Юлия Шилова - Золушка из глубинки, или Хозяйка большого города
Я верю, что ты достигнешь вершины, что ты сделаешь с корпорацией то, что не удавалось сделать мне. В бизнесе ты встретишь много мужчин-партнеров. И настанет день, когда их усмешки превратятся в истинное уважение к женщине, которая делает деньги.
В тот день, когда я родила маленького Леву, отец был уже плох и, несмотря на все мои уговоры, не хотел лечиться, потому что врачи в один голос твердили, что он безнадежен. Он сделал меня единственной наследницей всего, что он имеет, и, собравшись с последними силами, смог приехать в роддом для того, чтобы встретить меня и внука. Взяв на руки маленький сверток, отец прижал его к сердцу и сквозь слезы спросил:
— Как ты его назовешь?
— Лев. В честь деда, — с гордостью произнесла я.
— Спасибо.
Как только мы вернулись домой, счастливый дед стал укачивать внука. Вдруг он побледнел и прислонил руку к сердцу.
— Папа, так не пойдет, — пыталась образумить его я. — Нужно ложиться в больницу. Нужно что-то делать, но так нельзя.
— Меня отправят в больницу умирать, а я хочу умереть в стенах родного дома.
— Надо собрать консилиум врачей. Надо…
Ничего не надо. Дочка, я знаю, что мне осталось уже немного. Врачи вообще разводят руками и удивляются, как я еще жив, как я хожу, дышу и даже держу на руках внука. Я же говорил тебе о том, что я хочу умереть у себя в кабинете: в костюме, в галстуке, с дымящейся трубкой в руке.
— Но ведь тебе нельзя курить!
— Дочка, мне слишком мало осталось жить. Зачем себя ограничивать?
С этого дня я ездила в корпорацию самостоятельно и, сидя в кабинете отца до поздней ночи, копалась в бумагах и решала текущие проблемы, выбивая для своей корпорации как можно более выгодные контракты. Когда я заключила свой первый контракт, который принес корпорации по-настоящему хорошие прибыли, отец немощными руками открыл бутылку шампанского и, поливая меня пеной, говорил, что я прошла боевое крещение.
А однажды, достаточно поздно вечером, в моем кабинете раздался звонок, и я услышала в трубке болезненный голос своего отца.
— Папа, что-то с Левкой? — испуганно спросила я.
— Нет. Мы с няней уже давно его накормили и уложили спать. Он так сладко причмокивает во сне! Дочка, я хотел бы, чтобы ты сейчас бросила все дела и вернулась домой.
— Что-то случилось?
— Нет. Я просто очень сильно хочу, чтобы ты сыграла мне на баяне.
— Папа, я еду! Слышишь, я еду! Ты только дождись меня, пожалуйста, Папочка, только дождись!
Я жду. Как же я могу тебя не дождаться. Я жду тебя в своем кабинете, — грустным голосом проговорил отец и повесил трубку.
Моментально выскочив из кабинета, вся заплаканная и бледная, я посмотрела на ожидающего меня охранника и лихорадочно проговорила:
— Как можно быстрее домой. Я чувствую: что-то с отцом.
Охранник кивнул мне и передал что-то по рации. А я не шла, я уже бежала к машине. Я сломала каблук и со злостью кинула туфлю о стену. Сняв вторую туфлю, побежала дальше босиком, но услужливый охранник не мог допустить того, чтобы я бежала разутой, и схватил меня на руки.
— Позвольте, я вам помогу.
Как только машина подъехала к дому, я выскочила из нее, взбежала по лестнице и, почувствовав запах табака, распахнула дверь в кабинет отца и встала как вкопанная. Отец сидел за своим рабочим столом в парадном костюме, с любимым галстуком на шее и держал в руках трубку.
— Папа, что случилось? Папа, тебе плохо? Я тебя умоляю, давай вызовем «скорую».
Отец посмотрел на мое залитое слезами лицо и с присущей ему строгостью произнес:
— Какая, к черту, «скорая»?! А ну-ка возьми себя в руки. На тебя смотреть страшно. Ты моя дочь или не моя?
— Твоя, — закивала я головой.
Моя дочь не должна плакать, потому что она живет в Москве, а этот город не верит слезам. Моя дочь имеет стальные нервы, железную хватку и отличается строжайшей дисциплиной. Она верит как в свои силы, так и в завтрашний день. Ты такая?
— Такая.
— Тогда немедленно вытри слезы и улыбнись. Я учил тебя улыбаться даже тогда, когда тебе плохо?
— Учил.
— Так улыбнись! У тебя такая красивая улыбка. ТЫ СИЛЬНАЯ ЖЕНЩИНА, И ТЕБЕ НЕ К ЛИЦУ ПОДОБНЫЕ ПЕРЕЖИВАНИЯ. Ты занимаешься бизнесом, вращаешься в мире мужчин. Ты должна улыбаться. Даже когда тебе хочется плакать, ты просто обязана улыбаться!
— Папа, я уже не плачу.
— Вот такой ты мне нравишься, дочка. А ну-ка, возьми баян и сыграй мне наше, народное. Я давно не слышал, как ты играешь.
— Я только в кладовку за баяном сбегаю. Я быстро! Одна нога здесь — другая там.
Я нервно скинула с себя пальто прямо на пол и как ошалелая бросилась вниз по ступенькам, к кладовке. Вернувшись с баяном в кабинет отца, я села напротив него и быстро проговорила:
— Сейчас, я только чуточку его настрою.
Отец кивнул головой и с болью в голосе произнес:
— Я люблю тебя, дочка. Береги Леву. Вы мои самые родные люди на этом свете. Если бы вас у меня не было, моя жизнь была бы бессмысленна.
Папа, а ты что, умирать, что ли, собрался?! — крикнула я в истерике. — Ты сейчас так говоришь, как будто со мной прощаешься. Ты это брось! Слышишь, не смей?! Мы еще с тобой у Левки на свадьбе погуляем и канкан спляшем.
Завыв, как побитая собачонка, я развернула меха баяна и услышала громкий голос своего родителя:
— Играй, дочка! Играй! Давай нашу, народную!
— Батя, а ты не уснешь?! — я с трудом удерживала себя от того, чтобы не зарыдать. — Обещай, что ты не уснешь! Обещай!!!
— Да играй же ты, играй.
Я всхлипнула и громко запела: «По Дону гуляет казак молодой»!
Отец улыбался, смахивал слезы и опять улыбался. Я старалась на него не смотреть и пела с закрытыми глазами:
Парней так много молодых на улицах Саратова…
Парней так много холостых, а я люблю женатого…
Когда я открыла глаза, батя уже спал. Он положил голову на рабочий стол и не двигался. Рядом с ним дымилась трубка…
Я просидела у него в кабинете до самого утра: одной рукой я обнимала отца, а другой придерживала на коленях баян. Я смотрела в одну точку и думала о том, что сейчас я жива, но во мне все же что-то умерло. Мне показалось, что большей части меня не стало.
— Я не подведу тебя, отец. Я никогда тебя не подведу. Ты всегда будешь мой гордиться. Больше никто не увидит моих слез, потому что я живу в Москве, а этот город не разжалобить слезами.
Утром в кабинет заглянула испуганная горничная, спросила, что произошло, и, не дождавшись от меня вразумительного ответа, тут же позвала охрану. Когда отца похоронили, я постоянно приезжала к нему на кладбище, рассказывала о своих победах, делилась проблемами и не забывала прихватить с собой баян…
А в один из совершенно обычных дней я набрала Сашкин номер телефона, думая о том, что даже если он съехал с квартиры, то я все равно его найду, хоть в России, а хоть на Украине. Когда я услышала Сашкин голос, я чуть было не выронила трубку из рук.
— Саша, это Света. Узнал?
— Еще бы, — заметно оживился Сашка.
— Как твоя жизнь?
— Я мужчина и не имею права тебе жаловаться на жизнь. Ну вот, сижу с билетом на Украину — вечером поезд. Так что ты позвонила вовремя.
— А я бы тебя и на Украине нашла.
— Да как бы ты меня нашла, я же тебе даже адреса не оставил?
— Сашка, а у меня сейчас такие длинные руки, — загадочно произнесла я. — Ты даже не представляешь, какие у меня длинные руки.
— Что, так выросли?
— Еще как! Ну что, может, увидимся перед отъездом?
— Я уже на чемоданах сижу. Ты же родить уже должна.
— Я родила.
— Кого?
— Мальчика.
— Ура!!! — закричал в трубку Сашка, будто бы это был его ребенок. — Как назвала?
— Лев.
— Красивое имя. А почему именно Лев?
— Потому, что так звали моего отца. Послушай, мы с тобой увидимся или нет? Я просто сгораю от нетерпения. Мне есть что рассказать тебе при встрече.
— А почему ты так долго не звонила? — в голосе Сашки послышалась обида.
— Потому, что я пообещала тебе позвонить тогда, когда я решу все проблемы.
— И ты их решила?
— Решила, — утвердительно кивнула я. — Сколько у тебя времени до поезда?
— Поезд через пять часов.
— Времени вагон и маленькая тележка! Говори адрес, куда мне подъехать, и жди меня у дома с вещами.
— А на чем ты приедешь?
— На такси, — чтобы не спугнуть Сашку, соврала я.
— Но это же дорого, — замялся Александр. — Света, понимаешь, у меня сейчас такое идиотское положение. С деньгами напряг. Я именно из-за этого и на Украину возвращаюсь. Подкосила меня Москва, весь кислород перекрыла. Может, лучше где-нибудь встретимся? Я к тебе на метро приеду.
— Саша, хватит оправдываться. У меня есть деньги. Называй адрес.
— Но…
— Никаких «но»!
Подъехав к Сашкиному дому, я вместе со своим охранником вышла из джипа и бросилась к Сашке на шею. Ничего не понимающий Александр смотрел то на джип, то на охранника, то на меня. В руках у него была шоколадка.
