Наталия Левитина - Великолепная корпоративная вечеринка
Территориальная удаленность ноутбука не позволяла делать записи в дневнике. Соня мысленно сочиняла текст, живописующий ее страдания в Саманкульском ИВС, и это отвлекало от действительности. Взгляд Сони блуждал по стенам изолятора, она беззвучно шевелила губами, словно твердила мантрические заклинания.
…Лейтенант Воробьев, навестив девицу, посмотрел на нее с тихим ужасом.
– Орешкина, – сказал он, – вы бы позвонили маме, подруге. Пусть привезут вам чего-нибудь. Я разрешу пронести. Хотите, зубную щетку, расческу? Еду? Может, вам прокладки нужны?
Сонечка подняла на мучителя отрешенный небесно-голубой взгляд.
– Мама умерла, – прошептала она. – А подруги… Они все разъехались… Одна в Брюсселе, другая в Стокгольме… А девчонкам из нашего агентства я звонить не буду! Мне стыдно звать их сюда!
– Да что ж у вас все так трагично! – возмутился Сергей. – Неужели совсем некому позвонить?
– Есть еще Кирочка, – тихо пробормотала Соня. – Но она в интернате, и сама как в тюрьме. Кому же? Васе? Да, он друг. Но ему звонить неудобно…
Сергей Воробьев наконец-то понял одну вещь. Он слишком нежен, чтобы работать в милиции. Нельзя человеку с такой тонкой душевной организацией находиться на острие борьбы с преступностью. Тем более что в процессе борьбы и самому случается сотворить несправедливость. Кроткие страдания Софьи разжалобили лейтенанта. Он думал, что не следовало бросать в изолятор хрупкую тургеневскую барышню. Но ведь он и не собирался! Это был приказ начальства.
Маша и Брунгильда переступили порог тесной квартиры и вдруг очутились в феерическом, нереальном мире. Кружило в воздухе новогоднее конфетти, порхали белые снежинки, а пол был укрыт разноцветным бумажным покрывалом.
Мария пригляделась. Белые снежинки – это пух из подушек. Конфетти… Из чего было сделано конфетти?!
– Рекс!!! – завопила Маша. – Ну-ка иди сюда! Где ты?!
Из детской комнаты раздался жалобный стон. Рекс и рад был исполнить приказ хозяйки, но не мог. Он дрожал от страха, и его ноги подкашивались. Но он все-таки сделал над собой усилие и пополз, как сбитый летчик, на пузе. Сначала в прихожую въехала по паласу морда, с застывшим на ней виноватым выражением, потом показалась черная спина и пушистый хвост.
Щенок скулил. Он чувствовал, что переусердствовал. Но ведь было так весело! Он и оглянуться не успел, как его подхватил радостный вихрь и начал носить по квартире! Рекс прыгал, лаял, сражался с дикими монстрами (подушками)! Он был героем, триумфатором, а мир вокруг искрился чудесами! Но потом наступило отрезвление…
Не смея поверить догадке, Маша кинулась в комнату. Шкаф был распахнут и выпотрошен. На полу валялись вещи, и среди них – пакет, куда Мария положила деньги за проданный Ваграмом офис.
Пакет был почти пуст. Маша вытряхнула из него две сиротливые пачки.
– О нет! Нет! – запричитала Мария. – Что же сегодня за день такой! Нет!
Она подняла горсть бумажной требухи. Да, конфетти было нарезано из пятидесятирублевок, сотенных и даже тысячных купюр!
Маша села на диван. Она не плакала. И не позволила услужливой Брунгильде вылить на нее три литра воды – заботливая фаворитка боялась Машиного обморока и притащила в гостиную целый графин.
Рексик сидел на безопасном расстоянии и искренне сочувствовал хозяйке. Вздыхал, смотрел умными глазами. Он даже не верил, что сам устроил подобное варварство. Как же это, а? Нет, невероятно!
Щенок вновь упал на живот и пополз к Маше, скуля и покряхтывая. Добравшись до ног возлюбленной, Рекс уткнулся мокрым носом в Машины колени и затаился. Он был в отчаянии. Его сердце разрывалось от горя.
Глава 46
Плохая примета
– Какой у вас костюмчик! – восхитился утром следующего дня Ваня, оглядывая капитана Валдаева. – А кому цветы?
– Ты чего это вырядился? – мрачно спросил Здоровякин.
Да, Саша сегодня выглядел шикарно, как олигарх в изгнании. На нем был импозантный костюм, темная рубашка, галстук. Букет, составленный из причудливых цветов и веточек, явно был куплен в салоне, а не у бабки-огородницы.
– Ну, это, – объяснил Валдаев и почему-то смутился.
– Ну что?
– Ольга Валентиновна сегодня должна вернуться. Вот. Думаю проведать.
– А как же Брунгильда?
– Что – Брунгильда! – возмутился Валдаев. – Не надо мне указывать на мое свинское поведение! Я и сам все прекрасно знаю!
Валдаев осмотрел букет, поправил витиеватую соломинку.
– Ты-то чего такой хмурый? А?
– Да… Рекс растрепал пакет с деньгами. Черт.
– И много?
Здоровякин закатил глаза, подсчитывая ущерб.
– Около десяти тысяч долларов изничтожил. Маша продала офис «Поможем!».
– И он их сожрал?!! – закричали Валдаев и Евдокимов.
– Превратил в пыльцу, – вздохнул Илья. – Бо́льшую часть.
– Вы его убили, Илья Кузьмич?
– Кого?
– Рекса?
– Ты что, спятил! – ужаснулся Здоровякин. – Ведь он ребенок! Я же не убил Эдика, когда тот подрисовал мне усы и рога в удостоверении. Хотя это художество мне дорого обошлось.
– Дорого, но не в десять тысяч долларов, – заметил Валдаев. – И что теперь?
– Ничего, – пробубнил Илья. – Новая квартира нам не светит. Еще очень и очень долго. Во-первых, Маше не заплатили гонорар. Во-вторых, Рекс порезвился.
– Не грусти, Илюша! Я опять открою «Поможем!», и мы вмиг заработаем вам на четырехкомнатную.
– Ну да, – кисло выдавил Илья. – Заработаем…
– Почта из Испании! – воскликнул Ваня. Он сидел у компьютера. – Письмо от Валерии Баксановой!
– Читай!
– Сейчас, сейчас. Так. «Здравствуйте, Саша!» А почему она только вас приветствует, товарищ капитан? А как же мы? Ну ладно. «Здравствуйте, Саша. Вчера в нашем телефонном разговоре я была не до конца искренна с вами. Лев не потерял медальон. Он подарил его своей любовнице. Ее зовут Инга Сошенко…»
– Ура!!! – завопил Валдаев. – Что я вам говорил?! Я был прав! Я все точно просчитал!
– Хватит орать. Ваня, читай дальше.
– «…Инга Сошенко. О существовании любовницы я узнала только на похоронах Льва. У этой отвратительной девицы хватило наглости прийти на кладбище. Она подошла ко мне якобы выразить сочувствие, а на самом деле – конечно же! – продемонстрировать золотое украшение. Медальон сверкал у нее на груди, поверх траурного платья. Естественно, она и не попыталась спрятать его, она жаждала продемонстрировать мне подарок Льва. Ненавижу! Надеюсь, Бог накажет эту хамку. Извините, Саша, что ввела вас в заблуждение. Всегда буду рада ответить на ваше письмо, ICQ или звонок! Лера». Ух ты! Как это у вас получается, товарищ капитан? Лера, угу. А всего-то – поговорили с дамочкой по телефону.
– Да просто она от скуки загибается там, в Испании, – объяснил Здоровякин удивительную контактность Валерии Баксановой. – Захотелось женщине пообщаться с соотечественниками.
– Нет, товарищ капитан ее очаровал! – гнул свою линию Ваня.
– Я же говорил вам, что Инга была любовницей Баксанова? Говорил?
– Да, наверное, крепко зацепила его блондинка, раз он подарил ей матушкин медальон, – заметил Илья.
– Так Баксанов ведь старенький был, почти пенсионер, – объяснил Ваня. – Для него молодая, аппетитная блондинка – предел мечтаний.
Валдаев наградил болтливого лейтенанта уничтожающим взглядом. Здоровякин покачал головой. Лев Баксанов погиб в сорок три года. По мнению Ильи и Александра, он был мужчиной в расцвете сил. Но двадцатидвухлетнему Ване представлялся маразматичным старичком.
– А что? – засуетился Ваня. – Я что-то не так сказал?
– Ладно, парни, я пойду, – встал с места Валдаев. – Пока, до вечера.
Но уйти он не успел, так как в кабинете возникла… Агнесса Михайловна Гайдук, сопровождаемая сержантом.
– К вам тут посетительница, товарищ майор, – отрекомендовал сержант. – Принимайте. Едва не снесла ворота, так страстно мечтала с вами встретиться.
– Здравствуйте, Агнесса Михайловна, великолепно выглядите! – поприветствовал знакомую Валдаев. – Но вроде бы похудели? Неужто сели на диету? Вам это вовсе ни к чему!
Дама на самом деле выглядела измученной, осунувшейся.
– Не села, – опровергла домыслы капитана бухгалтерша. – Это я от переживаний. Я каяться пришла… Хочу чистосердечно признаться…
В кабинете повисла мрачная пауза. Мужчины поняли – вот он, момент истины! Они строили догадки, предположения, они бродили в темноте, натыкаясь на стены, они были слепы. А истина, яркая, лучезарная, сверкающая, так и не открылась им. Но сейчас…
Гендиректор промышленной корпорации «Консул» Борис Сергеевич Зельдман последние два месяца пребывал в приподнятом настроении. Его компания находилась в трех шагах от подписания судьбоносного контракта с японскими бизнесменами.
Договор на глобальные и долгосрочные поставки для японских промышленных предприятий являлся сладким куском. Борис Сергеевич надеялся, им удастся урвать этот лакомый кусочек, несмотря на активность конкурентов и неуверенность японцев.
