Миюки Миябэ - Седьмой уровень
Оказавшись внутри, она крикнула:
— У моей дочери внезапно схватило живот! Кто-нибудь, скорее, помогите!
Открылось стеклянное окошко, показалось лицо женщины. На груди белого халата висела табличка с именем «Андзай». Увидев стонущую Юкари, она разинула от удивления рот.
— Извините, можно показать ребенка врачу?
— К сожалению, у нас психиатрическая клиника.
Эцуко изобразила возмущение:
— Как это так? Разве при входе не написано просто — клиника?
— Вы правы, это так, но… — Андзай замялась. Заправив волосы за уши, она посмотрела на Юкари, присевшую на корточки.
— Тут недалеко есть поликлиника. Там оказывают неотложную помощь…
— Вы что, не видите, ребенок шагу ступить не может!
Старания Эцуко были вознаграждены. Отстранив Андзай, вышла круглолицая женщина.
— Подождите немного, — решительно сказала она. — Доктор Сакаки вас примет. У него как раз сейчас перерыв между приемом пациентов. Подождите здесь.
— Большое спасибо!
Эцуко, взяла Юкари на руки. Давненько она этого не делала. Ну и тяжесть!
Тотчас открылась центральная дверь, и круглолицая женщина провела их внутрь. На ее груди значилось «Футада».
Вошли в помещение, которое, видимо, служило приемной. Врач в белом халате стоял, придерживая открытую дверь в кабинет. Правильное лицо, еще нет и сорока. Элегантный галстук.
— Несите ее сюда, — врач вошел в кабинет.
На правую ногу он не хромал.
Обнимая приготовившуюся хныкать актрису, Эцуко проследовала за ним.
Комната напоминала не столько врачебный кабинет, сколько гостиную. Видимо с умыслом, здесь почти не было металлических и пластмассовых вещей, ассоциирующихся с офисом. Лишь маленький сейф для бумаг, ящик с картотекой, да многофункциональный телефон.
Все прочее — кресла и даже рабочий стол — дышало теплом и уютом. На широком окне были опущены жалюзи, но сквозь щели проникали лучи солнца.
Врач уложил Юкари на диван, обнажил живот и начал надавливать в разных местах. При этом он тихим, ласковым голосом расспрашивал, что она ела сегодня.
— Всего лишь переохлаждение, — констатировал врач, разгибаясь и велев Юкари закрыть живот. — Что вы хотите — сок гуавы, потом фраппэ и мороженое…
— Ах, как хорошо. А я уж перепугалась… — Эцуко прижала руки к груди, затем обратилась к Юкари: — Говорила же тебе, не лопай все подряд!
Юкари обиженно надулась. Врач рассмеялся.
— Дам вам лекарство, отлично помогающее от рези в животе. Самое обычное лекарство. Совсем не по нашему профилю.
— Простите. Мне сказали, что вы врач-психиатр. Не надо было вас беспокоить. Но вы так нам помогли!
Врач выдвинул ящик стола, вынул из аптечки баночку, вытряхнул на ладонь таблетку и протянул Юкари.
— За этой дверью — ванная, запей там.
Эцуко, улыбаясь, повернулась к врачу.
— Вы — доктор Сакаки?
— Да.
— Большое вам спасибо. Мы как раз проходили мимо вашей клиники, когда девочке внезапно стало плохо. Удивительно! Бывают же такие совпадения!
Видимо, не понимая, к чему она клонит, врач удивленно поднял брови. Вышел из-за стола и сделал шаг в сторону стула.
— Один мой знакомый раньше лечился у вас. Поэтому я о вас наслышана.
— Неужели? Кто же это?
— У вас так много пациентов, вряд ли вы помните его имя, — сказала Эцуко, преодолевая робость и глядя врачу прямо в глаза. — Ему за сорок, правая нога немного не в порядке.
Лицо врача пришло в движение.
Эцуко почувствовала себя игроком, ловко отбившим бейсбольный мяч. Ап!
— Не помните?
Врач, опершись руками о край стола и немного запрокинув голову, сделал вид, что пытается вспомнить. Он старался выглядеть непринужденным, но как актер в подметки не годился Юкари.
Странно, что он так резко отреагировал на упоминание о прихрамывающем человеке…
— Нет, что-то не могу припомнить… — сказал врач, растянув губы в улыбку. — Может он лечился у какого-нибудь другого Сакаки, это распространенная фамилия.
— Вы так думаете? Жаль.
Юкари вернулась из ванной.
— Доктор, простите, я воспользовалась вашим туалетом.
Врач, точно получив спасительный круг, повернулся к Юкари:
— Ничего страшного. Ну что, полегчало?
— Покакала и сразу все прошло.
— Фу, какая невоспитанная! Простите, доктор, — с ласковой улыбкой Эцуко привлекла Юкари к себе. — Не будем вас задерживать. Сколько я вам должна?
Точно желая как можно быстрее отделаться от Эцуко, доктор Сакаки замахал руками:
— Что вы, что вы! Это такие пустяки, не беспокойтесь.
Откланявшись, Эцуко взялась за ручку двери. Затем, будто ее только что осенило, обернулась.
— Ах да, вспомнила, еще одна моя знакомая пользовалась вашими услугами…
Врач нахмурился, на его лице читался вопрос: кто еще?
— Мисао Каибара, — сказала Эцуко, — семнадцатилетняя девушка.
Мяч, отбитый Эцуко, на этот раз вылетел аж на трибуну.
Врач побледнел. Стал нервно рыться в кармане халата. Достал пачку «Mild Seven» и блеснувшую позолотой зажигалку. Точно плохой актер, который закуривает сигарету, чтобы скрыть недостатки своей игры, доктор зажал фильтр зубами и щелкнул зажигалкой. Огонь никак не хотел зажигаться.
— Нет… не помню.
Все понятно. Эцуко вышла из кабинета.
Открыла окошко регистратуры. На этот раз в ней находилась одна Футада. Что-то писала, сидя за дальним столом.
— Госпожа Футада, большое спасибо, — обратилась к ней Эцуко.
Футада подошла, улыбаясь.
— Девочка, тебе лучше?
— Угу.
Эцуко, приблизив к ней голову, шепотом спросила:
— Извините, я была уверена, что мои знакомые лечились у доктора Сакаки, сболтнула, но, кажется, я ошиблась.
— Доктор на такое не обижается.
— Мужчина средних лет, прихрамывающий на правую ногу, и одна молодая девушка. Вы случайно их не запомнили?
Футада захлопала глазами:
— Даже и не знаю… — ответила она. — Может, и были такие пациенты. Молодые девушки у нас вообще не редкость…
И вдруг взмахнула ресницами, видимо, вспомнив:
— А что касается хромого человека — вчера один такой заходил. Но у него не было рекомендации, поэтому пришлось отказать.
Эцуко задумалась. Что это значит? Андо своими глазами видел, как этот человек входил сюда. Еще месяц назад. Почему же медсестра в регистратуре его не знает?
Ах, да! — сообразила она, была же суббота.
— В вашей клинике по субботам и воскресеньям выходной?
— Да.
Вот почему Футада не знает. Хромой пришел к доктору Сакаки в такой день, чтобы никто из служащих клиники не узнал об этом.
А вчера — всего лишь вчера — явился, притворившись больным…
— Он был один?
— Нет, с молодым человеком. Такой красавчик!
Что все это значит?
Эта Футада не производила впечатления бдительной грымзы. Эцуко решила рискнуть и, пока не вернулась вторая медсестра, еще немного ее расспросить.
— У вас есть палаты для стационарных больных? Все никак не могу поверить, что я обозналась. Мне кажется, мой знакомый лечился именно у доктора Сакаки. Он был госпитализирован.
Футада всплеснула руками.
— Ну тогда вы точно обознались. Мы практически не держим у себя больных. Только в исключительных случаях.
— Да?.. Неужели? Странно, такое вместительное здание…
— Это потому, что доктор здесь живет. Впрочем, его семья живет отдельно.
У Футады развязался язык. Вероятно из-за того, что Эцуко была с Юкари. Как можно заподозрить в дурных намерениях мамашу с ребенком!
— Но возвращаясь к прежнему разговору, вы правда не знаете? Молодая девушка. Очень красивая, зовут — Мисао Каибара.
Немного подумав, медсестра покачала головой.
— Не помню. Сейчас среди наших «особых» пациентов, кажется, есть молодая девушка, но говорят, она дочь знакомых доктора.
У Эцуко перехватило дыхание. Она крепко схватила за руку стоящую рядом Юкари.
— Вы ее видели?
Наконец-то у Футады зародились подозрения.
— Почему вы об этом спрашиваете?
В это время Юкари закричала:
— Мама!
Обернулась — прямо перед ней стояла медсестра. Стояла, перегородив путь к выходу.
— Кто вы? — строго спросила она. Чистая, как стена, надраенная мочалкой с порошком, холодная, с узкими губами, прямыми, как лезвия бритвы.
— Ах, простите. Заболталась.
Эцуко начала отступать, как вдруг Юкари громко заплакала:
— Мама, мама! Пойдем домой! Ненавижу больницы! Здесь делают уколы!
Эцуко отстранила медсестру.
— Да, дорогая, пойдем домой. Извините, что вас побеспокоила!
Выскочили наружу. Пройдя несколько шагов, остановилась. Никто их не преследовал.
Эцуко посмотрела вверх на окна клиники. На некоторых были опущены жалюзи, другие распахнуты настежь.
