Ольга Володарская - Хрустальная гробница Богини
– Эва, душечка, – прервала ее разом протрезвевшая Тамара, – а ты ничего не забыла? Самолет должен был прилететь независимо от того, работает рация или нет! А коль по ней нельзя связаться с Москвой, то вся твоя теория не стоит выеденного яйца.
– Значит, рацию разбили не вчера, а сегодня, – не сдавала позиций Эва. – А перед этим убийца вышел на связь! Когда самолет вошел в доступное пространство, он передал на борт информацию о том, что здесь, в горах, снежная буря или шквалистый ветер – короче, погода, при которой посадка исключается…
– Зачем он это сделал?
– Чтобы пилот пролетел в город Х, а мы остались в этой снежной ловушке!
Услышав о снежной ловушке, все поежились, будто от холода. Только Ладочка тряхнула своими длинными белокурыми волосами и горячо воскликнула:
– Никто из нас сегодня не покидал дом! Все собирали вещи! Были заняты… А в час собрались в гостиной. Ни у кого из нас не было времени, чтобы добраться туда, выйти на связь, разгромить диспетчерскую и вернуться! Это ж не в соседнюю комнату сходить…
В этот момент в гостиную влетела запыхавшаяся, порозовевшая от солнца и ветра Ника. Была она весела и бодра, а ее замшевая курточка и вельветовые джинсы мокры от снега, видно, все это время она действительно каталась с гор.
– Ой, вы вернулись? – радостно вскричала она, увидев Антона. – А почему один, без охраны? – Ника подлетела к барной стойке и, схватив банку колы, прижала ее к своему разгоряченному лицу. – В смысле, где милиция и прочие представители силовых структур? Когда нас примутся допрашивать? И как скоро начнутся поиски Пола?
– Где вы были? – пропустив мимо ушей все ее реплики, спросил Антон.
– Гуляла. Каталась… – Она хихикнула и откупорила банку колы. – Извините, но я сломала ваш поднос.
– Я не видел вас, когда возвращался.
– Я вас тоже не видела, и что?
– Где вы катались, можете сказать?
– Нет, не могу. Я тут у вас не ориентируюсь.
– Вы не спускались к зданию аэровокзала?
– Конечно, нет! Это очень далеко, а я была поблизости.
– Не так уж и далеко. Час туда, полтора обратно, а вас, насколько я понимаю, не было часа три, а то и больше…
– Вы к чему клоните, не пойму? – нахмурилась Ника, похоже, этот допрос немного подпортил ей настроение.
– Он клонит к тому, что ты единственный человек, кто мог разбить рацию, – ответила за Антона Дуда.
– Какую еще рацию? – сорвалась на крик Ника.
Дуда тут же популярно объяснила Нике, о какой рации идет речь. Визажистка прослушала объяснения довольно спокойно, но стоило Эдуарде замолчать, как она истерично взвизгнула:
– Не смейте! Не смейте вешать на меня это!
– Подожди, Ника, – начала успокаивать ее Натуся, – никто тебя не обвиняет, просто…
– Просто хотим все выяснить, – смущенно улыбнулась Матильда.
– Я тут ни при чем! – еще больше распалилась Ника. – Не разбивала я никакой рации! И уж тем более не убивала твоего ассистента! Я так же, как и вы, хочу домой… – Она с ненавистью швырнула недопитой банкой в толпу. К счастью, ни в кого не попала, только облила светлую куртку Ларифан темной колой. – Да пошли вы все! Что я тут с вами разговариваю…
Выкрикнув эти слова, она бросилась вверх по лестнице и через какое-то время скрылась из виду.
– Человека ни за что обидели, – грустно сказала Натуся, когда худая Никина фигура исчезла в темноте арочного проема.
– Подумаешь, какая нежная, – грубо бросила Тома. – Ничего ей сказать нельзя, сразу из себя оскорбленную невинность строит.
– Да, – поддакнула Ларифан, – реакция странная. И банками незачем было швыряться.
– Нервы сдали, – мудро заметила Натуся. – Мы все на грани, а Ника оказалась самой несдержанной.
– Я бы сказала – больной на голову!
– Если бы тебя обвинили в том, в чем мы ее обвинили, не знаю, как бы ты среагировала.
– Уж банками точно пуляться не стала бы! Ладно, не попала ни в кого, а то не только моя куртка пострадала бы…
Она еще что-то бубнила, пытаясь оттереть кошмарное пятно смоченным слюной носовым платком, но тут опять слово взяла Эва:
– Как думаете, это Ника сделала?
Никто не ответил, но у всех на лицах читался положительный ответ. И только Натуся продолжала защищать Нику:
– Конечно, это не она. Я знаю Нику сто лет, и она ни разу не давала повода подумать о себе плохо. – Заметив, что ее слова никого не убеждают, она, повысив голос, строго сказала: – Нельзя обвинять человека только потому, что у него не все в порядке с нервами и его целый день не было в доме!
– О-кей, – вздохнула Дуда, – давайте замнем…
– Еще чего! – возопила Тома. – А если Ника действительно виновна, что тогда? Дадим ей возможность сбежать? Или позволим прикончить нас всех по очереди?
– А что ты предлагаешь? Заковать ее в кандалы?
– Просто запереть в комнате.
– Ты слышала когда-нибудь о презумпции невиновности?
– Плевать мне на нее! Своя шкура дороже.
– Нельзя так, Тома! – осадила ее Натуся. – Ника наша подруга, мы не можем вести себя с ней по-хамски. – Она развернулась всем телом к Дуде. – Ты, надеюсь, не разделяешь мнения нашей царицы Тамары?
– Нет, – после секундного раздумья ответила та. – Но считаю, что нам надо за Никой приглядывать… На всякий случай.
– Я с этим не спорю. Давайте приглядывать! Но только не надо применять никакого насилия…
– Все, договорились, – оборвала ее Эдуарда. – А теперь начинаем думать, что нам делать. – Она вышла из толпы и, встав ко всем лицом, четко, с расстановкой заговорила: – Самолет не прилетел. Кто в этом виноват, мы не знаем. Не исключено, что погода. Если так, то он будет завтра. Если не так, то все равно завтра. Правильно?
Все тут же уставились на Антона, застывшего, как мраморная скульптура работы какого-нибудь известного флорентийца. Ответа ждали именно от него. Парень на молчаливый призыв откликнулся и задумчиво проговорил:
– Если самолет не прилетел из-за непогоды, то мы можем его прождать и два дня. Силы природы непредсказуемы.
– Глупости! – разгневалась Ларифан. – Мы же не на Северном полюсе! Мы не дрейфуем на льдине, как лейтенант Шмидт! Мы находимся в двух часах езды от города.
– В трех, – поправил ее Антон.
– Да какая разница! Все равно, от цивилизации нас отделяет лишь триста километров. И это значит, что до нас сравнительно легко добраться.
– Нет, очень трудно.
– Да почему?
– Зимой, особенно в такую погоду, как сейчас, с обильным снегом, заморозками ночью и оттепелью днем, дорога леденеет. Ехать по ней все равно что по катку. Только каток ровный, а серпантин извивается.
– Но добраться-то можно?
– Можно, но сложно. Именно это я пытаюсь вам объяснить.
– А я пытаюсь вам объяснить, что мы не так уж безнадежно далеко забрались, чтобы до нас не добрались люди! А если так, то в скором времени милиция и МЧС прибудут сюда. Не на самолете, так на вертолете. Не на вертолете, так на машине.
– Вертолет без особой надобности гонять не будут, а машина сейчас по дороге не пройдет.
– Почему? – вне себя выкрикнула Ларифан.
– А я вам разве еще не сказал? – очень удивился Антон. – Дорогу засыпало. Видно, в горах был небольшой оползень, и путь к «Хрусталю» на сегодняшний момент отрезан.
– Это правда? – не на шутку взволновалась Эва.
– Естественно. Зачем мне придумывать? – Антон поморщился, недовольный тем, что надо все разжевывать. – Перед тем как зарулить в аэровокзал, я спустился ниже по склону, чтобы посмотреть, как дорога. Меня беспокоило отсутствие ма… Ольги, вот я и решил проверить…
Он резко замолчал, но все присутствующие воззрились на него с таким живым вниманием, что Антону ничего не осталось, как тут же возобновить рассказ:
– Там обвал. Немного камней и очень много снега. Дорогу завалило. Причем основательно – я смотрел в бинокль, в обозримом пространстве все те же камни и снег… Вот почему к нам никто не едет…
– Но этот завал можно разобрать? – озвучила интересующий всех вопрос Дуда.
– Конечно, можно, но на это потребуется время.
– Сколько мы должны ждать?
– Я ничего не могу вам сказать, поскольку не знаю, работает там кто-то или нет. – Он сорвал с носа очки и беспомощно посмотрел на Эдуарду. – Давайте пока не будем ничего предпринимать, а? Подождем до завтра. Если к обеду ничего не разрешится (не прилетит самолет, и не придет машина), я попробую добраться до Зеленого на лыжах.
– Это возможно?
– Не знаю, никогда не пробовал.
– Хочешь, я с тобой? Вдвоем безопаснее. Если что, я смогу помощь оказать. Да и веселее.
– Спасибо, конечно, но я в компании не нуждаюсь. Веселить меня не надо, а один я куда быстрее доберусь до поселка. – Говорил Антон резко, но, заметив, как огорчают его слова Дуду, сменил тон на более мягкий: – Это для вашей же безопасности. Поймите, тут очень опасная дорога. Я сам-то побаиваюсь по ней спускаться, а я лыжник бывалый. К тому же мне будут нужны ваши «карвинги». Одолжите мне их еще раз?
