Ольга Тарасевич - Альбом страсти Пикассо
Он звонил сестре каждый день по многу раз. В ее хрустальном голосочке угадывалось какое-то непонятное волнение, напряжение, возможно, тревога.
Чуть ли не впервые, подводя крупного заказчика и очень приятного в общении человека, Вадим оставил все дела и сорвался в Барселону.
План был простой – из аэропорта отправиться в Ситджес, в отель, где остановились Таня и Мария Дмитриевна, сделать им сюрприз, убедиться, что все в полном порядке.
Но… Эта объемная пропорционально-изящная Барселона… Фантастическая архитектура Гауди, невероятный шик модерна…
– Повозите меня немного по городу, – попросил Вадим таксиста.
Тот согласно кивнул:
– Каса Мила, Саграда Фамилия?
– Да, пожалуйста, и…
Вадим запнулся, помотал головой, не в силах поверить своим собственным глазам.
На светофоре, в соседней машине, Таня упоенно целовалась с каким-то темноволосым хмырем. У хмыря были открыты глаза, он искоса наблюдал за сменой сигнала светофора.
Загорелся зеленый. Хмырь нажал на газ и улетел вперед, таксист что-то беззаботно болтал по-английски про Гауди, а Вадим пытался справиться с приступом паники.
Да, все плохо. Темные силы подобрались к его девочке, любимой сестричке, милому чистому ангелу.
Очень жаль, однако так действительно случилось.
Но теперь важно не рвать на себе волосы, а обдумать, как действовать. Надо сделать все для того, чтобы очистить сестру от темных сил, защитить от злых монстров.
Конечно, понадобится пролить кровь. Только это может спасти Таню…
Выследить хмыря, который утром забирал сестру у отеля и привозил обратно только к ужину, оказалось нетрудно.
Поскольку он все время целовал и обнимал Танечку, все остальное его просто не интересовало; он совершенно не чувствовал слежки.
А вот убить… убить было сложнее, так как он практически не выходил из машины. В доме, где испанец ночевал (в Ситджесе), имелся подземный паркинг, проникнуть в который посторонним было проблематично. В особняке в Барселоне рядом с хмырем, в теле которого обосновались темные силы, постоянно находилась сестра. Гуляли они тоже все время вместе…
И вот наконец удобный случай представился. Таня, похоже, ушла в магазин. И Вадим, сжимая давно припасенный нож, двинулся к дому.
Как он и предполагал, дверь оказалась незапертой. Испанец был в гостиной, оттуда слышался звук работающего телевизора.
Увидев нож, хмырь перепугался до одури и залепетал непонятный на тот момент бред, про какие-то рисунки, которые якобы находятся в его квартире в Ситджесе. Но это, конечно, было совершенно не важно. Намного больше беспокоило то, что испанец оказался очень высоким, дотянуться до его горла было непросто, к тому же он, защищаясь, выставил вперед руки.
Понимая, что Таня может вернуться с минуты на минуту (а надо еще успеть спуститься вниз по лестнице), Вадим всадил испанцу в грудь нож и выбежал из дома.
Сестра была спасена…
Таня очень сильно переживала произошедшее. Старалась держаться, вести себя как обычно – но симпатичное личико было расстроенным, в глазах плескался ужас.
Если бы она только рассказала брату о своих переживаниях! Тогда Вадим бы понял: темные силы не проникли в сестру, его Танечка – по-прежнему только его, любимая сестричка, милый ангел; она всецело доверяет брату.
Но Таня молчала…
Она всегда вела дневник, описывала в нем свои впечатления от прочитанных книг, сетовала на то, что ее фигура далека от идеала. Сестра писала на листах бумаги и прятала их в ящике с бельем, который закрывался на ключ. Наивный ангел, она даже не подозревала: тот ящик легко открывается любой скрепкой.
Новые записи, сделанные после поездки в Испанию, потрясли Вадима.
Он несколько раз перечитывал те страницы и никак не мог поверить в написанное.
Таня стала женщиной. И с кем?! С каким-то незнакомым барменом! Она прыгнула к нему в постель легко и непринужденно, как проститутка, стоило только лишь поманить пальцем. И это после того, как ей столько раз объяснялось: к личной жизни и созданию семьи надо относиться очень ответственно, не торопиться…
Но самым страшным, впрочем, было не это.
Таня нашла какой-то альбом Пикассо, собирается продать его и убежать от брата!
Нет.
Конечно, нет.
К мыслям и мечтам настоящей Тани это изначально не может иметь никакого отношения. Все проще и страшнее: темные силы, как ни жаль, уже давно сожрали невинного ангела. От него осталась одна оболочка. От которой надо избавиться. Настоящей Танечке, той малышке, которая улыбалась беззубым ротиком, той девчонке, которая хвасталась первыми школьными успехами, – ей не понравилось бы, что ее тело является приютом для черных сил.
С этой «Таней» придется покончить раз и навсегда.
«Но ведь меня же заподозрят, – понял Вадим, обдумывая план убийства. – Я создал Тане такие условия, что для нее практически исключен контакт с посторонними людьми. Она жила так всегда. Если теперь я предоставлю ей полную свободу, это тоже будет выглядеть подозрительно. Значит, придется сочинить целый дизайн-проект по ликвидации монстра – со стопроцентным алиби, подозреваемыми, веским мотивом для убийства…»
Как только он подумал про подозреваемого и мотив, на ум сразу пришло – у Тани же есть альбом Пикассо. Она прячет его в том же ящике, где и дневник, под стопкой белья. В любой другой ситуации, конечно, можно было бы восхититься гением великого художника, возможностью увидеть его рисунки (а в том, что они подлинные, нет никаких сомнений, это понял бы любой человек с базовым художественным образованием). Но теперь, накануне битвы с черными силами, этот альбом играл совсем другую роль. Таня хотела его продать и на вырученные деньги удрать от брата. Значит, артефакт можно использовать как приманку! И уже даже понятно, кто клюнет на такую приманку – Слава Самойлов.
Вадим вспомнил случайно подслушанный разговор…
– Грех на мне большой. Как-то позвали нас крышу в церкви чинить, прохудилась она совсем, как дождь пройдет – так и льет, словно из ведра, прямо на алтарь. Я на леса стал, смотрю, прикидываю, что делать надо, какие материалы понадобятся. И чувствую вдруг – как тепло на меня идет откуда-то сбоку. Не понял, в чем дело. Смотрю – а под крышей тайник, углубление; а в нем – икона в серебряном окладе. Оклад почернел, и икона вся темная – но благодать от нее такая исходит, прямо светлее все вокруг становится. Наверное, от большевиков ее прятали… И вот, вместо того, чтобы икону батюшке отдать, я ее продал. Есть у меня человечек, любую ценную вещь заберет, деньги хорошие даст, и все будет шито-крыто… И через месяц после этого с братом беда случилась. Наказал меня господь, – жаловался кому-то из работяг Самойлов. – Брату теперь операция нужна, дорогая. А где на нее денег взять – даже не знаю, я такую сумму сезона за три-четыре только смогу «поднять», а деньги нужны срочно…
Самойлов, конечно, заинтересовался бы альбомом Пикассо – в этом не было никаких сомнений. Ведь у этого человека имелась и потребность в деньгах, и возможность выгодно продать редкую вещицу.
Через пару недель он уже читал «дневник Тани» – оставленные на видном месте листы.
Правда, к настоящему дневнику сестры они не имели никакого отношения – в них было слишком много информации, которую Самойлову знать было совершенно не обязательно. Поэтому Вадим сам исписал пару страниц и оставил их прямо на столе, который Самойлов не мог не переставить при ремонте.
Ловушка оказалась расставлена правильно – Мария уже скоро пожаловалась, что с Таней пытался познакомиться какой-то мужчина, по возрасту малоподходящий на роль кавалера.
«Значит, в милиции после того, как все случится, будут знать: Слава давно следил за сестрой», – довольно констатировал Вадим, осторожно опуская в пакет украденный у кровельщика строительный нож.
Острое лезвие ножа идеально походит для битвы с черными силами. Возможно, если пользоваться им аккуратно (и, конечно же, надеть для уничтожения Таниной оболочки перчатки), на нем даже сохранятся отпечатки Самойлова. И еще он заранее подобрал окурок Славиной сигареты, рассчитывая оставить его рядом с трупом.
Следующий этап Вадим тоже рассчитал филигранно. «Жертва» и «преступник» ведь должны где-то пересечься. А для того, чтобы это произошло, они должны как-то пообщаться друг с другом. Личная встреча, случайное знакомство – все это исключено; не будет возможности получать информацию, риск того, что план нарушится, велик. Значит, остается… Интернет.
Ноутбука у Тани до недавних пор не было. Компьютера с доступом к Сети тоже, пользоваться техникой брата ей тоже запрещалось. Мария Дмитриевна возмущалась: «Стыдно кому сказать, современная девушка – и электронной почтой пользоваться не умеет!» Но Вадим не обращал на такие ремарки никакого внимания, так как не сомневался: в Инернете монстры и чудовища просто кишат, все эти развратные порталы, броские заголовки, грязь, дерьмо…
