Галина Романова - Осколки ледяной души
— Откуда стало известно? — Он все еще расспрашивал его о Шурочке, как о чужом незнакомом человеке.
— В кафе официант один обратил на нее внимание. Он рассказал, что она вела себя вызывающе, очень громко разговаривала сначала с одним за столиком, а потом разговаривала с каким-то Геной по телефону…
— Это он. — Степан дико взглянул на Воротникова. — Откуда же у него пистолет? Он же непутевый! Он же пьет… Господи, ну откуда у ее Генки может быть пистолет?!
— Да погоди ты с пистолетом-то! Взяли просто первого, кто был рядом. Подъехали по вызову. Сидит мужик на земле и окровавленный труп тискает. Что надо было делать, по-твоему?
— Труп? Ты сказал труп?! Слушай, ты же вроде говорил, что просто в лицо выстрелил! Какой же может быть труп-то, Игорь?! А?! Ты что-то путаешь, наверное!
И вот тут его скрутило.
Скрутило так, что, ничего не видя перед собой, он вдруг побрел вдоль стены. Шел, держась одной рукой за рифленую облицовку. Уткнулся, будто слепой, в самый угол. Согнулся там пополам и замычал, мотая головой.
Двери одна за другой тихонько приоткрывались и тут же захлопывались. Из приемной высунулась Зоя. Увидела, ахнула и испуганно прикрыла ладошкой рот. Игорь зыркнул на нее зло и взглядом велел убраться.
— Степан, — Воротников подошел к нему и с силой ухватился за плечо, пытаясь его приподнять. — Хорош, Степан! Идем! Нам нужно переговорить с этим официантом. Его забрали, должны были допрашивать. Времени прошло достаточно. Он наверняка после допроса со страху домой ломанется. Мы его там и подождем.
— Господи… Господи… Шурка… Как же ты так…
Он причитал и всхлипывал, как баба. И еще, кажется, плакал. Страшное горе, страшнее которого у него никогда не было, упало на него так внезапно, что, не ожидая его, он почти задохнулся.
— Шура… Дурочка ты… Зачем же ты полезла-то?!
И тут же ответом полезли страшные покаянные мысли.
Это же он!.. Он, он, он во всем виноват! Он просил ее разузнать про Верещагина! Не остановил, когда она сегодня поехала во двор к Верещагиным! Не остановил, не запретил, ничего не сделал для того, чтобы предотвратить беду. Потому что… Потому что беды-то он как раз и не ждал…
Он почти не понимал, как шел к машине. Не к своей, конечно же. Разве смог бы он сейчас сесть за руль?!
Почти не помнил, куда и сколько времени они ехали. И уж совсем не заинтересовал его тот факт, что официант, встречи с которым так жаждал Воротников, после допроса вернулся на работу в кафе. Так объяснила Игорю мать официанта, открывшая им дверь.
И они снова ехали через весь город, безбожно превышая скорость и игнорируя все имеющиеся по обочинам запрещающие и предписывающие знаки.
Степан дороги не видел. Он без конца звонил Татьяне. Говорил с ней ни о чем, просто для того, чтобы слышать ее голос. И Кирюхе он звонил тоже, но тот к телефону не подходил, видимо, продолжая делать обход соседей по даче.
Зачем?! Зачем это все сейчас, если Шуры нет…
Официант — молодой парень с бледным лицом и торчащими в разные стороны прядями черных волос — смотрел на них настороженно и непонимающе. Воротников в сотый раз объяснял ему что-то и без конца совал в нос свое удостоверение частного детектива. Парень продолжал таращиться на них и молчать.
— Слушай, парень, — хрипло заговорил Степан, которому надоели бесплодные потуги Воротникова.
Он вымотался окончательно. Ему было больно, и вдруг с чего-то начал бить жуткий озноб. И так захотелось домой, к Татьяне, что он готов был сейчас начать трясти этого малого с бледным симпатичным лицом, чтобы выбить из него хоть слово.
— Ты отвечаешь на наши вопросы, и мы сваливаем, — проговорил Степан и облизнул шершавым языком пересохшие губы. — Воды дай!
Парень метнулся к раздаточному окошку и что-то проговорил, нагнувшись к нему. Через минуту в его руке был высокий стакан с ледяной водой.
— Спасибо, — поблагодарил Степан, в два глотка опустошив его, и возвратил парню. — Давай переговорим. Погибшая была моей.., хорошей знакомой. Она…
Голос дрогнул, и Степан замолчал. Не хватало еще слюни ронять перед пацаном.
— Погибшая?! — воскликнул официант. — Я что-то не пойму. Вы о ком, ребята?!
— Сегодня днем какой-то придурок стрелял в женщину во дворе этого вот дома. — И Игорь подпрыгнул два раза, выразительно глянув себе под ноги. — Ее машина стоит сейчас на стоянке?
— Красная «Тойота»?
— Да, да! Красная «Тойота»! Женщина черноглазая такая, эффектная, — подхватил Степан. — Сегодня какая-то мразь ее застрелила. А перед этим она встречалась здесь с кем-то и потом говорила по телефону и…
— Но она не погибла! — Парень нервно сглотнул, качнул головой и даже зажмурился, вспоминая неприятные минуты в кабинете следователя. — Сначала подумали, что она умерла. Но пуля прошла, срезав ей часть кожи вместе с волосами. Болевой шок. Много крови. Тут муж ее еще подбежал, и началось такое… Зевак полно. Крик, слезы… Кошмар просто какой-то… Но в милиции мне сказали, что она жива. Ей, говорят, повезло несказанно. То ли у киллера рука дернулась, то ли еще какой фактор помешал, но ваша знакомая жива.
Это он адресовал уже Степану, который стоял, непонимающе тараща глаза. Потом зажмурился, замотал головой и вдруг ни с чего полез к официанту обниматься.
— Господи! Спасибо, брат! Спасибо тебе!!! — бубнил он, тиская воротник его рубашки. — Ты не представляешь, как я тебе благодарен!!! Шурка, твою мать, ты жива…
Воротников наблюдал за всем этим со смешанным чувством жалости и раздражения. Время уходило. Драгоценное время уходило, и ему было жаль этого времени, бездарно растраченного на эмоции.
— Короче, я хотел бы знать, с кем встречалась здесь эта женщина? — встревал он все же в паузах между благодарным лепетом Степана.
— Мужчина. Высокий, светловолосый. Одет — так себе. Они ссорились. Женщина предъявляла ему какие-то претензии, он не соглашался. А потом он ушел. Все. — Официант пожал крепкими плечами. — Больше к ней за столик никто не садился. Она еще раз заказала кофе.
— А по телефону? По телефону она с кем-то разговаривала? — гнул свое Игорь Воротников.
— Да, говорила. Мне кажется, что с мужем, — он криво ухмыльнулся. — Разговор такой… Оправдывалась она, короче.
— Так уж и оправдывалась? — не поверил Степан, понемногу приходя в себя и начиная осознавать, что вокруг все еще теплится жизнь и кто-то куда-то спешит, разговаривает и вроде пытается что-то решить. — Ты что же, слышал, как она оправдывалась?
— Так тут все кафе слышало! — фыркнул парень, взял из рук Степана пустой стакан и поставил его на подставку раздаточного окна. — Дама не особенно стремилась к тому, чтобы ее не слышали. Говорила в полный голос. Ругалась… Народ слушал. Кто-то с любопытством, кто-то просто так. Да вот еще что… Этот человек, с которым она разговаривала, назначил ей встречу за углом дома. Милиция считает, что это ее муж звонил ей. Его и забрали по подозрению в покушении…
— Ее мог слышать кто угодно, — с явным неудовольствием перебил Воротников. — Если она так громко говорила, то тот, кто ею интересовался, мог слышать и опередить глупого мужа!
— Так оно, наверное, и было, потому что кто-то из толпы любопытных рассказывал, что, завернув за угол, она прямиком направилась к машине. Машина стояла за кустами возле мусорных контейнеров. К ней она и направилась. А муж, по слухам, был без машины.
— Куда же подевалась потом эта машина? — машинально спросил Игорь, хотя как никто понимал, куда именно она подевалась, — уехала, и все.
— Уехала, — подтвердил его умозаключение официант.
— Ну, а что за машина? Номера кто-нибудь запомнил?
— Нет, номеров никто не запомнил. Марку и ту затруднились определить. Иномарка какая-то старая. Грязная вся…
— Иномарка? Грязная?! — эхом повторил Степан. — Митяй мне рассказывал о грязной иномарке. Она стояла во дворе их дома в тот вечер, когда убили Сотникова. И если верить его словам, то убийца на ней как раз и приехал.
— Грязных иномарок сейчас в городе — пруд пруди! — брезгливо отозвался Игорь, хотя сам видел в тот вечер эту машину, но внимания на нее не обратил, а теперь каялся молча, про себя… — Хоть новых, хоть старых. Осень все же… Откуда она вообще взялась, эта иномарка?! Если водитель поджидал женщину за углом дома, то мог слышать о свидании, которое назначил ей муж.
— Наверное, он был в этом кафе, когда Шура говорила по телефону, — поддакнул Степан и тут же озадачился:
— Ну почему тогда она пошла именно к машине?! Она что, не знала, кто там?!
— Погоди… Погоди…
Воротников вдруг нахмурился и снова обратился к официанту, который весь измучился от бесконечных задаваемых ему вопросов. Сначала в милиции терзали, теперь вот эти двое. А на него управляющий уже дважды косо посматривал. Вот угораздило же его выступить свидетелем.
— Слушай, а ты ведь мог видеть его — этого парня. Если он слышал весь ее разговор с мужем, то должен был сидеть в непосредственной близости и проявлять повышенное внимание…
