Анна Данилова - Яд Фаберже
– Где ты встречаешься с Лорой? Она тоже приезжает к тебе сюда? Вы любовники?
Мур казался удивленным и расхохотался ей в лицо.
– Ты не ответил, где вы встречаетесь, как связываетесь друг с другом…
Он все с той же усмешкой ответил ей, что он звонит ей и что Арчи это нисколько не удивляет, потому что он знает, что Лора приехала сюда, в Лондон, по приглашению, значит, у нее здесь должны быть друзья, вот и все.
Эдит пыталась сбить его с толку, задавала еще какие-то вопросы, чтобы выяснить для себя, где именно встречаются Мур и Лора, пока не услышала:
– В лесу. Рядом с Гринвудом, в лесу, ты успокоилась?
– В лесу?
В том самом лесу, где встречались и они, где занимались любовью прямо на земле, почти под самым носом у Арчи. Эдит с трудом сдерживала слезы: перед ее глазами возникали картины, одна пошлее другой; вот Мур опрокидывает Лору на траву, задирает ей платье, целует бедра…
– Вы любовники? – Это был даже не вопрос, а утверждение, почти открытие. – Ты с моей помощью пригласил ее в Лондон, и, когда Арчи решит признать ее своей дочерью, вы постараетесь избавиться от меня?
И Мур, вместо того чтобы успокоить ее, сделал ей еще больнее:
– Хорошо, раз ты не хочешь встречаться со мной в лесу, не надо. Может, ты вообще больше не любишь меня и лишь ищешь причину, чтобы порвать со мной?
Эдит, перед внутренним взором которой снова возникла картинка с голыми любовниками на траве, застонала от бессилия, понимая, что теперь она полностью находится во власти этого непредсказуемого и очень опасного (она почуяла это кожей!) человека, порвать с которым теперь, когда она посвящена в его планы, невозможно. И ей показалось, что в гостиничном номере пахнуло смертью. Так же пахло, когда испустила дух Мэй. Она дернулась всем своим гибким, распластанным на земле телом, и замерла. И тотчас Эдит почувствовала запах сырой земли, дождя и листьев. Горьковато-сладкий… И тут она услышала:
– Тебе же нравилось там, в лесу, под открытым небом… Ты сама мне говорила… – Мур, как показалось Эдит, ласково провел по ее спине.
И страх заставил ее тоже подыграть ему. Она поняла, что пока должна делать вид, что по-прежнему любит его, что ничего не боится… Она сняла с себя одежду и прижалась к Муру как прежде, как если бы ничего не изменилось в их отношениях.
– Как ты думаешь, Мэй больше никогда не вернется к Вудзу? – спросил ее Мур.
Мур говорил о Мэй как о живой. Он-то не знал, что та, прежняя Мэй, которую любил Вудз, уже давно мертва. Уже несколько лет. Он боялся, что она появится в Лондоне вслед за Лорой, и тогда уже они двое – Мэй и ее точная копия – подомнут под себя доверчивого и очень доброго Вудза и приберут к рукам его деньги.
Эдит почувствовала холод. Ее знобило. Мур крепче прижал ее к себе:
– Что с тобой? Ты все еще ревнуешь Арчи? Но ведь ты же сама сказала мне, что она бросила его… Ты что-нибудь знаешь о ней? Неужели она здесь, в Лондоне?
Глупый, какой же он глупый! Мэй в Лондоне? Вот поистине сюжет для мистического триллера.
– В Лондоне? – Теперь уже Эдит не могла скрыть своей насмешки. Ей казалось невероятным, что такой опытный и всезнающий Мур даже и не подозревает, что Мэй мертва, ему и в голову не может прийти, что Эдит до сих пор терпит унижение со стороны Вудза лишь потому, что уверена, что Мэй уже никогда не встанет у нее на дороге. – Что ты такое говоришь? Как это – в Лондоне? Ты что, видел ее?
– Да нет, успокойся, никого я не видел. Я вообще ничего о ней не знаю.
– Ты снова лжешь, Мур… Как же ты ее не знаешь, если знаешь Лору, если искал Лору, похожую на Мэй? Ты был знаком с Мэй, скажи? Ведь ты знаешь, где она… Так?
Ей пришлось разыграть ревнивую дуру, чтобы только усыпить его бдительность.
– Да, – решил ей сделать еще больнее Мур, не понимая, что Эдит давно подозревала о его связи с настоящей Мэй. – Да, я был знаком с Мэй. Но это говорит лишь о том, что именно от нее я узнал о существовании Вудза, вот и все! Мэй интересует меня меньше всего…
– Так где она? Где? В Лондоне, отвечай? – закричала она и, чувствуя, что переигрывает, но уже не в силах остановиться, вдруг дала ему пощечину. И тут же получила сильный удар по лицу, по носу. Мур не посчитался с ней, как с женщиной, и ударил с такой же силой, как если бы она была мужчиной.
«Я убью тебя», – спокойно подумала Эдит и с ревом уткнулась в подушку. Она рыдала от бессилия, понимая, что теперь, только избавившись физически от Мура, она вернет себе Арчи и заживет прежней, относительно спокойной и комфортной жизнью. Одной смертью больше, одной меньше – она все равно уже перешла эту грань…
Глава 7
Это был дорогой и уютный ресторан, где я на пару с Реджи, расстроенным по поводу того, что его дама не пришла, напилась русской водки и пива. Меня мутило, мне хотелось прижаться к чьей-нибудь груди и разрыдаться, но я видела перед собой лишь раскрасневшееся лицо старика Реджи, его прозрачные, словно выгоревшие на солнце, глаза и сверкающий при электрическом свете ежик волос на маленькой голове. Непонятно, каким образом в такой, с кулак, голове умещалось столько языков, столько информации!.. И тут же передо мной возникла картинка – еще один человек, седой, голубоглазый, в потертом комбинезоне… Садовник! И как же это я забыла, что именно садовник встретил нас у ворот, когда я впервые приехала в Гринвуд. А потом еще этот парень, тоже садовник, сын Джейн… Три садовника, а Эдит собирается нанять еще одного, как выразился Арчи, дипломированного. И это при том, что Эдит, по сути, не живет в Гринвуде, а лишь иногда наведывается к Арчи, чтобы провести с ним несколько часов и утвердиться в роли вечной невесты… И не все ли равно ей, какой именно садовник ухаживает за примулами и фиалками?
Арчи оставил нас с Реджи на некоторое время – он отошел к другому столику, где сидели его знакомые.
– Скажите, Реджи, сколько надо выпить водки, чтобы ощутить себя счастливой? – спросила я, чувствуя, как начинают качаться передо мной стены ресторана, как звенит в ушах. – Всего несколько минут счастья?
– Девочка моя, – ответил находящийся приблизительно в таком же расслабленном состоянии Реджи, касаясь моей руки своими сухими горячими пальцами, – это смотря сколько минут счастья вы хотите. Можно выпить еще граммов двести, и вам станет совсем хорошо… Но тогда нам с Арчи придется выносить вас отсюда…
– Что вы такое говорите?! Здесь тихо и чинно, как в похоронном бюро. Здесь нельзя эпатировать публику, здесь сидят и жуют только избранные… Взгляните, – я обвела рукой пространство вокруг себя.
– Совершенно верно. Понимаете, Лариса… здесь надо жить другими мерками. Я думаю, что вы скоро адаптируетесь… Арчи поможет вам в этом. И не делайте удивленных глаз, Лора. Вам сейчас нелегко привыкнуть к мысли, что вы обрели такого замечательного отца, и я чувствую, что вы чем-то сильно встревожены… Больше того, я знаю, что именно вас мучит. Но поверьте мне, то, о чем вы говорили недавно с Арчи, не самое главное. Он уже увидел в вас дочь, он принял вас. И вы не думайте, что, появись перед ним самозванка, он вел бы себя с ней точно так же, как и с вами….
– А что, уже были претенденты на мое место? Вернее, – смутилась я, – на место его дочери?
– Нет, конечно, нет… Но я достаточно хорошо знаю Арчи, чтобы с уверенностью сказать: он никогда не вел бы себя так с самозванкой, никогда бы не дал ей надежду и, уж конечно, не впустил бы ее в свой дом, если не был бы уверен в том, что видит перед собой свою дочь…
– Но раз вы в курсе наших разговоров с Арчи, то как же вы не можете понять, что до тех пор, пока не будет сделан анализ на ДНК, я не смогу чувствовать себя уверенно и принимать от него любовь… Скажите лучше, ведь вы думаете точно так же, как и я… Он видит во мне свою Мэй? Скажите, это правда? Я права? Он, быть может, в свое время обидел ее и теперь хочет загладить свою вину? Реджи, ответьте мне… Или я ничего не понимаю…
– Мэй – это Мэй, а вы, Лора, – ее дочь. Быть может, ему достаточно знать, что вы именно ее дочь, а не его?
– Пусть так… – рассеянно сказала я, не понимая, как мне раньше не приходила в голову эта простая мысль. – Но тогда зачем я ему? Ведь я же совсем, по сути, не помню своей матери…
Моя мать исчезла, не дождавшись, когда я повзрослею, чтобы мы вместе с ней пустились в опасное путешествие под названием «жизнь». Она не могла ждать, она торопилась жить, а потому использовала каждое мгновение, чтобы ничего не упустить, – будь то мужчина, легкие деньги или возможность испытать счастье. Я чувствовала ненависть к ней, когда представляла, как она уходит от меня, покачиваясь на тоненьких каблучках, стройная и изящная, созданная для любви и наслаждения женщина… Она уходит от меня, не оглядываясь, и лишь облако рыжих волос, смешавшись с облаком духов, рисует мое воображение и будоражит кровь. А иногда мне кажется, что она и я – одно целое. Быть может, поэтому я и не удивляюсь, когда Арчи говорит, что я похожа на свою мать. В эти минуты я забываю, что он видит во мне черты матери Лены Соляных, девушки, по словам Мура, умершей от передозировки. От передозировки чего? Наркотиков или самой жизни? Быть может, доза жизни и радости была чрезмерной, и сердце ее не выдержало? У меня сильно кружилась голова.
