KnigaRead.com/

Гюннар Столесен - Навеки твой

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Гюннар Столесен, "Навеки твой" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

– Мне кажется, что время, проведенное с Юнасом, было нам подарено. Никогда раньше… Это были самые счастливые годы моей жизни, честное слово, Варьг. Неверность, измена или как там другие это называют, не знаю, но я никогда раньше не была так счастлива – с самого начала, с боязливой влюбленности до того момента, когда мы могли до конца отдавать друг другу себя, все свое тепло. Я помню, что, когда я в него влюбилась, у меня внутри что-то переворачивалось, шли какие-то непонятные сигналы, и я старалась подавить их, взять себя в руки, сказать себе самой: ты счастлива в браке, Сольвейг, счастлива. Но боже правый! Это все равно что попытаться остановить поезд, идущий на полной скорости. И еще я думала: неужели я счастлива в браке, если смогла так влюбиться в другого?– – Она вопросительно посмотрела на меня.

– Наверное, нет, – отозвался я. – Или можно одновременно любить двоих?

– Да, наверное, – она кивнула, – но не одинаково. А потом, значительно позже – ведь наши отношения развивались очень медленно, – потом, когда мы не могли друг без друга, уже ни для кого другого не оставалось места, Для меня существовал только Юнас, а для него – я. Нас было только двое. И он… он взял все на себя – все последствия наших отношений. А я – я медлила. И именно об этом я больше всего теперь размышляю. Может, я слишком долго медлила. Если бы я поступила так, как мы договаривались – -порвала с прошлым, сожгла бы все мосты и переехала с ним в другой город, – может быть, он и сейчас был бы жив, мой любимый. – Последнее она произнесла почти неслышно, куда-то в чашку. – Юнас всегда говорил, – продолжала она, – что в сексуальном плане ему было неплохо с его женой. И я ему верю. Он говорил, что его чувство ко мне сначала не было сексуальным, по крайней мере до нашей близости. Для него это было нечто романтическое, говорил он. А для меня… для меня романтическое чувство к Юнасу было довольно сильно, но к тому же он очень много для меня значил и в сексуальном плане. До него я ничего подобного не испытывала. Он был… – Она приглушила голос, переплела пальцы рук и опустила их на колени.

На руке блеснуло обручальное кольцо. За окном густела сероватая мгла. Доносился шум уличного движения. Желтый автобус остановился на противоположной стороне улицы.

– Юнас был первым и единственным, кто помог мне почувствовать себя женщиной, настоящей женщиной. – Она стала говорить еще тише. – Рейдару и мне – нам никогда не было так хорошо вместе. У нас это было не так…

Она вдруг покраснела каким-то легким прозрачным румянцем, будто только сейчас осознала, что сидит и рассказывает самое сокровенное мужчине, человеку, которого она впервые встретила полчаса назад.

Мы еще немного посидели. В кондитерскую вошел мужчина средних лет. Он купил половину пеклеванного хлеба и вышел. Женщина обслужила его и снова исчезла в своей подсобной комнатке, взглянув по пути на часы.

– Ты знаешь моего мужа Рейдара? – спросила Сольвейг.

– Нет, – покачал я головой.

Она что-то поискала в сумочке и через стол протянула мне фотографию. Это был любительский снимок: мужчина в высоких зеленых резиновых сапогах и посветлевших от стирки джинсах. Синяя куртка на нем была расстегнута, и виднелась клетчатая фланелевая рубашка. Он сидел на камне где-то у реки. У него были светлые, густые, коротко стриженные волосы и рыжая борода. Он улыбался маленьким, как у женщины, ртом.

– Это Рейдар, – сказала она.

– Юнас говорил, что он ему нравился. Рейдар, кажется, преподает в университете американскую литературу, он специалист по Хемингуэю. И еще он сказал, что Рейдар, наверное, упадет в обморок при виде живой трепыхающейся форели.

– Это один из недостатков Юнаса – он слишком категоричен в своих суждениях. Слава богу, Рейдар никакой не Хемингуэй, а то я бы не вышла за него замуж. Но надо честно признать, что за свою жизнь он видел намного больше живой форели, чем сам Юнас. Он любит бывать на природе. Да мы и встретились с ним в туристическом походе в горах в Ютунхейме. Мы с Рейдаром хорошие товарищи, мы живем вместе, и когда-то я очень его любила. Я любила его больше, чем он меня, до того, как встретила Юнаса. Теперь… теперь я не знаю… Может, теперь, когда нет Юнаса, я стану снова любить его больше, если только это ему еще нужно. Ведь для него это было большим ударом. Он ни о чем не догадывался. А после того, как ему все рассказали в полиции, он вернулся домой бледный, несчастный. Но ничего не сказал мне, и это было хуже всего, ты понимаешь? Он воспитанный человек и никогда не смог бы ударить меня. И вот теперь я не знаю, что с нами будет.

Она смотрела прямо перед собой, будто ничто уже не имело для нее значения, будто вся ее оставшаяся жизнь представлялась ей бесконечной поездкой с работы домой на автобусе сквозь бесконечные сумерки.

– Рейдар никогда не сможет понять того, что было между мной и Юнасом. Никто не может этого понять, кроме нас двоих.

– Это привилегия всех влюбленных, – осторожно прокомментировал я.

– Да, по-видимому. Может, это иллюзия и ничего особенного не было. Может, раньше или позже, так бывает у всех, если повезет.

Она допила свой кофе.

– Как странно, – продолжала она, – странно, как иногда жизнь режет по живому. Мы запоздали на десять лет. Нам с Юнасом надо было встретиться десять лет назад. Тогда мы оба были молоды, свободны, ничем не связаны. Мы предназначались друг для друга самой судьбой. Никого другого не должно было быть. Прошло совсем немного времени, и я уже не могла себе представить существования без Юнаса. И он чувствовал то же самое. Кто-то мог сказать, что мы вели себя неправильно, но мы не могли иначе. Мы любили друг друга. Это была настоящая любовь.

Теперь и я допил свой шоколад. На дне чашечки осталась легкая светлая пена.

– Мы, конечно, говорили и о разводе, – сказала Сольвейг. – Он больше не мог выдержать, и он сказал: как бы ты ни решила, а я это сделаю. И он сделал, а я все тянула. Я, конечно, думала о детях, о том, что будет с ними. Признаюсь: я думала и о том, что скажут знакомые и друзья, родственники и коллеги, что скажут в моей семье, в его семье. Я думала обо всех тех, кто меня любил и кто перестанет любить меня после этого, о всех тех, кто отвернется от нас. Я понимала: чтобы выдержать, нужны силы, твердые плечи, крепкие мускулы. Честно говоря, я не была уверена, что выдержу это. И только теперь… О… как это тяжело, Варьг! Только в последний месяц я начала склоняться к окончательному решению. Это был долгий и болезненный процесс, но теперь я почти созрела, чтобы сделать выбор между любовью и долгом. Все мы эгоисты. Мы хотим, чтобы нам было хорошо, хотим прожить приличную жизнь. А как поступить? – Ее глаза сделались совсем черными. – Психологически я была готова к разводу. Я выбрала Юнаса. И вот – вдруг все разрушилось. Это ужасно! – Она судорожно глотнула воздух. – И все напрасно. Ни для чего… Юнаса нет… а Рейдар… он все знает и, наверное, уйдет от меня, я останусь одна, сама с собой, со своими воспоминаниями о двух годах счастья и неверности.

– Но… – попытался я вклиниться.

– Но что такое неверность? Это то, что ты делаешь, когда встречаешь своего единственного, своего суженого? Или это то, что ты делаешь, живя с человеком, за которого вышла замуж, но которого больше не любишь? Когда я исполняла супружеские обязанности с Рейдаром, я не могла отделаться от этой мысли и злилась на себя, но не могла не думать о Юнасе, о том, как нам хорошо вместе. В эти мгновения меня мучила совесть, потому что я чувствовала, что изменяю Юнасу. Ты можешь это понять?

– Да, – ответил я. – Юнас говорил мне примерно то же самое, когда рассказывал о тебе.

Она изучающе посмотрела мне в лицо, в отчаянии пожала плечами и улыбнулась изумительной печальной улыбкой. Это была самая печальная улыбка, которую я когда-либо видел, это была улыбка женщины, стоящей на краю могилы и спрашивающей: «А что, разве жизнь уже кончилась? Так скоро?» Это была улыбка ребенка, впервые увидевшего море и спрашивающего: «Это и есть море? Такое пустое». Это была удивительно красивая улыбка.

Сольвейг взглянула на часы, а потом на меня.

– Мне пора. Ты о чем-то хотел спросить меня?

Я попытался вспомнить, но не смог.

– Это потому, что я наговорила тут всяких глупостей, – сказала она. – Я почти не дала тебе раскрыть рта.

Но хоть чем-то я помогла тебе?

– Не знаю. Если говорить об убийце, то вряд ли. Но ты и Юнас научили меня многому, о чем я раньше и не догадывался, чего никогда не понимал. Вы объяснили мне любовь.

Она печально кивнула и грустно улыбнулась.

– А может, все это и не напрасно. – Она старалась говорить весело. – В следующий раз ты расскажешь мне о себе. Пошли?

Я поднялся. Она застегнула пальто, и мы вышли. Я осторожно закрыл за собой дверь и кивнул пожилой даме, которая, выйдя из-за прилавка, направилась к нашему столику, чтобы убрать посуду.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*