Фридрих Незнанский - Главный свидетель
Другое дело, если, например, грязновская агентура донесла ему, что есть подозрения, будто… и так далее. Мы ж не можем запретить уголовному розыску производить оперативно-разыскные мероприятия?
Понятно, Костя все переваливал на Славкины плечи. Грязнов, конечно, рассчитывал на противоположное. Но и понимал, что Костю фиг обведешь вокруг пальца, потому и предлагал свою помощь. Намекал.
– Я позвоню ему? – спросил Турецкий, указывая на меркуловский телефон. Но Константин Дмитриевич разгадал хитрость:
– Иди, иди к себе, там и звони себе на здоровье. Не мешай работать…
Грязнов, вопреки мнению Александра Борисовича, вовсе и не огорчился.
– Ну да, – насмешливо ответил он, – вечно делай за вас всю черную работу! А вы будете выглядеть чистенькими! Манжетики незапачканные! Трепачи вы, Саня, вот что. Ладно, все, теперь сами справимся. Но уж и вы после не примазывайтесь, так и скажи своему старшему товарищу…
Обиделся все-таки Славка. И Турецкий тотчас перезвонил:
– Слушай, а я чего подумал… Я, пожалуй, все-таки подъеду, мало ли как могут сложиться обстоятельства, верно?
– Ну если уж тебе так хочется… – начал выпендриваться Грязнов.
– Ты без меня не уезжай, я подскочу, – уже решительно сказал Турецкий.
Сколько раз бывало, что они вот так, вдвоем со Славкой, выезжали по какому-нибудь делу, а потом оказывалось, что это и есть их единственно верное решение. Неуловимая интуиция становилась такой же реальностью, как точный математический расчет.
– Все-таки, Саня, ты наш человек, – сказал довольный Грязнов, когда Турецкий, подъехав к служебному въезду на Петровку, 38, поставил машину и пересел в шикарный Славкин полицейский «форд» со всяческими наружными и внутренними прибамбасами, указывающими даже непосвященным, что на этом транспортном средстве передвигается важное лицо.
– В смысле? – не совсем понял суть похвалы Александр Борисович.
– Ну… наш, значит, сыскарь в душе. За что уважаю. Вот я и Юрку тоже, пожалуй, уважаю за это же. Адвокат! Кажется, какое ему дело до того, кто там и чем занимается? А он лезет! И по морде получает. Иначе говоря – по макушке. И ведь не в первый раз, мог бы и привыкнуть уже, верно? Другой бы на его месте сидел себе в шикарном кабинете…
– Ну, Вячеслав, – засмеялся Турецкий, – ну ты выдумщик! Да где ж ты видел-то, чтоб наш адвокат – если он действительно человек серьезный, а не трепач вроде… ладно, не будем!.. – чтоб он сидел и ждал, когда справедливость сама явится к нему? Да никогда! Вот поэтому и я ему всегда с удовольствием помогаю. И ты. Не так, что ли?
– А я про кого?.. Ну хорошо, к этому вопросу мы, может быть, вернемся. Позже. А пока я введу тебя в курс дела. Филя, сукин сын, расколол-таки барышню. Я имею в виду не дочку Поспеловского, а ее мачеху. Ну о его методах… тоже потом, а главное в том заключается, что она назвала место, где у Носовых, точнее, у младшего может оказаться тайник. И мы на него, честно говоря, возлагаем большие надежды. Несмотря ни на что.
Последняя фраза прозвучала несколько неуверенно, и Турецкий немедленно обратил на нее внимание.
– А что может быть не то?
– Правильно, – подтвердил Грязнов. – Пока мы с тобой выясняли наши возможности, а также как они согласуются с желаниями, Дениска по моей команде отправился в ДЭЗ. И вот как раз перед твоим приездом проинформировал меня, что квартира, о которой идет речь, принадлежит официально – понимаешь? – вовсе не Григорию Носову, как уверяла Филю Юлия Марковна, а… кому бы ты думал? Ну не тяни!
– Да бомжу какому-нибудь. В том плане, что официально он никакой и не бомж, а квартировладелец, но где находится – никому не известно.
– Денис тебе тоже звонил? – с сожалением спросил Грязнов.
– Клянусь, нет!
– Тогда, извини, я ничего не понимаю! – воскликнул Грязнов.
– Помнишь, Славка, как один умный адмирал объяснял подчиненным особенности новой техники? Нет?
– Не морочь голову!
– Ты все-таки послушай! «Вот, – говорит, – прибыла к нам на флот новейшая аппаратура. И будем мы ее ставить на подводные и надводные суда, на…» А его какой-то лейтенантик перебивает: «Простите, товарищ адмирал, эта аппаратура на лампах или на транзисторах?» «Повторяю дуракам, – отвечает адмирал, – на надводных и подводных судах». Вопросы есть? – И, заметив странный взгляд Грязнова, закончил фразу известным пассажем: – Вопросов нет… Чего тебе непонятно? Да я и сам с утра до вечера над этой чертовщиной размышляю! А не ты один, это хоть понимаешь?
– Это понимаю. А Дениска, значит, не звонил?
– Не звонил, – безнадежно выдохнул Турецкий.
– Ну вот тогда другой разговор. Значит, и ты у нас не самый отсталый. Молодец, правильно понял. Я уже дал команду поискать этого квартировладельца Говорыкина Петра Афанасьевича, семидесятого года рождения. В нашей базе его, во всяком случае, нет.
– Его не в твоей базе искать надо, а в подмосковном лесу. Или среди неопознанных трупов. А неофициально квартира принадлежит Григорию Носову?
– В этом убеждена Юлия Марковна. Если она не ошибается.
– А почему она должна ошибаться?
– А потому, Саня, что подтвердить ее слова могут только вещественные доказательства, найденные в этой квартире. Если они есть. А если их не будет обнаружено, значит, мы незаконно вторглись в чужое частное владение, за что должны быть крепко наказаны по службе. С соответствующими выводами, которые последуют, полагаю, немедленно. Так что я тебе советую, друг мой, подумай еще раз, прежде чем ввязываться со мной в эту авантюру. Тут Костя прав стопроцентно. Как ни жаль.
– Мудрое предупреждение, – покачал головой Турецкий. – Тогда, поскольку уж все равно приходится идти ва-банк, я тебе по дружбе, так и быть, напомню еще один мудрый анекдот. Два молодых еврея смотрят в щелочку на женский пляж. А там та-акие девушки! Та-акие дамы! Мама моя! Ну а мимо идет раввин. Кричит им: «Что вы делаете, сукины дети? Вам своих глаз не жалко? Ведь каждый, кто увидит женщину в непотребном виде, немедленно лишается зрения! Так велел Господь!..» Ну погрозил и ушел. А один молодец говорит другому: «Слушай, Изя, я не знаю, честно, чем там грозил Создатель, может, все правильно, но я бы рискнул одним глазом. А ты?» Вот и я хочу, как тот юноша, – попробовать все-таки рискнуть одним глазом. А ты, Вячеслав?
Более гнусного и издевательского смеха Турецкий давно уже не слышал от своего старого друга.
– Я тоже сразу подумал об этом, Саня. Ну почему надо верить кому-то на слово, а не заглянуть самому? Хотя бы и одним глазом, а?..
Алевтина Николаевна Сергушина, толстая, среднего роста женщина, определенно знающая себе цену и предпочитающая разговаривать с надоедливыми посетителями снисходительно-презрительным тоном, никак не могла понять, что конкретно хочет от нее этот длинный и рыжеволосый мужчина, сующий ей под нос удостоверение оперативного сотрудника Московского уголовного розыска и требующий ответов, которые лично ей наверняка грозили бы неприятностями. И хорошо еще, если только по службе.
Ну что конкретно могла она сказать ему о владельце нежилого помещения, которого и сама ни разу в глаза не видела? Она не без труда изображала, будто припоминает тот факт, что где-то два или уже три года назад в их контору пришло указание передать нежилое помещение на первом этаже в доме на Тихвинской улице во владение господину Говорыкину П. А. для производства в нем капитального ремонта и последующего размещения офиса фирмы «Омега» по сотрудничеству с малым бизнесом. Указание было подписано начальником Мещанского территориального управления, так какие могут быть сомнения и вопросы? Но почему-то бегающие глазки Алевтины Николаевны говорили о том, что в этом деле было далеко не все чисто.
Денис Грязнов, сидевший на непрочном стуле напротив управляющей конторой, это видел, но изобличать не спешил. Для начала он попросил представить ему указанные документы. Суетливость, с которой мадам начальница ринулась лично искать документы в забитых папками шкафах, указывала на их явное отсутствие. Да, Денис оказался прав: никаких документов на владение нежилым помещением фирмой «Омега» здесь не имелось. Пропали. Исчезли. Вполне возможно, что они затерялись во время переезда, ведь раньше контора находилась в другом помещении, на Сущевской улице, это хоть и в двух шагах отсюда, но там было тесно, а здесь стало как-то просторнее… За обилием льющихся потоков слов чувствовалось искреннее желание Алевтины Николаевны, чтобы настырный опер из МУРа ушел бы, к чертовой матери, со своими вопросами.
– Да, конечно, это непорядок! – говорила между тем Сергушина, беспокойно оглядываясь и не зная, чем отвадить Дениса. – Надо будет дать указание немедленно разобраться с архивами, еще раз проверить, чтобы все необходимые документы имели свое место, чтоб…
Слушать эту пустую болтовню надоело. Денис с откровенной угрозой в голосе заявил, что вызывает оперативную группу для вскрытия помещения, у которого, оказывается, нет никакого хозяина, а все уверения руководства ДЭЗа не больше чем неприкрытый обман государства. Сергушина судорожно задергалась, закатила глаза и всем своим видом дала понять, что готова немедленно хлопнуться в обморок. Но Денис демонстративно отвернулся, и мадам падать на нечистый пол, затоптанный посетителями, не решилась. Просто, потеряв силы, опустилась в свое кресло на колесиках, которое жалобно скрипнуло под ее объемистым телом.
