Микки Спиллейн - Я умру завтра
- Кули мог бы тебе все растолковать.
- Чушь. Он мертв.
- И тем не менее он мог бы многое рассказать тебе.
Я стиснул стакан с соком.
- История Кули связана с разоблачением афер Ренцо с рулеткой?
- Может быть.
- Объясни толком. Не могу поверить, что и ты боишься этой шпаны. Если ты что-то знаешь, не заставляй меня ломать голову над загадками.
Бакки вскинул брови и мгновенно опустил их, скрывая насмешливое выражение глаз.
- Разговоры ровно ничего не стоят, сынок, - сказал он, - а вот жизнь может обойтись куда дороже. - Он задумчиво кивнул и добавил: - Я встречал Кули в разных местах. Там, где ему не стоило бывать. Но он был очень любопытен. И должно быть, кое-что выяснил. Скажем, почему в нашем некогда спокойном городе появились банды? Почему приходится платить политикам, которые устраивают пикники с темными личностями? На природе, как ты догадываешься, их меньше всего интересуют жареные улитки... они общаются и ведут серьезные переговоры.
- Там ты и встречал Кули?..
- И в рыбачьих домиках. Может, он любил ловить рыбу?
Когда Бакки говорил, его стоило послушать. Пройдя по Мейн-стрит, я забрел в кинотеатр, где шел фильм, которого я не видел. Устроившись в зале, я понял, что мне о многом надо подумать.
* * *
В четверть двенадцатого фильм закончился, и я двинулся к выходу. В стеклянной панели дверей я заметил, что кто-то держится у меня за спиной, но не стал оборачиваться. В толпе у кинотеатра может ждать другой. Или даже двое. Вроде никто не проявлял ко мне особого внимания. Но меня это в любом случае и не волновало.
На Мейн-стрит я сел в автобус, проехал около полумили, вылез возле темного мрачного здания супермаркета и спокойно пошел по дороге, хотя в таких местах от страха мурашки бегут по коже. Некий оптимист как-то взялся строить тут завод, и стройка развернулась вовсю, пока плывун не подмыл фундамент. Когда почва стала проседать и стены пошли трещинами, стройка прекратилась, и теперь от нее остался только черный скелет здания с зияющими провалами глазниц и рта, откуда доносилось зловонное дыхание гниющего болота. Но тут по-прежнему жили. С дюжину или около того дешевых домов сопротивлялись наступлению болотистой пустоши. Оконные проемы тускло светились в ночи, а с болотными миазмами мешался запах человеческих отходов. Ветерок доносил слабые звуки, и было ясно, что тени на крылечках не сводят с меня глаз. Слышно было, как они копошатся в своих лачугах, над которыми висел удушливый запах самогона, который они гнали из всего, что попадалось под руку.
С юга донесся низкий стон товарного состава, и над виадуком на той стороне залива метнулся одинокий луч его прожектора. Груженые вагоны тяжело тащились по рельсам, замедляя скорость на повороте, где путь огибал болото, и я слышал, как скрипели буксы, пока товарняк старался выбраться на ровную прочную колею, которая и приведет его на станцию.
На заборе виднелся светлый прямоугольник какой-то наклейки. Раскуривая сигарету, я с трудом разобрал еле заметное изображение, сделанное оранжевой краской, - вроде дикое животное. Спичка погасла. Я зажег другую, наконец прикурил и минуту стоял в темноте.
Голос был тихим, еле слышным. Мягкий и спокойный - его нельзя было назвать даже шепотом. Скорее, шелестом.
- Один сзади, за углом. Другой в ста футах, ниже по улице.
- Знаю, - обронил я.
- У тебя крепкие нервы.
- Не держи меня за ребенка. Я получил твое послание. Извини, но я буду краток. Нас могут подслушать.
- Жаль, что тебе досталось от Ренцо.
- Мне тоже жаль. Остальные обошлись со мной куда лучше.
Кто-то на дороге кашлянул, и я прижался к забору, подальше от белеющего знака. Звук повторился, отдаляясь, и я успокоился.
- Что нового?
- У тебя утром был коп.
- Я как-то обратил на него внимание.
- За тобой ходят прямо строем. - И после паузы: - Что ты им рассказал?
Я выпустил струйку дыма и смотрел, как она тает в ночном воздухе.
- Рассказал, какой он большой. Крутой. Лица я его не разглядел. Что, по-твоему, я еще должен был рассказывать?
Мне показалось, что он улыбается.
- Радости они явно не испытывали, - сказал он.
Я усмехнулся.
- Веттер. Им ненавистно само его имя. Оно пугает их. - Я снова сделал жадную затяжку: - Да и мне не по себе, когда я слишком много о нем думаю.
- Тебе не о чем беспокоиться.
- Спасибо.
- Веди и дальше свою игру. Ты знаешь, что их беспокоит?
Я кивнул, хотя понимал, что он меня не видит.
- Кули как-то расколол их. И что-то выяснил.
- Ты умный парень. Я понял, что у тебя есть голова на плечах, едва увидел тебя. Да, это был Кули.
- Кем он был? - спросил я.
Несколько секунд стояла тишина. Я слышал, как он часто дышит и переминается с ноги на ногу. И - больше никаких звуков. Мелькнули красные габаритные огни проезжавшего такси.
- Он был искателем приключений, сынок. Романтиком-авантюристом, который любил богатую охоту и борьбу с препятствиями. Ему нравилось все ставить на карту. Он выяснил пути доставки наркотиков и предложил им надежный канал. Они сошлись на четырех миллионах. Туда входила и стоимость груза. Он исчез с ними. И теперь парни должны разобраться, что к чему.
Такси уже почти не было видно.
- Я позвоню тебе, - пообещал он, - когда ты будешь мне нужен.
Я отбросил окурок, и он, рассыпая искры, зашипел в грязи. Пройдясь взад-вперед, чтобы успокоиться, повернул назад. Я уже пришел в себя.
Парень, стоявший под деревом, сказал:
- Надеюсь, ты не собирался отвалить?
Предполагалось, что я дернусь от неожиданности, но этого не произошло.
- Если захочу исчезнуть, - парировал я, - то так и сделаю.
- Не забудь предупредить мистера Кербоя.
- Он будет в курсе дела, - заверил я его.
Он остался на месте и не стал сопровождать меня. Я миновал длинный ряд домов и, увидев одинокий фонарь на углу Мейн, приободрился. Я никого не видел, но это ничего не значило. Он был где-то рядом.
Автобуса пришлось ждать минут десять. Время тянулось невыносимо долго. Я стоял в конусе неяркого желтоватого света. Вдруг вспомнился тот голос из-за забора и сказанные им слова. Подошел автобус, я забрался в него и, когда он остановился на освещенной улице, вышел. Сейчас многое обрело смысл, и я начал понимать, что к чему. Я добрался до круглосуточной аптеки-магазинчика и, присев к стойке, взял выпивку, а потом направился к телефонной кабине.
Набрав номер полицейского участка, я попросил позвать Гонсалеса, сержанта Гонсалеса. После серии щелчков, пока меня переключали, раздался голос:
- Гонсалес у телефона.
- Это Джой. Помнишь меня?
- Не хами, сынок! - одернул он меня. Голос у него был сухой и резкий.
- Фил Кербой выложил мне кучу денег, чтобы я нашел Веттера. И послал за мной "хвост".
Я слышал, как он постукивал карандашом по телефонной трубке. Наконец он сказал:
- Я как раз думал о тебе, когда ты позвонил. Тебе крупно повезло, Джой. Я уж собрался надавить на тебя, чтобы ты не брыкался. Тебе в самом деле повезло. Держи меня в курсе дела.
В трубке щелкнуло, когда телефон отключился, и я выдал в молчавшую трубку все, что хотел бросить ему в лицо. Выудив еще одну монетку, я кинул ее в таксофон и набрал тот же номер. На этот раз я попросил капитана Джерота. Оператор сообщил, что он ушел около шести, но, скорее всего, его можно найти в клубе. Он дал мне номер, и я набрал его. Швейцар сообщил, что капитан удалился час назад, но, по всей вероятности, будет звонить и интересоваться, не было ли для него сообщений. Я попросил передать капитану, чтобы он оставил номер, по которому я мог бы с ним связаться, и повесил трубку.
Чтобы найти Бакки Эдвардса, потребовалось некоторое время. Он уже так надрался, что с трудом соображал.
- Бакки, - сказал я, - мне кое что нужно. Не пугайся. Последний адрес Джека Кули. Его-то ты помнишь?
Он что-то буркнул.
- Меблированные комнаты. Между Уэллс-стрит и Капитолием. Белый дом, Джой. Там только один белый дом.
- Спасибо, Бакки.
- У тебя неприятности, Джой?
- Пока еще нет.
- Так будут. Теперь-то уж точно будут.
И все. Он так осторожно положил трубку, что я этого и не заметил. Проклятие, подумал я. Он все знает, но не хочет говорить. Понял, откуда ветер дует, и закрыл створки.
Притулившись у стойки, я выпил еще порцию, взял пачку сигарет и, выйдя, закурил. Улица опустела. Вдоль обочин дороги стояли машины, эти мертвые груды железа, которые ждали утра, чтобы снова ожить. Хотя это суждено далеко не всем, в чем я нисколько не сомневался. Мне почудилось, что в подъезде на противоположной стороне улицы я уловил какое-то движение. Но утверждать не берусь. Повернув к северу, я прибавил шагу, пока не добрался до Бенсон-роуд, где, срезав угол, оказался на автостоянке подержанных машин.
Теперь им придется туго. Игра пойдет по моим правилам, и, если они не знают их досконально, кто-то здорово попотеет. Но парни - далеко не дети. У них свои игры, и их-то они знают до тонкостей. Разве что не до самых... Но все равно они сразу поймут, когда я попытаюсь выскользнуть из петли, и тут же перестанут водить игры, а примутся за дело всерьез. Им не надо будут лезть из кожи вон, не надо сидеть у меня на "хвосте", им просто нужно загнать меня в угол.
