Джон Гарднер - Мориарти. Последняя глава
— Просто приведи их сюда. Работа займет примерно неделю, и им придется попутешествовать.
Эмбер ушел ни с чем, после чего относительно долго перебирал имеющиеся кандидатуры. В конце концов он сделал выбор в пользу трех парней, которых успел неплохо изучить и которым было по шестнадцать или чуть больше: неугомонном, всегда насвистывающим что-то под нос весельчаке Дике Клиффорде, а также Марвине Генри и Бенни Брайане. Все они успешно работали вместе, и Эмбер решил, что на них можно положиться. Собрав четверку, он приказал им привести себя в порядок и быть готовыми ко всему.
Между тем Мориарти тщательнейшим образом дорабатывал окончательный план, сводя воедино разные его части и сверяя даты. Когда все было готово, он послал за Пипом Пейджетом, которому дал такое поручение:
— Отправляйся к Лазарусу Грозуоку. Ты его знаешь, жил с ним по соседству. Скажи, что я буду вечным его должником, если он сделает для меня кое-что. Скажи, что я всегда буду к его услугам. Пусть просит, чего пожелает. Даже если это что-то невозможное.
— Думаю, ему хотелось бы рассчитывать на какую-то работу в будущем, — сказал Пейджет, который и сам немало тревожился о собственном будущем — после гибели юного Артура его отношения с Фанни изменились в непонятную сторону.
Проблема заключалась в том, что еще с самого начала, едва поступив на работу к сэру Джону и леди Пэм, они пришли к некоей договоренности и поклялись не заводить детей, пока сами не устроятся в жизни поосновательнее. Смерть Артура опечалила и расстроила всех, а Фанни еще и навела на мысль, что жизнь хрупка и висит на волоске. «Мы живем, не зная, что там, за следующим поворотом. Не думаю, что нам стоит откладывать что-то на потом», — так она сказала Пипу однажды вечером.
Прежде они пользовались кое-какими элементарными способами: ориентировались на лунные фазы или просто не доводили дело до конца — Пип, как говаривали в те времена, «соскакивал у Хиллгейта», — но теперь все изменилось. В решающий момент Фанни хваталась за него и не отпускала. Она вообще вела себя скорее как любовница, чем законная супруга, и выказывала желание в любой час дня и ночи. Пипу это, конечно, нравилось — а кому бы не нравилось? — но…
И вот теперь он уехал по какому-то делу. Сказал, что на день или, может быть, два. Профессор сидел у себя и никого не принимал. К нему не пускали даже Сэл Ходжес, которая несколько раз порывалась пройти наверх.
Между тем Мориарти сочинял письмо — точнее, четыре письма, которые следовало отправить за границу.
«Вы играете с огнем и, если не остановитесь немедленно, он погубит вас. Речь идет, разумеется, о ваших договоренностях с сэром Джеком Айделлом, большим мастером по части сладких речей и обольщений. Я не угрожаю вам, а всего лишь констатирую факт. Джек Айделл — самозванец, обманщик, вор, лжец и убийца, играющий с вами в жмурки. Двуличие — его вторая натура. В течение некоторого времени он пытается взять под контроль мою империю. Вы хорошо знаете меня, мой друг. Знаете, на что я способен. Знаете, что я каждое дело довожу до конца. Запомните мои слова: силы Беспечного Джека истощены. Выгоды сотрудничества с ним призрачны; ваша поддержка в лучшем случае лишь отсрочит его конец на несколько недель. Советую вам следовать моим инструкциям, дабы избежать печальной участи Беспечного Джека. Решайте. Если вы не со мной, значит, вы против меня и заодно с ним. А если вы с ним, то вы тоже будете устранены. Если же вы со мной, если желаете жить и наслаждаться плодами нашего сотрудничества, тогда вот что вам нужно сделать. Отправьте сообщение Джеку Айделлу с указанием места и времени встречи. Вам самому являться туда необязательно. Я сам обо всем позабочусь».
Мориарти указал дату, время и место встречи и отложил листок. В дверь постучал Пип Пейджет.
— Самый подходящий вариант — вторник, 29 мая.
— Так тому и быть. Пусть этот день станет днем встречи Джека Айделла со своей немезидой. — Губы Мориарти дрогнули в едва заметной улыбке. — В шесть утра, Пип?
— Да, Профессор. Ровно в шесть утра.
— Ты обо всем позаботился?
— Да, сэр, как вы и приказывали. Лазарус Грозуок говорит, что у него есть четыре пса, которые в считанные секунды разорвут в клочья целую стаю. Говорит, прирожденные вожаки. Такие непослушания не терпят.
Мориарти кивнул и снова взялся за ручку.
«Если вы согласны, дайте мне телеграмму. Достаточно простого подтверждения, что вы готовы передать инструкции Джеку Айделлу».
Закончив с письмами, Мориарти надписал и запечатал конверты и передал их трем мальчишкам, которым предстояло доставить их на континент и лично вручить тем, на ком и строился весь план: Шлайфштайну в Берлине, Гризомбру в Париже и Санционаре в Риме.
Все трое посланцев — Дик Клиффорд, Марвин Генри и Бенни Брайан — получили подробнейшие инструкции. Мориарти не слишком беспокоил тот факт, что каждому из них придется совершить далекое путешествие; куда большее значение он придавал тому, как именно пройдет контакт с людьми, контролировавшими значительную долю криминального подполья Европы. Эти люди предпочитали не привлекать к себе ненужного внимания, а потому каждому, кто пожелал бы встретиться с ними, предстояло пройти сложный предварительный ритуал. Так, например, связь с Гризомбром осуществлялась через небольшое, ничем не примечательное кафе на Левом берегу. Причем спрашивать нужно было не Жана Гризомбра, а месье Корбо. Более того, посланец должен был назваться не своим именем, а представиться Полем Годо из Лилля, мужем Аннеты и отцом двух детишек, Пьера и Клодин. Далее следовали уточняющие вопросы: имя бабушки или сестры, кличка собаки и так далее.
Таким образом, прежде чем удостоиться чести лично быть представленным одному из трех криминальных лидеров Европы, просителя проводили по запутанному, снабженному многочисленными ловушками лабиринту.
С каждым из трех посланцев Мориарти провел тщательнейшую подготовку, каждого проверил лично, прогнав по всему маршруту в обоих направлениях. И лишь удостоверившись, что все трое готовы выполнить ответственное поручение, дал добро на приведение в действие этой части плана. В пятницу, 18 мая, они выехали из Лондона.
Неделей позже Мориарти получил телеграмму из Берлина от Вильгельма Шлайфштайна.
МЫ РЕКОМЕНДОВАЛИ НАШЕМУ ОБЩЕМУ ДРУГУ ВСТРЕТИТЬСЯ В НАЗНАЧЕННОМ МЕСТЕ И В УКАЗАННОЕ ВРЕМЯ ТЧК ОТВЕТ ПОЛУЧЕН ПОЛОЖИТЕЛЬНЫЙ ТЧК ПРЕДЛАГАЕМ ПОСЕТИТЬ НАС НА КОНТИНЕНТЕ ПОСЛЕ ЗАВЕРШЕНИЯ ДЕЛА ТЧК ЖЕЛАЕМ УДАЧИ ТЧК ГЮНТЕР
Во вторник, 29 мая, в половине шестого утра, Мориарти стоял в утреннем сумраке у задней двери коттеджа Пейджетов. Вглядываясь в полумрак, он не призывал на помощь удачу. Когда все подготовлено, когда просчитан каждый шаг и предусмотрен любой поворот событий, удача не нужна. В этот раз он ничего не оставил на волю случая.
К назначенному месту Мориарти и четверо гвардейцев, а также Дэниел Карбонардо, выступавший в роли его личного телохранителя, добрались поздно вечером в понедельник. Еду и напитки привезли с собой, но поели только после того, как прибывшая экспрессом из Лондона целая армия надежных людей провела тщательную рекогносцировку местности в радиусе восьми миль от загородного дома сэра Джона Гранта.
— Если, пока мы здесь, в Лондоне случится что-то неожиданное, нам никак не успеть, — сказал Профессор, обращаясь к Дэниелу Карбонардо.
— Половина ребят уже вернулись в Большой Дым, — успокоил его Карбонардо. — Здесь все закончится к семи, так что к девяти и мы там же будем. По-моему, беспокоиться не о чем.
Мориарти молча кивнул.
Старший егерь, Лазарус Грозуок, гостей ждал, и встречать их вышел лично — невысокий мужчина с обветренным, загрубевшим лицом и крепкими, жилистыми руками. Уверенная, спокойная манера держаться как нельзя лучше свидетельствовала о том, что человек этот понимает значимость своего положения и привык не столько слушаться, сколько распоряжаться.
Первым делом он повел Мориарти к собакам, которых держал в большом загоне, огражденном высоким проволочным забором. Почуяв хозяина, вся свора заволновалась.
— Немного нервничают, — объяснил Грозуок. — Понимают, что что-то происходит, да еще чужих чуют.
Четыре «дикаря», как назвал их егерь, содержались отдельно от остальных, на расстоянии в полмили, каждый в своей клетке, и выглядели весьма устрашающе. Как и их более миролюбивые сородичи, псы заметно нервничали и демонстрировали явные признаки агрессивности: рычали, скалили клыки и бросались на проволочные стенки.
Профессор достал из внутреннего кармана пухлый кожаный бумажник.
— Нет, сэр, нет. Не сейчас. — Грозуок выставил ладонь, как будто отказываясь от еще не предложенных денег. — Я не приму ничего, пока дело не закончено. Взять сейчас было бы не к добру. Всякое может случиться.
