Юлия Алейникова - От создателей Камасутры
Обмен надо произвести в аэропорту. Так, чтобы дети сначала взлетели, а потом уже я отдала бы ему бумаги. Как это сделать? Я сжалась в напряженный комок, уткнув голову в колени и зажмурив глаза, чтобы ни одна клеточка моего тела не была расслаблена, чтобы не сорваться на вой, не потерять контроль над собой.
Камера хранения! Дети взлетают, я сообщаю ему код и номер ячейки. Можно поставить условие: Шиваджи предупреждает полицию, и моих детей в Дели встречают у трапа и провожают на рейс до России. Нет, лучше до Англии. Или до Франции, а там они сразу пересаживаются на другой рейс и летят… ну, допустим, в Аргентину! Нет. Туда нельзя. Лучше в Штаты. Туда кто попало не прошмыгнет! Оба знают язык, как-нибудь проживут. Главное, чтобы они выжили! Я вскочила.
– Джамш! Мне нужен телефон! Скорее!
Крик мой, громкий, резкий, пронзительный, раскатился по степи, подхваченный ветром. Стадо испуганно шарахнулось в сторону, пастух подпрыгнул, уронив шапку, а Джамш с грохотом уронил себе под ноги тяжелую каменную плиту, которую они с монахом пытались оттащить в сторону.
Оказывается, пока мои мысли метались в поисках выхода, они откопали вход в подземелье! И теперь пытались его открыть.
– Открыли?! – безмерно удивилась я, подбегая к ним.
Квадратное отверстие в бывшем полу, выложенном некогда большими каменными плитами, зияло, как вход в преисподнюю. Холодная темнота смотрела на нас мертвыми глазами, да так ощутимо, что меня мороз пробрал. Я запахнула халат поплотнее и отступила.
Джамш и послушник вдвоем оттащили плиту, полностью освободив вход в подземелье. Квадратное отверстие было большим, примерно метр на метр. Джамш лег на землю и, вытащив из кармана неизвестно откуда взявшийся фонарь, попытался осветить пространство внизу. Любопытство победило мои разыгравшиеся нервы, и я опустилась рядом с ним на колени.
Ни крутой винтовой лестницы, ни арочных сводов, освещенных факелами, видно не было. Вниз уходил бездонный каменный колодец.
– Джамш, а ты уверен, что это ход, а не темница для людей, обреченных на медленную мучительную смерть? – спросила я с сомнением.
– Вряд ли лама отправил бы нас сюда, если бы не был уверен в этом, – твердо ответил мой бесстрашный друг. – Сэнге, дай мне, пожалуйста, веревку.
Так вот как, оказывается, зовут послушника.
Монах достал из складок своих одежд моток тонкой длинной веревки и протянул его Джамшу. К моему большому облегчению, тот не стал обвязываться ею, чтобы спуститься вниз, а просто привязал к ней фонарик.
Пятно света ползло все ниже, освещая неровные каменные стены, пока, наконец, не достигло дна. Это была крохотная точка света, рассмотреть, что ее окружает, было невозможно.
– Что ж, думаю, надо спускаться. Мы и так потеряли кучу времени, – взглянул на меня Джамш и стал искать, за что бы закрепить веревку. – Я полезу первым, потом ты, Сэнге тебе поможет. Чтобы было легче лезть, упирайся ногами в стены. Как будто идешь по ним, – объяснил Джамш, закрепляя более толстую и надежную веревку, он обмотал ее вокруг одного из каменных «клыков».
Я стояла на коленях над ямой, глядя на Джамша, как на сумасшедшего. Я – туда?! Вниз?! Да ни за что!
До дна, по моим скромным подсчетам, было метров пять, не меньше. Уже сейчас, сидя на солнышке, я начала ощущать давление тонн земли над собой. У меня уже заранее закружилась голова от недостатка кислорода, а тело уже как бы сдавила тесная кротовья нора, по которой нам предстояло проползти. Я ощущала тяжелый воздух, запах влажной земли, мне мерещились шевелившиеся во тьме насекомые. А если обвал? А вдруг мы окажемся в ловушке? И что? Оказаться погребенной заживо? Медленная, мучительная смерть от удушья? Минуты, а может, и часы, наполненные лишь черным отчаянием? Нет! Я не могу! Лучше открытый бой, лучше самой сдаться Махарадже, обменять свою жизнь на жизнь родных, только не это. Я не могу!
Незаметно для самой себя я попятилась от края колодца, быстро перебирая коленками. В голове стучало, тело била мелкая дрожь. Нет, нет, нет! Надо что-то придумать, судорожно соображала я. Как-то выкрутиться. Есть же другой способ спасти пленников? Пусть я слабовольная, слабохарактерная, трусливая курица, но я не могу!
– А если проход засыпало? – ухватилась я за первую пришедшую мне в голову мысль.
– Попробуем откопать, – Джамш деловито проверял снаряжение.
– Знаешь, я тут подумала… Будет лучше, если я не пойду с вами. Пока вы пробираетесь подземельем, я потихоньку подкрадусь к дому и притаюсь в засаде под стеной. Если вас засекут, я ворвусь в ворота и отвлеку бандитов, – выдвинула я следующую гениальную идею, прячась за небольшой кучкой камней, попавшейся на пути моего отступления.
Джамш оставил свои приготовления и теперь стоял, недоуменно глядя по сторонам, пытаясь сообразить, куда я подевалась.
– Сэнге с нами не пойдет, – ответил он, обнаружив меня притаившейся среди разросшегося на камнях репейника.
– Почему? – высунулась я из колючек, удивлению моему не было предела. – А как же мы найдем путь в подземелье, ведь настоятель говорил, что там целая сеть коридоров?
– Он дал мне карту, – Джамш показал мне тетрадный листок, на котором был нарисован какой-то корешок с отростками.
– Это что? – приподняв брови, спросила я, стараясь сохранить достоинство в столь щекотливой ситуации.
– Карта. Это основной коридор, который приведет нас к цели, – он показал на «корешок», – а это боковые коридоры, туда нам сворачивать не надо, – и Джамш ткнул пальцем в «отростки».
Я по-прежнему продолжала сидеть на четвереньках, вжав голову в плечи, готовая дать деру в случае принудительного запихивания меня в колодец.
– А откуда у них эта карта? – я недоверчиво взглянула на Сэнге. Ишь, хитрый какой, сам в эту дыру небось не полезет.
– Это копия старинного плана подземелья, который хранится в монастырской библиотеке, – терпеливо, будто слабоумной, продолжал объяснять мне Джамш, при этом подкрадываясь ко мне все ближе.
– А он почему с нами не пойдет? – не отставала я, продолжая отступать в сторону дороги. Длинный толстый халат очень мне мешал, я то и дело об него спотыкалась и выпутывалась из его потрепанных бортов.
– У него другое задание. Сэнге отправляется к Сингху, – посмотрел на меня сверху вниз Джамш. Я так и продолжала ползти на четвереньках, забыв от страха принять вертикальное положение. Со стороны наша пара, наверное, напоминала картину «Мы с Мухтаром на границе».
– Я думаю, будет лучше, если к Сингху пойду я. Это его отвлечет. А вы спокойно освободите пленников, – так же строго глядя ему в лицо, заключила я, не собираясь сдаваться.
– А потом освободим тебя? Или ты планируешь покинуть его резиденцию самостоятельно? – ответить мне было нечего, и он поторопил меня: – Юлия, мы теряем время! Я иду первый, ты – за мной.
– Нет! Я туда не полезу! – выпалила я. – Ни за что! Это самоубийство! Нет! Лучше отдайте меня Сингху!
Моя спина уперлась в каменный клык.
– Почему ты сразу не сказала, что боишься подземелий? – строго спросил Джамш, поднимая меня на ноги.
– Я и сама не знала, что боюсь, – плаксивым голосом ответила я, радуясь его догадливости.
– Теперь отступать поздно. Придется идти, – развел он руки в стороны.
– А можно, я вас здесь подожду? – с надеждой спросила я, заглядывая в его добрые, ласковые глаза.
– Нет. Во-первых, это опасно. Во-вторых, зная твой характер, я могу заранее все дальнейшее предсказать. Как только я уйду, ты сразу начнешь психовать, нервничать, укорять себя за малодушие и, бегая вокруг колодца, рвать на себе волосы. Через полчаса тебе начнет казаться, что с нами случилась беда, нам нужна помощь, на нас напали, нас убили, и ты сама туда спустишься, рискуя сломать себе ноги. Если ты все же благополучно достигнешь дна и побежишь нам на выручку, то наверняка заблудишься в темных коридорах. В любом случае это лишь усложнит задачу по спасению твоей семьи. А возможно, и вовсе погубит всю операцию.
Джамш говорил спокойным, лишенным эмоций голосом, а потому смысл сказанного им сразу дошел до моего сознания, минуя стадию ослиного упрямства, которую я неизбежно переживаю, стоит кому-то начать склонять меня к своей точке зрения.
Я представила себе томительное ожидание в полном одиночестве на краю колодца: вокруг голая степь, свист ветра среди камней, а вдали темнеет дом моего врага, а в этом доме борются со смертью мои близкие и друзья – и поняла, что Джамш абсолютно прав. Такое испытание мне не под силу. А если с Василием и детьми что-то случится, в то время как я буду отсиживаться в окопах, я просто не смогу жить дальше. А если из-за моей трусости пострадает Джамш или благородный шеф Шиваджи? Нет! Я должна идти, и говорить больше не о чем.
– Хорошо, – смирилась я с неизбежным. – Но только давай сначала ты меня туда затолкаешь, а потом уже сам спустишься? Добром я туда все равно не залезу, – жалобно попросила я.
