Анна Шахова - Прыжок в ледяное отчаяние
Сверчков расхохотался.
— Теперь мелодраму нам представлять будет, урод. А когда Лиза плакала — ты что делал, гаденыш?!
На плечо Анатолию Сергеевичу положил руку Роман и что-то пошептал.
— Да я уже спокоен. Беспокойство было, да все вышло, — попытался стряхнуть руку вдовец.
— А вот покой мы вряд ли можем вам прописать в ближайшее время, Анатолий Сергеевич, — заявил Епифанов.
— Вы, конечно, можете изображать праведное негодование, горе и много других острых эмоций, вполне оправданных в вашей печальной ситуации. Но мы собрались здесь для установления истины. И первый непреложный факт в интересующей нас цепи — роман тещи с зятем.
— Ну хватит! — Валентин Михайлов вскочил, привычно дергаясь. — Я не могу больше наблюдать поток помоев, которые льются на голову моей покойной сестры. Вика, конечно, была эмоциональна и по-женски привлекательна, но она бы никогда… — Михайлов ткнул пальцем в направлении Алексея Алексеевича. — Никогда, вы слышите… А Толя просто сошел с ума! Вы не видите — он безумен?!
— Валентин Владимирович, — вступил Загорайло, — давайте доведем расследование до конца. И тогда вы предадитесь эмоциям.
— А вы вообще заткнитесь! Я расплатился с вами и закрыл расследование! И вы не смеете тут позорить имя погибшей, — замахнулся на Влада Михайлов.
— Прекратите склоку! Сядьте все! — срываясь на хрип, взревел Епифанов.
— Убита юная девушка! Неповинная ни в чем! Погибла мученически, от яда! Убит мужчина! Вовлеченный вами, между прочим, господин Михайлов, в проклятое колесо ваших прыжков. Прости Господи… — Алексей Алексеевич вытер платком испарину на лбу, после чего яростно высморкался.
— Если б ваша сестра была ангелом во плоти — то наказывать виновных — святое дело, а если — нет, то и замять преступления во имя приличий, что ли? Для сохранения семейного реноме? Не выйдет! Не вы, а Следственный комитет инициировал расследование, и поручено оно мне. Все! Далее отвечаем на вопросы по делу.
Под взглядом следователя Михайлов брякнулся в кресло и обмяк, страдальчески нахмурив свой конопатый лоб. Он игнорировал позывные жены, которая увещевала его с дивана покачиваниями головы и страдальчески вытаращенными глазами с зеленой подводкой.
— Так, госпожа Шатова, — с трудом вывернул толстую шею в направлении сыщицы Епифанов. — Изложите свою версию происшедшего здесь двадцать пятого февраля. Раз уж вы так наблюдательны: обнаружили и коробку из-под камеры, и дневник, и орудие убийства предложили искать не на кухне, а в комнатах. Потому что с кухни, после ухода Мячикова, никто ничего не выносил, а вот из комнаты мог прихватить незаметно. Так, господин Сверчков?
Анатолий Сергеевич сгорбился на кресле, сцепив ладони и вращая большой палец правый руки вокруг левого. Он, похоже, терял свой наступательный запал.
Люша покусала щеку, сосредоточиваясь, и, решительно подняв подбородок, начала свою речь:
— Я думаю, накануне трагедии Сверчков увидел роковую запись со скрытой камеры, которую установил на буфете, и решил, наконец, уличить жену в измене. Не сомневаюсь, что о содержании дневника он был осведомлен, видимо, переводил его через пень-колоду, как пыталась это сделать и я. Но в распоряжении убийцы было гораздо больше времени на упражнения в английском, потому он знал о тонкостях развития ситуации с отъездом жены и зятя. В тот день сюда должен был прийти Олег Стрижов для решительного разговора с тещей, и Сверчков приготовил для парочки сюрприз. — Тут Шатова с интонацией отличницы, обращающейся к классному руководителю, посмотрела на Епифанова:
— Единственное, что мне не совсем ясно, — приезжал ли сюда Олег Валерьянович или нет. Задумка, я убеждена, у Сверчкова была какая-нибудь грандиозная. С подвыподвертом. Люди неимпульсивные, мстительные могут долго вынашивать план мести, пестовать его, придумывать детали. Сверчков все сделал и делает для того, чтоб свалить вину за смерть жены на Стрижова. А может, главной жертвой и должен был стать кандидат наук, а жизнь Виктории разрушило бы обвинение в убийстве и тюрьма. Скорее, именно этого и добивался мститель. Впрочем, можно спросить у него самого. — Люша сверкнула очами в сторону вдовца, который лишь удрученно покачал головой и достал из нагрудного кармана пузырек нитроглицерина. Быстров в мгновение ока подлетел к подозреваемому и пузырек отобрал.
Сверчков скривился — то ли приготовившись расплакаться, то ли засмеяться.
— А нам есть кому свет пролить на вопрос присутствия Олега Валерьяновича на месте преступления! Впрочем, если вы готовы что-то сказать, господин Стрижов, — милости просим, — обратился Епифанов к Олегу.
Тот неопределенно развел руками.
— Ну хорошо — будем тратить время на свидетелей. Введи, Коля, вчерашнего подопечного Загорайло! — крикнул Алексей Алксеевич.
И присутствующие с удивлением обнаружили, что за дверями гостиной все это время находился невидимка и неслышимка-оперативник. Просто ниндзя какой-то. Через минуту он, хлопнув входной дверью, ввел в гостиную растерянного щуплого таджика-дворника.
— Господин Гулямов, вы видели этого мужчину выходящим из подъезда днем, двадцать пятого февраля? — следователь указывал на Стрижова.
Дворник попятился, испуганно мотая головой.
— Н-нет. Эта быль без очка…
— Снимите очки, Олег Валерьянович, и встаньте, пожалуйста, — попросил майор.
— Пусть верхнюю одежду наденет, — подсказал Быстров. — Он без шапки был? — обратился Сергей к свидетелю. Тот покивал:
— Рука на голова держаль. Без шапки.
Стрижов обреченно встал и сообщил, что его дубленка висит крайняя справа. Оперативник дубленку принес, и Стрижов вяло всунулся в рукава.
— Эт-та да. Эт-та да… — вытянув руку, затряс головой дворник.
— Почему вы запомнили его? — спросил Быстров.
Таджик испуганно стал переводить глаза с одного следователя на другого.
— Потому что он выбежал вскоре после того, как из окна выпала женщина? Вы где находились, когда погибла женщина? — участливо спрашивал Сергей свидетеля.
— Я слышаль криком… Потом один женщин бежаль, еще. Я в бачка коробка толькаль. Не видель. Крика толька. Стука так, — дворник глухо ткнул кулаком в свою ладонь.
— Я пошла смотрель — а эта шла в машин. Быстра. И голову рукой держаль.
— К какой машине он шел? — спросил Епифанов.
— Ну хватит!.. Довольно! — выкрикнул Стрижов, скидывая дубленку. — Я «шеель». Я! Я!.. «у-шель». Но я не убивал!
Он сел в кресло — прямой, с расползающимися диатезными пятнами по щекам.
— Спасибо, господин Гулямов, — поблагодарил Алексей Алексеевич дворника, и оперативник увел его из квартиры.
— Прошу, Стрижов, продолжайте. Имейте уж мужество рассказать все правдиво до конца.
— А нельзя было обойтись без балагана? Без этого сборища? Почему меня ни разу не вызвали в кабинет следователя, ни разу как следует не поговорили?
— Неужели?! — встрепенулся Влад. — Ой ли, милейший вы мой кандидат наук? И в институте беседа вышла у нас содержательной, и у дверей квартиры Марины Архиповой, вашей аспирантки. Разве нет? Только вот следствию это не помогло.
— Мразь развратная… — прошипел со своего места Сверчков.
— От серийного убийцы слышу! — выпалил в его сторону историк.
— А вам недостаточно было смерти тещи, Мячикова и вашей племянницы, чтобы самому бежать к следователю? Во всю свою молодецкую прыть?! — Похоже, у Загорайло накопился приличный запас потаенного раздражения к Стрижову. — И как вы только не боялись за свою драгоценную жизнь?
— А он умный! — прозвенело вдруг сопрано Шатовой. — Ему очевиден был план Сверчкова валить вину за убийства на ненавистного зятя. Тестю нужен был живой Стрижов! Которого можно подставлять, ловко конструируя подозрения, — Люша рубанула ручонкой, и девять пар глаз с напряженным вниманием замерли в ожидании откровений эфемерной, но на удивление здравомыслящей сыщицы. И она начала рассуждать.
— Олег пришел на сеанс ясновидения — его обвинил Валентин Михайлов, он выбежал — и вот, пожалуйста, убил Мячикова. Подпоив. Непонятно только, как он его вычислил? Никогда не видя? Спрашивал у каждого прохожего — не чародей ли тот? Я прекрасно помню, как вслед за Стрижовым из квартиры выскользнул Сверчков. Якобы не в силах терпеть больше бредовой трагикомедии. Но теперь-то я, зная блестящую реакцию Анатолия Сергеевича и его феноменальную скрытность, убеждена, что он в секунду принял решение разделаться с опасным экстрасенсом, который ведь и впрямь что-то увидел. А ну как расскажет кому о своих видениях? Стремительный уход Стрижова оказался кстати. Пока все мы сочувствовали Валентину Владимировичу на кухне, убийца, надев куртку, вынул из этого бара, — Люша указала на дверцу в буфете, — бутылку коньяка. Потом прихватил из кабинета «Ударную волну» — нож, который продемонстрировал нам товарищ оперуполномоченный, и, спрятав зловещий «инвентарь», простите за образность, поплакался мне, поглощенной истерикой Михайлова, на невозможность дальнейшего нахождения в квартире. Подпоить Мячикова было нетрудно. Впрочем, бутылку он мог передать и через какого-нибудь прохожего, сунув студенту или местному маргиналу купюру в руку. Уверена, что догнать несчастного пьяницу оказалось совсем нетрудно. Район он не знал, в растерянности топтался или спрашивал дорогу к метро. А может, вообще сидел на ближайшей лавочке. Это вы нам все позже расскажете подробно, Сверчков Анатолий Сергеевич, — сардонически улыбнулась убийце Шатова. — Ход с проколотым колесом Стрижова и его приездом в Переделкинский гараж за запаской, что будто бы являлось прикрытием настоящей цели — отравить тестя-свидетеля, был идеален по исполнению. Сверчков, колесо прокалывали у института? Или у дома Стрижова? Под покровом ночи? Впрочем, это детали для последующего уточнения. — Люша перевела дух и откинулась на мягкую спинку дивана.
