лиля глянула на наручные часы. – Кать, помнишь, за сколько мы в прошлый раз туда доехали?
Мы доехали быстро...
А теперь придется ехать еще быстрее...
Итак, публичное объявление внезапно возникших, пусть и не беспочвенных, подозрений откладывается?
– Сообщите номера туристического автобуса в областную ГИБДД, пусть они осторожно досмотрят автобус на маршруте, мол, проверка в целях борьбы с экстремизмом и терроризмом. Надо узнать – она все еще в автобусе или уже...
Или уже...
Катя все пыталась вспомнить лицо этой женщины, когда они беседовали вот тут, за этим вот столом...
Если прежде люди не совершали никаких преступлений, как оказывается сложно с ними работать... Даже родственные связи, даже имя и фамилию кузена установить очень непросто, с уголовниками намного легче, потому что они уже в банке данных...
И эти банки данных, все эти многофункциональные поисковые системы кто-то может вот так виртуозно использовать в своих целях...
А в результате мертвая станет главной подозреваемой...
И все ради чего?
Ради того, чтобы старое, сданное в архив дело снова было возобновлено и чтобы судья признался в убийстве, которого он не совершал, но пытался скрыть все эти пять лет?
– Он, кто бы он ни был, – Катя обращалась к Лиле и только к ней, – кто бы он ни был, возможно, он уже знает, что судья у нас. Если он следил... следит за ним. И теперь осталась только она – мать Ларисы. Там, в Риме, ее убийство сорвалось. И она до сих пор не призналась... Понимаете, эта женщина до сих пор ни в чем не призналась.
ГЛАВА 48
ПУБЛИЧНОЕ ПОКАЯНИЕ
Солнце давно зашло за Александрову гору. И городок Переславль-Залесский включил фонари. В летних сумерках они неудержимо влекли к себе ночных бабочек и комаров, которых развелось в этот год на берегах Плещеева озера видимо-невидимо.
Городок готовился ко сну, в провинции ложатся рано и встают тоже рано. Рейсовые автобусы шли пустые. И на улицах не слышно было шагов прохожих.
Над воротами Никольского монастыря горел сиротливо фонарь, монахини давно уже закрыли ворота, в трапезной закончился ужин.
И тут на пустынной площади показалась машина – яркие фары, мощный мотор. Машина ехала медленно и остановилась у монастырских ворот. Водитель посигналил.
Двое сотрудников милиции местного ОВД (наряд наблюдения, оставленный у монастыря по просьбе коллег из Москвы), скучавшие в старенькой служебной «Ниве», сначала решили, что это приехали на ночь глядя сами москвичи-муровцы. А потом увидели номера – федеральные, судебного ведомства. Машина была явно служебная – «Мерседес», в салоне шофер и еще кто-то второй – на заднем сиденье.
Водитель снова посигналил и облокотился на руль. В свете фонаря он был отлично виден – все чин чином, в белой рубашке, при галстуке. Лишь по третьему нетерпеливому сигналу заскрипела монастырская калитка, и к машине подошла монахиня.
– Добрый вечер? Вам кого?
– Добрый вечер, это машина начальника управления судебного департамента Глеба Сергеевича Белоусова, его жена находится в вашей больнице...
– Простите, но час уже поздний, монастырь закрыт.
– Это вы нас извините великодушно, – голос водителя звучал вежливо, однако настойчиво. – Но мы так долго до вас добирались, такие пробки на дорогах, у меня письмо от моего шефа к вашей настоятельнице, до вас ведь не очень-то дозвонишься сюда в монастырь. И деньги... пожертвование монастырю. Мне поручено лично передать их настоятельнице.
– Хорошо, я скажу, матушка вас, конечно, примет, но придется немного подождать, сейчас все в церкви, на службе. А это кто с вами? – монахиня с любопытством заглянула в салон.
– Это врач-кардиолог из центра Бакулева, в письме все написано. Глеб Сергеевич Белоусов хочет, чтобы она осмотрела его жену и проконсультировала лечащего врача больной.
– Хорошо, хорошо, я передам и сестре Софье тоже, подождите, пожалуйста.
«Мерседес» остался у монастырских ворот. А пост наблюдения срочно связался с ОВД – так и так, каковы дальнейшие инструкции?
– Номера судебного департамента, говорите? Так мы права не имеем ни задерживать, ни досматривать, – ответил дежурный по ОВД. – Кто в машине?
– Водитель и женщина... врач-консультант из Москвы.
– Не имеем права задерживать, пропустите и продолжайте наблюдение, – повторил дежурный. – А начальнику отдела я сейчас доложу.
Казалось, они поступают правильно, но на чем это было основано? Катя мучилась этим вопросом всю дорогу, пока они ехали... мчались... кавалькада милицейских машин с синими мигалками и воющей сиреной. Такой кортеж лучше всего наблюдать со стороны, с обочины, а когда находишься в эпицентре...
То, что это дело завершится не в Москве на бульваре, а в монастыре... это же просто еще одна версия. Догадка... И никто не давал никакой гарантии.
Кто вообще может дать какие-то гарантии по таким делам?
Когда уже проехали больше половины пути, ДПС сообщили по рации об экскурсионном автобусе турфирмы «Славянские древности». Экскурсанты давно уже покинули лавру и направлялись из Сергиева Посада в Переславль-Залесский, где для них в гостинице были забронированы номера. ДПС во избежание обострения ситуации досматривать автобус на маршруте медлила. Одно точно знали – в четыре часа в местном ресторане, где обедали экскурсанты, все заказанные заранее места были заняты. До этого по запросу турфирмы экскурсовод подтвердил, что все туристы, купившие путевки, «присутствуют на борту».
Однако разница во времени и в пути оставалась по-прежнему внушительной. Сто тридцать шесть километров по свободной дороге – это одно, а по загруженной до предела Ярославке – совсем, совсем другое.
– Боюсь, что опоздаем, – Лиля на заднем сиденье курила в окно.
К чему?
Но что толку было спрашивать?
Звонок!
– Да, я... Что? – Лиля обернулась к Кате. – Только что сообщили: примерно три часа назад угнали машину Белоусова в районе Волжского бульвара. Водителя по голове ударили, сейчас он в больнице. Его на улице прохожие нашли без сознания.
Синие сумерки за окном, темные леса...
Говорят, что из всех на свете дорог главная только одна.
Какая дорога?
– Добрый вечер, МУР беспокоит, ну что там в гостинице? Прибыл автобус? – Лиля... капитан Белоручка названивала по мобильному в Переславль начальнику ОВД. – Ага, они уже приехали? Экскурсия? Так... У стойки регистрации... Я не отключаюсь, жду...
Сумерки, сумерки за окном, темные, темные леса...
Мимо, мимо, мимо...
С какой скоростью мы сейчас едем?
– Да я, слушаю... Тумак нет? Ключ от номера на стойке регистрации она не получила?
– Что там у них? – не выдержала Катя.
– Автобус приехал к гостинице, это в центре города. Пока высаживались, выгружали вещи... На стойке регистрации вместе с портье наши проверяли паспорта. Ключ от одного номера так и не был получен, а паспорт на имя Марины Тумак не предъявлен. Она приехала туда, в город, а в гостиницу не пошла. А в Москве угнали машину Белоусова. Ты понимаешь, что это означает?
– Все, практически уже подъезжаем, – ободрил водитель. – Только бы железнодорожный переезд быстро проскочить.
Не проскочили быстро.
Шлагбаум. Красный свет. Грохочущий товарняк...
Заработала рация.
– Дежурный по городу сообщает, доложили с поста наблюдения у монастыря: в ворота въехал черный «Мерседес» – номера федеральные, судебного департамента, в машине водитель и пассажир.
Тяжелый товарняк, груженный углем и лесом, внезапно кончился, пролетел мимо. Сразу стало очень тихо. Катя увидела огни – городок Переславль опять встречал их, загадывая загадки.
– К Николькому монастырю, – скомандовала Лиля.
Всем постам! К монастырю!
«Мерседес» с номерами судебного департамента медленно въехал во двор монастыря – недолгое ожидание окончилось.
В церкви пел хор.
К машине со стороны монастырской больницы подошла сестра Софья.
– Пойдемте со мной, матушка настоятельница вас примет.
Сестра Софья на водителя внимания практически не обратила, больше ее, как врача, заинтересовала коллега-кардиолог. Надо же, какая честь, из самого Бакулевского центра... приехала на консультацию, видно, заплатили хорошо. Молодая, слишком уж молодая, чтобы быть профессоршей.
Настоятельница ждала их у себя.
– Добрый вечер, – поздоровалась она степенно и приветливо. – Мне сказали, что вы из Москвы и хотели меня видеть, у вас ко мне поручение и пожертвование монастырю от...
