Майкл Коннелли - Страшила
Макгиннис хихикнул.
— Никакого кафетерия у нас нет, но он имеет в виду, что наша аппаратура способна разогреть кофе выше точки кипения.
— Что ж, — сказал Бантам, — мы бы с удовольствием приняли ваше любезное предложение, но нам бы хотелось лично проконтролировать, как соблюдаются постановления ордера.
Карвер кивнул.
— В таком случае держитесь меня, и вы получите всю необходимую вам информацию. Однако возможны осложнения.
— Какие осложнения? — осведомился Бантам.
— Ну как же? Вы хотите получить всю информацию по интересующему вас сайту, но при этом отказываетесь от услуг сотрудников хостинга. Так дело не пойдет. Лично я готов прозакладывать собственную голову, что Дэнни О'Коннор не террорист. Думаю, нам придется-таки взять его в свою компанию, если мы хотим, чтобы дело было сделано на должном уровне и получены ответы по всем пунктам.
Бантам кивнул и принял это предложение, правда, с оговоркой.
— Давайте двигаться шаг за шагом. А если мистер О'Коннор нам понадобится, то мы вызовем его.
Карвер с минуту хранил молчание, делая вид, что рассчитывал на большее, но потом согласно кивнул:
— Как вам будет угодно, агент Бантам.
— Благодарю вас.
— Не спуститься ли нам в таком случае в «бункер»?
— Обязательно.
Оба агента поднялись с места, а вместе с ними и Чавес.
— Желаю удачи, джентльмены, — с пафосом произнес Макгиннис. — Надеюсь, вы поймаете плохих парней. Мы же готовы помочь вам всеми имеющимися в нашем распоряжении средствами.
— Благодарю вас, сэр, — сказал агент Ричмонд.
Когда они выходили из административного сектора, Карвер заметил, что за агентами увязалась Чавес. Карвер придерживал дверь для гостей, но когда настала ее очередь проходить, отсек женщину от компании.
— Дальше, полагаю, мы найдем дорогу сами. Благодарю вас, — сказал он, нырнул в дверной проем и захлопнул дверные створки прямо у нее перед носом.
Глава восьмая
Дом
Утром в субботу я сидел в своем номере отеля «Киото» и читал напечатанный на первой странице репортаж Лэрри Бернарда об освобождении из заключения Алонзо Уинслоу, когда мне позвонила одна из детективов Голливудского отделения. Ее звали Байнам. Она поставила меня в известность, что мой дом отныне не рассматривается как место преступления и вновь передается в мое полное распоряжение.
— Значит, я могу туда вернуться?
— Совершенно верно.
— Означает ли это, что расследование закончилось? Не считая поимки и ареста того парня, разумеется.
— Нет, некоторые аспекты дела по-прежнему изучаются, так как не получили пока удовлетворительного объяснения.
— Какие аспекты?
— Я не имею права обсуждать с вами это дело.
— Но задать вам вопрос об Анджеле я могу?
— А что бы вам хотелось узнать о ней?
— Я хотел спросить… подвергалась ли она перед смертью пыткам или… насилию…
В трубке воцарилось молчание. По-видимому, детектив решала, что можно сообщить, а что нельзя.
— К сожалению, да, подвергалась. Имеются свидетельства того, что ее изнасиловали инородным предметом. Кроме того, ее убили посредством медленного удушения пластиковым пакетом, то есть в той же манере, что и других женщин. На шее отмечены многочисленные следы лигатуры. Он душил ее, пока она не теряла сознание, потом приводил в чувство, и процесс повторялся снова. Пока не установлено, делал ли он это для того, чтобы выведать у нее детали репортажа или некую информацию о вашей особе, или просто следовал своему привычному «модус операнди». Полагаю, ответ на этот вопрос может дать только он сам, когда мы поймаем его и станем допрашивать.
Я хранил молчание, думая о тех ужасах, через которые пришлось пройти бедняжке Анджеле.
— Что-нибудь еще, Джек? Сегодня суббота. Я надеялась уйти с работы пораньше, чтобы погулять с дочерью…
— Нет, спасибо. Извините, что задержал…
— Ну а вы теперь можете отправляться к себе. Желаю вам хорошей субботы.
Байнам повесила трубку, я же некоторое время сидел в прежней позе, размышляя над ее словами. Называть свое жилище домом у меня как-то не поворачивался язык. Более того, я вовсе не был уверен, что мне хочется возвращаться туда. Как я буду там спать, если даже в отеле мне ночью пару раз являлся образ Анджелы Кук с пластиковым пакетом на голове и кричал что-то задушенным голосом, который столь мастерски изобразил убийца, желая поселить ее предсмертный стон в моем сознании? Впрочем, в моих снах все происходило под водой. Руки у Анджелы не были связаны, и она, опускаясь на дно, протягивала их ко мне. Под конец она издавала приглушенный крик о помощи, очень похожий на тот, что воспроизвел «несуб», и я просыпался в холодном поту.
Обдумав все это, я пришел к выводу, что жить, а тем более спать у себя дома не смогу. Поднявшись, я раздернул шторы и выглянул из единственного окна своего небольшого номера. Так как отель находился в самом центре, передо мной открывался вид на большое красивое здание городской ратуши. Рядом с ним расположилось здание городского суда — на мой взгляд, ничуть не менее уродливое, нежели тюрьмы, куда из суда отправляли осужденных. Прилегающие улицы и обрамленные зеленью бульвары были пустынны. В субботу и воскресенье мало найдется желающих тащиться в центр. Я задернул шторы.
Еще немного подумав, я решил оставить номер в «Киото» за собой и жить в нем, пока газета будет за него платить. К себе домой я, конечно, заеду, но только для тою, чтобы взять некоторые предметы гардероба и другие необходимые вещи. Во второй половине дня позвоню риелтору и попробую договориться о продаже дома. А что? Пусть установит рядом с ним табличку с надписью «Продается» — и дело с концом. Все остальное — вопрос времени. Тут я подумал, что на табличке, помимо слова «Продается», можно написать, что в этом находящемся в отличном состоянии бунгало серийный убийца прикончил свою очередную жертву. Интересно, это будет способствовать увеличению числа потенциальных покупателей?
Зазвонил сотовый телефон, вернув меня к реальности. Это был мой старый привычный телефон, который днем раньше мне удалось снова подключить к сети. На идентификационном дисплее высветилась надпись: «Частный номер», — а я не так давно пришел к выводу, что такими звонками пренебрегать ни в коем случае не стоит.
Звонила Рейчел.
— Привет, — сказал я.
— У тебя печальный голос. Что-нибудь случилось?
Действительно, она большой мастер по части профилирования. Расшифровала мое состояние по одному только слову. Я решил не говорить ей, что сообщила мне детектив Байнам об Анджеле.
— Ничего особенного. Просто я… Ладно, оставим это. Скажи лучше, что происходит с тобой. Неужели все еще сидишь на работе?
— Да, я работаю.
— Не хочешь сделать небольшой перерыв и выпить со мной чашку кофе или прогуляться? Я в центре.
— Не могу.
Я не видел ее с того времени, когда мы сообщили об обнаружении тела Анджелы и детективы, разлучив нас, увезли меня на допрос. И хотя с тех пор прошло только сорок восемь часов, я чувствовал себя одиноко. Это не считая всего прочего. Ибо разнообразных чувств и мыслей во мне накопилось много и все они были нерадостными. Поднявшись со стула, я стал нервно расхаживать по комнате.
— Но когда же я смогу наконец увидеть тебя? — спросил я.
— Не знаю, Джек. Тебе надо проявлять терпение на мой счет. Я тут нахожусь под прицелом.
Я смутился и решил сменить тему.
— К вопросу о нахождении под прицелом. Я был бы не прочь воспользоваться вооруженным эскортом.
— Зачем это?
— Представительница управления только что заявила мне, что я могу вернуться домой. Однако я сомневаюсь, что смогу там жить. Тем не менее мне нужно забрать оттуда кое-какие вещи, но мысль о том, что мне придется шарить у себя в спальне по шкафам в одиночестве, вызывает у меня холодный озноб.
— Извини, Джек, я не смогу сопровождать тебя. Однако если тебя действительно беспокоит вопрос собственной безопасности, мне не составит труда позвонить в соответствующий отдел.
Постепенно картина стала проясняться. Такое уже происходило у нас с ней прежде. Мне следовало свыкнуться с фактом, что Рейчел — дикая, неприрученная кошка, которая гуляет сама по себе. Она могла проявлять интерес к человеку и даже испытывать к нему нежность, но как только вопрос касался хотя бы подобия близких отношений, выгибала спину, шипела и отпрыгивала. И чем больше ты старался подтащить ее к себе, тем сильнее она шипела и выпускала когти.
— Ладно, Рейчел, не обращай внимания. Просто мне хотелось выманить тебя из стен твоего учреждения.
— Мне очень жаль, Джек, но я действительно не могу оставить работу.
— А зачем тогда позвонила?
— Чтобы узнать, в порядке ли ты, и сообщить кое-какие новости. Если, конечно, тебе это интересно.
