Владимир Величко - Сыщики в белых халатах. Следствие ведет судмедэксперт
– А пойдем, дочка (он всегда так ее наедине называл), раз такое дело, попьем чайку.
Вот за чаем и произошел тот самый разговор, что окончательно направил ее в медицину и на многое открыл ей глаза.
Сначала Профессор, усевшись в свое кресло и прихлебывая чаек, с легкой усмешкой разглядывал Девочку, а потом спросил:
– Значит, обиделась за старика? Решила, что молодежь загрызает немощного дедульку?
– Да как он смеет, кто он такой… – снова вскинулась Девочка, однако Профессор жестом руки ее прервал:
– Значит, доченька, ты считаешь, что я самый главный и все со мной должны соглашаться?
– Конечно, ведь вы столько сделали… написали… стольких научили…
– Все это так, – отдуваясь, заметил он, – но пойми, доченька, одну самую важную вещь. Самый главный в медицине вовсе не я и не другие профессора-академики. Главные – такие как этот наглый юнец, у которого все-таки есть голова и неплохие руки и который обещает вырасти в хорошего Судебного Медика. Главные – это не мы, профессора, а главные рядовые врачи районных больниц, такие, как, например, твой отец, доченька. Он уже стал очень хорошим хирургом. Главные – те тысячи и тысячи врачей – гинекологов, акушеров, терапевтов, психиатров, судмедэкспертов и несть им числа! Это они многими часами стоят за операционными столами. Это они принимают тысячи и тысячи родов, это они, уставшие, в холод и непогоду идут к пациентам домой, чтобы помочь заболевшим, это они за 100–200 км порой среди ночи и в жуткий сибирский холод едут в составе следственно-оперативной группы, чтобы своими знаниями помочь быстрее найти убийцу. Вот все они – и есть главные врачи. И именно не Главные, а просто главные. Все держится на них. Они спасают людей и возвращают им здоровье. А мы лишь пытаемся этим врачам дать что-то… то, что не позволит им в решающий момент ошибиться, а пациенту – сохранит жизнь.
– Так, Профессор, если бы не было Вас, не было бы и их, правда? Вот вы и есть Главный… – Профессор усмехнулся:
– Знаешь, доченька, есть такая шуточная поговорка: «Кто умеет – тот лечит, а кто не умеет – тот учит!» И хорошо, если тот, кто учит, когда-то сам умел лечить, – задумчиво произнес он.
– Ну уж вы и сказали, Профессор… не умеете… учите… да если б не Вы…
Профессор снова усмехнулся:
– Когда-то и я был таким главным… там, на фронте, и тогда – действительно умел, – потом он снова надолго замолчал, уйдя в воспоминания. Девочка потихоньку убрала посуду со стола, вымыла чашки и собралась уходить, но Профессор остановил ее:
– Ты, доченька, сейчас, может быть, и не поняла то, что я тебе сказал. Может быть, сейчас ты с этим и не согласна, но когда ты станешь врачом, вспомни эти мои слова, помни их всегда – потом пригодится, обязательно пригодится! Все так и есть, как я тебе только что сказал… Все, беги, милая…
Внезапно вагон довольно резко дернулся, заскрежетали тормоза – поезд ощутимо замедлял ход. Девочка вернулась из прошлого и огляделась. За окном по-прежнему была сплошная белесоватая муть – ни строений, ни деревьев не было видно. Лишь ветер гнал и гнал по степи бесконечные, извивающиеся ручейки белого снега. Поезд остановился, и наступила тишина. Впрочем, через пару минут чуть слышно лязгнули вагонные сцепки, и вагон плавно тронулся… Степь снова поползла назад. Мимо вагонного окна проплыла лошадь, запряженная в сани, на которых стоял мужчина в длинном овчинном тулупе, светловолосый, высокий, чем-то неуловимо напомнивший ей того, к кому она ехала…
Да, тот недолгий вечерний разговор с Профессором ей запомнился, запал в душу, и Девочка стала по-другому смотреть на обучавшихся врачей. Разглядывая их, она все пыталась понять: из кого же получится врач и от чего это зависит. Особенно пристально она изучала Спорщика – так мысленно она окрестила того молодого врача. Но рассматривала его уже с уважением и интересом – ведь сам Профессор сказал, что он – Эксперт! А Спорщик, естественно, никакого внимания на Девочку не обращал. Он все рабочее время пропадал то в секционной, то часами смотрел в микроскоп, а иногда с другими экспертами чертили какие-то схемы и, обложившись учебниками, писали конспекты и спорили, спорили, спорили. А ей почему-то хотелось, чтобы он посмотрел на нее, поговорил с ней, обратил на нее внимание.
Но она была очень строгой Девочкой. Девочкой, воспитанной на образах героинь Чехова и Толстого, Бунина и Тургенева. Поэтому ничего лишнего она не то что позволить, но и подумать об этом самом лишнем не могла. Вечерами Девочка подолгу стояла перед зеркалом, разглядывая себя. И многое ей не нравилось – и глаза-то большие, и нос-то великоват. А какая, простите, Девочка в 17 лет будет всецело довольна своей внешностью? Наверное, никакая! Но она-то как раз была красива! Она была объективно красива! Высокая, стройная, гибкая, ломкая в талии, с очень выразительным лицом. Лицом, которые одни называли лицом Мессалины, другие – вообще нарекли ее Джокондой! А роскошные, густые темно-русые волосы, заплетенные в тугую и толстую косу до пояса, огромные и в то же время слегка миндалевидные глаза делали ее красоту необычной, какой-то особой – восточной и таинственной. Нет, нет! Никакой любви у Девочки тогда и не было. Так, может быть, легкая девичья влюбленность, и не более того.
А Ей хотелось расспросить Его – уже состоявшегося врача, – почему он решил стать врачом и почему именно судмедэкспертом. Ей хотелось поговорить и о таинственной стране – Сибири. Ведь он приехал почти оттуда, где некогда работал знаменитый врач Устименко.
Но ничего этого не удалось сделать. Впрочем, один разговор все же состоялся, когда они случайно встретились в центре ее Города, у кафе. Эта встреча и совсем короткий, вежливый разговор ни о чем так и остались единственным совместным воспоминанием. Больше они не встречались и не виделись, ибо вскоре Спорщик закончил обучение, навсегда уехал к себе…
И жизнь у Девочки потекла по-прежнему. Она поступила в институт, с блеском его закончила, прошла интернатуру у своего Профессора, вышла замуж, поработала в районном отделении судмедэкспертизы и пришла на кафедру, где когда-то начинала свою дорогу в медицине. Там же под руководством Профессора она защитила диссертацию. И все эти годы она нет-нет да и вспоминала того врача из далекой Сибири. Вспоминалась его увлеченность делом, вспоминались его руки, внимательные и всегда чуточку ироничные глаза. А по большому счету ей просто вспоминалась юность.
Прошли годы, и наступившая эра Интернета многое изменила в жизни людей и, как оказалось позднее, в ее жизни особенно. Девочка (мы ее, несмотря на прошедшие годы, так и будем называть – Девочка) однажды наткнулась на профильный форум, где общались судебно-медицинские эксперты. Они обсуждали огромное количество экспертных и просто медицинских вопросов, спорили, советовались, консультировали. В частности, в одном из разделов врачи вспоминали, кто, где и с кем учился. Однажды Девочка разглядывала групповую фотографию врачей, стоявших на крыльце того самого корпуса мединститута, где и была кафедра судебной медицины и где училась и она и тот Спорщик. И вот на этой фотографии, среди множества лиц, увидела именно того, о ком так часто вспоминала, – Эксперта из своего далекого прошлого. Поколебавшись, она написала человеку, приславшему эту фотографию, с единственным вопросом:
– А не помнит ли уважаемый коллега вон того доктора, стоящего в третьем ряду вторым слева, а если да, то известно ли ему, где он и какова его судьба? Ну, а если не помнит, не мог бы он разузнать об этом самом враче у кого-то из знакомых?
Через пару дней Девочке пришел ответ:
– А что мне у кого-то узнавать, коль означенный вами индивидуум я и есть!
Девочка не могла поверить такому совпадению, невероятному совпадению! Ведь последний год она довольно часто вспоминала Его: думала, каким он стал, где работает, есть ли семья, дети…
И вот тебе такой сюрприз – на запутанных электронных дорожках Всемирной сети Девочке вновь встретился тот, кого она помнила с юности.
Так у них началась переписка. Потихоньку, сначала ни о чем. О преподавателях, что тогда были в клинике, и о – увы, увы! – покойном Профессоре. Она писала ему о своем Городе, он – о своем. Они оба оказались внутренне одинокими, чрезвычайно одинокими, и письма лились одно за другими. Как-то он ей написал:
«…вдруг я пришел к мысли, что мы оба очень одиноки. Я – несмотря на семью. Ты – несмотря на мужа и любимую работу. Это какое-то внутреннее одиночество. Одиночество души. Знаешь, с годами, наверное, все судебно-медицинские эксперты становятся одиночками – держат дистанцию со всеми, чтоб, не приведи господь, привязанность к кому-либо не повлияла на работу.
И еще мне пришла мысль: нас обоих стали наполнять чувства, и мы бурно, стремительно, зачастую сбивчиво их стараемся донести друг до друга. Пишем, пишем, выхлестывая свои мысли, чувства, душу в этих строках электронных писем. Как это получилось? Почему мы нашли друг друга так необычно? Ведь тогда, в прошлую нашу встречу, мы прошли мимо друг друга. Ты – была молода сильно, а я увлечен работой. А сейчас, когда так судьба нас необычно столкнула, мы, как юные влюбленные, наплевав на все и всех, прижимаемся друг к другу, обнимаемся потому, что нам ни до кого нет дела, ибо мы одни – только ты и только я, а мир вокруг для нас не существует! Вот мы и заразили друг друга любовью. Мы старались донести свои чувства друг другу. Оказалось, нам дано одно чувство на двоих… Но какое это сильное чувство… Оно какое-то особенное, ни на что не похожее, понимаешь?..»
