Дж Коннингтон - Загадка Линден-Сэндза
Но когда вы вопрошаете qui bono, вы внезапно обнаруживаете, что задачка эта сродни квадратным уравнениям, которые вы решали в школе. Они имеют два ответа, и кажется, что первый ничуть не хуже второго.
Допустим, что претендент — самозванец, и посмотрим, какие отсюда следуют выводы. В прошлом Дерек Фордингбридж проводил с Питером Хэем много времени. Скорее всего, только Питеру Хэю и было известно, чем они занимались вместе, и если бы его показания начали сверять со словами претендента, последний мог бы потерпеть позорное поражение. А что до дневника — он был поистине бесценен для самозваного племянника. Почерпнутую оттуда информацию он с легкостью мог выдать за собственные воспоминания. Совершенно ясно, что, если подоплекой дела было мошенничество, кража дневника и убийство Питера Хэя легко укладывались в общую картину.
Но рассмотрим и другую версию. Предположим, что у Пола Фордингбриджа имелись веские причины не желать, чтобы контроль над собственностью ушел из его рук. Вспомните, что он не проявлял особого стремления даже рассмотреть законность притязаний «племянника». Он сразу же заявил, что претендент самозванец, не дожидаясь даже каких-либо доказательств. Мне показалось, что для поверенного это весьма странное поведение. Возможно, вам это тоже пришло в голову. Да и смерть Питера Хэя вызвала у него подозрительно мало эмоций как будто это было нечто, само собой разумеющееся. Питер Хэй и дневник для Пола Фордингбриджа тоже представляли не малую опасность. Они помогли бы настоящему племяннику доказать законность его притязаний на собственность.
Так что, с какой стороны не посмотри, везде можно было отыскать мотив. Следовательно, на той стадии расследования я мог лишь с уверенностью утверждать, что существуют три вероятности. Первая: претендент — мошенник, а Пол Фордингбридж — всего лишь старый упрямец. Вторая: претендент настоящий, а Пол Фордингбридж — нечист на руку. И третья: и претендент ненастоящий, и Пол Фордингбридж — проворовавшийся опекун.
Мисс Фордингбридж близко знала своего племянника и немедленно опознала его в человеке, с которым встречалась на пляже. Но нам и раньше доводилось слышать о подобных случаях. Да, такие ошибки случаются. И вы не могли не заметить, с какой горячностью мисс Фордингбридж говорила о спиритизме и что возвращение племянника стало для нее в некотором роде навязчивой идеей. Все это, конечно, обесценивало ее показания, хотя и не опровергало их полностью.
Теперь вернемся на шаг назад. Итак, убийство Питера Хэя было делом рук двоих человек. Следовательно, будь первым преступником претендент или Пол Фордингбридж, нам было необходимо отыскать и второго, его сообщника. О претенденте нам в тот момент было ничего не известно, и я предложил заняться им позже. Если же одним из убийц был Пол, кто же помогал ему в этом деле? И снова qui bono? Если бы претендент исчез из списка наследников, кто должен был занять его место? Жена Стэнли Флитвуда.
Уэндовер вмешался, махнув рукой на чувства инспектора:
— Неужели ты смог допустить, что миссис Флитвуд способна пойти на убийство ради денег или по какой-то иной причине? Неужели ты был таким ослом? Не верю!
— Знаешь, старина, не в моих это правилах — находить себе любимчиков и исключать их из числа подозреваемых только потому, что они приятны мне в частной жизни. Многие преступники были весьма обаятельными людьми — Криппен, например. «Игра на равных» — вот главный девиз добросовестного сыщика.
Прежде чем мы успели как следует разобраться в деле Питера Хэя, произошло убийство Стэйвли. Нет нужды восстанавливать ход событий — они еще свежи в вашей памяти. Поделюсь с вами лишь основными заключениями, которые пришли мне в голову, когда мы закончили осмотр места преступления.
Во-первых, часы на запястье Стэйвли ударились о камень и остановились на одиннадцати девятнадцати. Но это, разумеется, не доказывало, что его убили именно в это время. Во-вторых, одежда под плащом оказалась мокрой, а застрелили его через плащ и пиджак. Значит, дождь начался до того, как был сделан выстрел. В третьих, следы автомобиля, ведущие прочь от места убийства, показывают, что автомобиль этот некоторое время ехал по сухой дороге. А это означает, что выстрел был сделан уже после того, как отъехала машина, и люди, сидевшие в ней, не были замешаны непосредственно в убийстве. В четвертых, на месте преступления обнаружилась только одна гильза — та, что лежала на скале. Когда я осматривал местность, гильзы у волнореза не было. Кроме того, следы у волнореза принадлежали человеку из автомобиля, а дождь предоставил ему надежное алиби. Таким образом, если мои выводы были верны, убийство совершил один из троих: женщина с изящными ножками, Биллингфорд или же некто, не оставивший никаких следов.
Из письма, найденного в кармане Стэйвли, было ясно, что прошлым вечером он должен был встречаться на скале с миссис Флитвуд. А так как она действовала заодно с неким мужчиной, то было совсем нетрудно догадаться, что мужчиной этим был Стэнли, особенно после того, как стало известно, что машина Флитвудов всю ночь простояла на улице. Вы, инспектор, немедленно сделали из этого вывод, что Флитвуд был сообщником своей жены. Должен признать, что обвинения ваши и в самом деле звучали весьма убедительно. Но, как я и сказал вам еще в самом начале, в деле было несколько крайне неясных моментов. Прежде чем делать выводы, я хотел добыть все факты, какие возможно, поэтому не стал сразу вас разубеждать. А вы тем временем раскопали множество интересных сведений о событиях того вечера.
Итак, мы зашли в тупик с Флитвудами. Теперь следовало обратить внимание на Биллингфорда. Мне показалось, что весть об убийстве Стэйвли искренне удивила его. Но с другой стороны, он ведь мог и прикидываться. Единственное, что удалось нам извлечь из его слов, — это весьма туманное ощущение, что коттедж Флэтта населяет шайка мошенников. Сколько их там было? Трое, если принять на веру показания Биллингфорда; и четверо, если вспомнить о словах, случайно вылетевших у «племянника», когда мы расспрашивали его в коттедже.
Этот четвертый был темой лошадкой. Возможно, это был преступник, которого они покрывали. Но его внезапному исчезновению имелось и другое объяснение: этот человек был хорошо знаком местным жителям и поэтому старался держаться подальше от чужих глаз. Как же такое предположение укладывается в общую картину? Допустим, претендент был мошенником. В таком случае он не горел бы желанием часто видеться с местными жителями из боязни, что кто-то из них сможет его разоблачить. Значит, чем меньше он будет показываться на людях, тем лучше. А его уродство давало ему прекрасный предлог вести жизнь затворника и днем вообще не появляться на улице. Стэйвли тоже был хорошо известен обитателям деревни, и, скорее всего, именно это заставляло его прятаться. Если и четвертый член шайки находился в том же положении, кто же в таком случае стал бы ходить по магазинам и тому подобное? Следовательно, им был необходим некто, вроде Биллингфорда, в качестве номинального хозяина. Он мог бы играть роль посредника между ними и внешним миром. Вот так все это выглядело для меня. Естественно, мне было любопытно, кто же тот, четвертый человек, и я попросил вас, инспектор, установить за ним слежку.
Все это оставило у меня смутное подозрение, что в коттедже творится какая-то дьявольщина. Затем я увидел картотеку, и передо мной забрезжил слабый свет. Картотека предполагает возможность в любой момент получить необходимую информацию. Если претендент был самозванцем, ему пришлось вызубрить все факты из жизни подлинного Дерека, какие он только мог отыскать. А картотека — очень удобное вместилище для собранных данных. Как ты и сам имел возможность убедиться, старина, моя догадка оказалась верна.
Итак, допускаем, что подоплека событий именно такова — в тот момент у меня еще не было твердой уверенности, — и все происшедшее выстраивается в стройную цепочку. Я сообщил вам свое предположение, для чего им был нужен Биллингфорд. А что же остальные?
Претендент, без сомнения, понадобился для того, чтобы выдавать его за Дерека Фордингбриджа, и он подходил на эту роль по двум причинам. Во-первых, лицо его было до такой степени обезображено, что его первоначальную внешность даже представить себе было невозможно. Он мог с одинаковым успехом быть и Дереком, и кем-то другим. Недостающие пальцы придавали ему еще большую ценность, потому что теперь никто не мог ожидать, что он воспроизведет прежний почерк Дерека. И все вышеперечисленное дополняла прекрасная память, необходимая для того, чтобы запомнить неисчислимое количество фактов, которые позже понадобится воспроизвести.
Следующим шел Стэйвли. Каким же образом был он замешан в этой афере? Можно предположить, что он был нужен в качестве человека, хорошо осведомленного о жизни обитателей Фоксхиллза — ведь он бывал там вместе с Дереком, а потом узнал кое-что и от миссис Флитвуд.
