Наталья Солнцева - Натюрморт с серебряной вазой
– Сам не видишь? – буркнула блондинка. – Ослеп, да?
– Откуда у тебя эта чертова штуковина? Сперла у Муромова? Вот почему он явился к тебе с ножичком!
– Стас сам отдал мне вазу! – возмущенно пискнула Руслана.
– Ты мне лапшу не вешай. С чего бы он вдруг раздобрился?
Таким образом они без лишних церемоний перешли на «ты». В присутствии старинного сосуда окружающая реальность то блекла, то обретала новые краски. Настроение менялось от полного уныния до эйфорического восторга. Эти дьявольские «качели» здорово выматывали.
– Все, можно ехать, – заявила Глория, усаживаясь впереди.
– Скажите вашему Лаврову, чтобы он оставил меня в покое! – потребовала блондинка. – Чего он ко мне пристал?
Глория только после ее слов увидела вазу в выпотрошенной сумке.
– Я в этом не сомневалась, – обронила она. – А вам, госпожа Смолякова, не следовало убегать от нас. Мы прежде всего заботимся о вашей безопасности.
Она, конечно, лукавила. Но Руслана другого обращения и не заслуживала. Из-за нее уже пострадали люди, а ей все неймется.
– Я уже видела, как ваш сатрап обо мне позаботился, – огрызнулась она.
– Попрошу без оскорблений, – возмутился Лавров. – Если бы не мы, кукарекать тебе, детка, на дороге, до приличной попутки! И то неизвестно, добралась бы целой до Москвы или нет.
– Хватит, – положила конец их перепалке Глория. – Не мешайте мне думать.
– О чем? О чем тут думать? Какое вам дело до моих вещей? – запричитала Руслана. – Что хочу, то и везу!
Глория неожиданно поддержала блондинку:
– Она права, Рома.
– Я жизнью рисковал, между прочим. Мог сгореть при взрыве бензобака, когда вытаскивал из мини-вена ее сумку! А теперь она тут права качает?
– Не выбрасывать же вазу посреди дороги?
– Кто предлагает выбрасывать? Я собираюсь конфисковать ворованный сосуд… дабы вернуть его законной хозяйке.
– Только через мой труп! – завопила Смолякова.
– Ой, гляди, накликаешь, – ухмыльнулся Лавров.
– Сколько раз повторять? Стас сам отдал мне вазу! Она его чуть не утопила…
* * *Москва
Виктор с натугой приподнял канистру и обильно полил бензином витрины, пол и дверь в подсобку, где днями напролет любил просиживать Раметов. Щелчок зажигалки – и язычок пламени заплясал перед ним, готовый с жаром накинуться на торговый зал, где доживал последние мгновения разный антикварный хлам.
Бывший охранник без сожаления окинул взглядом сие пристанище дьявола и поднес зажигалку к бензиновой дорожке на полу. Ему надо было успеть выскочить из объятого пожаром магазина.
Когда он захлопнул за собой входную дверь, внутри «Раритета» уже все пылало.
Дзинь… динь-дилинь… дзинь-дзинь! – яростно сигналил дверной колокольчик. Это Раметов пытался выбраться из огня. Виктор представил, как негодяй дергает изнутри дверь, но та не открывается… а едкий черный дым тем временем заполняет его легкие, надрывный кашель сотрясает толстобрюхую фигуру, и хозяин падает замертво.
Дзинь-дзинь… динь-дилинь! – не унимался колокольчик.
Долго, с невероятным упорством сопротивлялся Раметов неминуемой гибели. Виктор торжествовал, удаляясь прочь по пустынной улице. Ночью люди спят, и не скоро схватятся, чтобы вызвать пожарных. Горит адским огнем проклятый магазин вместе со своим владельцем – исчадием тьмы.
Дзинь!.. Динь!.. Дилинь-дилинь!..
Отчаянный крик колокольчика о пощаде не смог разжалобить Виктора, заставить повернуть назад. Он непреклонен, ибо в его руках – карающий меч возмездия.
Странным образом тело Раметова на полу вспыхнуло и превратилось в столб дыма, который просочился в оконную форточку и вылетел наружу, устремляясь следом за бывшим охранником. Виктор ускорил шаг, потом побежал, хватая ртом воздух…
Дзинь!.. Динь-динь!..
Виктор споткнулся, упал в черную пустоту… вскочил и… проснулся.
Рядом с подушкой разрывается сотовый телефон. В комнате темно. За окном – ночь.
– Алло?.. Да, это я… – пробормотал Виктор. – Сплю… вернее, уже нет…
В трубку прерывисто дышала Ирина, умоляла приехать.
– Ты где? – все еще не оправившись от приснившегося кошмара, спросил он. – В городской квартире? Что?.. Скоро должны привезти тело Ордынцева?..
– Мне страшно, – стуча зубами, жаловалась вдова. – Мне приснился жуткий сон.
– Странно… мне тоже… Ты одна?
– Мы с Максом отлично обходились без охраны. Мы не такие уж богачи и не звезды, чтобы держать возле себя телохранителей. Это блажь…
– Ты совсем одна? – удивился Виктор.
– Приезжай немедленно! Возьми такси… я заплачу.
– Что случилось? – спросил он, вскакивая. – Кто тебя напугал?
– Не знаю… Я не могла уснуть, но потом все же задремала. Чувствую, надо мной кто-то навис… открываю глаза – Макс! Лицо распухшее и в крови… «Тоскливо мне без тебя, – шепчет. – Приходи. Я за тобой смерть послал…»
– Смерть послал… – машинально повторил Виктор, прижимая телефон щекой к плечу и торопливо натягивая джинсы. – Весело. Ты уверена, что это был сон?
Ирина всхлипнула, протянула обиженно:
– Думаешь, я не в своем уме?
– Думаю, ты приложила руку к гибели мужа, – безжалостно заявил он. – И теперь испытываешь муки нечистой совести.
– Ты не так меня понял, – оправдывалась она. – Я хотела смерти Максу, но ничего не сделала для этого. В какой-то миг он мне опостылел, и я решила избавиться от него. Избавиться, но не убить.
– Чтобы при этом его деньги достались тебе?
– Я очень боюсь, Вик! – сказала она, уходя от ответа. – Я ужасно раскаиваюсь в своих черных мыслях. Если честно, мне не хватает Макса. Я осознала это, только когда потеряла его. Я дура! Дура!
Это было в ее духе: игнорировать собеседника и добиваться собственной цели. Виктор вдруг почувствовал себя куропаткой, которую заманивают в силки. Если он снова даст себя околпачить, грош ему цена.
«Ей опять чего-то не хватает, – досадовал он. – Теперь она хочет вернуть мужа, от которого желала освободиться. Ей всегда будет чего-нибудь не хватать! Замужества, развода, денег, секса, ревности, острых ощущений. Быть с ней рядом – пытка, утопия…»
– Кого ты боишься? – раздраженно спросил он. – Призрака?
– Не знаю. Боюсь, и все.
– Ладно, я еду…
– Ты помнишь адрес?
– Конечно. Я перезвоню…
Он положил телефон в карман, надел пуловер и вышел в прихожую. В зеркале отражалось его покрытое щетиной изможденное лицо с лихорадочно блестящими глазами. Виктор не узнавал себя. Словно на нем лежало то же проклятое клеймо, что и на Ирине.
Он вздохнул, обул кроссовки и… вернулся в комнату. Мало ли что ждет его в квартире Ордынцевых? Поколебавшись, он взял из ящика с инструментами молоток и сунул его в пакет…
* * *Путешествие из Тамани в Москву благополучно завершилось.
После Воронежа приключения водителя и пассажиров «Туарега» закончились, словно некая злая воля утихомирилась, улеглась, свернувшись в клубок и приберегая силы для следующего раза. До столицы добрались в сумерках, когда город начал зажигать огни.
Глория и Лавров подвезли Руслану домой, в Расторгуевский переулок. Перед самым домом она занервничала. Оставят ей вазу или «конфискуют», как грозился детектив? Опасения оказались напрасными. Роман поднес ей сумку до квартиры и вежливо попрощался.
– Звони, если что…
Блондинка с удовлетворением вздохнула. У нее начинается совершенно новая жизнь. И личная, и… во всех смыслах.
– Минуточку!
Она вздрогнула и повернулась, подавляя вспыхнувший страх.
– Забыл спросить, – криво улыбнулся Лавров. – Адресок Ирины Ордынцевой не подскажешь?
– П-подска-жу…
– Сделай одолжение.
– Тебе городской или…
– Полагаю, вдова должна готовиться к похоронам, – деловито рассудил он. – Значит, скорее всего, она в городе. То бишь в городской квартире.
– Ну да, – растерянно кивнула Руслана. – Это на Васильевской улице… – она назвала дом и номер квартиры.
– Не так уж далеко от тебя, – заметил Лавров.
– Макс пару раз приводил меня к себе, когда они с Ириной разъехались, – зачем-то объяснила Смолякова.
– Ладно, пока…
С этими словами Роман вернулся к машине, а блондинка торопливо скрылась за дверью.
– Несправедливо! – возмутился он, усаживаясь за руль. – Всю дорогу терпели эту фифу, а теперь оставляем вазу без присмотра? По большому счету мне все равно, что будет с Русланой, но…
– Почему без присмотра? – возразила Глория. – Как раз наоборот. Просто Смолякова не будет знать об этом «присмотре», вот и вся разница.
Ее заявление не обрадовало Лаврова, что он не преминул высказать.
– Следить за ней конечно же буду я? – уныло осведомился он. – Вместо того чтобы работать? Колбин меня уволит.
– Не нагнетай, пожалуйста. Твой отпуск заканчивается через неделю. Недели нам хватит на то, чтобы распутать этот клубок.
