Наталья Андреева - Куда уходят грешницы, или Гробница Наполеона
– Ну да, – согласился Коровин. – Я подумал: Кира – наркоманка. Значит, ей нужны деньги на наркотики. И она пишет за мать. Всякую там порнуху.
– Это писала не Кира, – заявил Грушин. – Вот как раз постельные сцены писала Прасковья Федоровна. Так сказать, с натуры.
– Вот это да! – присвистнул Валентин Борисюк. – Чего только в жизни не бывает!
– И что такого? – спросила писательница, пожав плечами. – Сид – мой муж. Он принадлежит мне. И продукт его деятельности тоже по праву принадлежит мне!
– Продукт… как? – наморщил лоб Сид.
– Это не покинуло пределов нашего дома, – пояснила писательница. – Видеоматериалы, записи разговоров – все у меня в кабинете. Куда ты ни разу не заглядывал.
– Выходит… Я разговаривал с шантажистом, который сидел этажом ниже? Так, что ли? – сообразил Сид.
– Я не считаю это шантажом, – слегка обиделась писательница. – Это просто игра. Причем семейная. Если бы ты слышал что-нибудь о ролевых играх… Вот, кстати, Грушин. Ты мне сам говорил, что он заставляет Ингу наряжаться под одну из обожаемых им кинозвезд.
– Но я же переживал! – обиделся Сид. – Я страдал! Ничего себе игрушки!
– А почему же тогда ты не остановился? – осадила его жена. – Почему продолжал ходить по девкам? Тебе было хорошо. Мне тоже полезно. Такой богатый материал! Думаешь, легко писать книги? Придумывать сюжеты? А мне надо деньги зарабатывать!
– Ну, мать… – покачал головой Сид. – Ну умна!
– Короче: оба не в накладе, – констатировал Грушин. – И если бы Сид не ошибся… Ведь я ему намекал. Шантажистка – жена! Так нет! Он убил Киру!
– Сид! – всплеснула руками Прасковья Федоровна. – Но зачем?!
– А что я, по-твоему, должен был делать? Да, я разозлился! Ведь когда я вышел на владельца почтового ящика, куда клал деньги, я у нее спросил: «Ты меня шантажируешь?» Она вытаращила глаза и заявила: «Знать ничего не знаю!» А сама колется! Значит: бабки нужны!
– Сид, – упавшим голосом сказала Прасковья Федоровна. – Это я воспользовалась Кириной квартирой. И позаимствовала паспорт у ее соседа, когда он был пьян и спал беспробудным сном, у меня ведь есть ключи от входной двери. Оформила на него мобильный, по которому тебе звонила. Так, на всякий случай. В целях конспирации. А Кира… Она действительно ничего не знала. То есть она мне потом сказала: Сид тебе изменяет. Бедная Кира! Она хотела как лучше!
– И оказалась повешенной, – подвел итог Грушин. – Я полагаю, что Сид удушил ее здесь, в каминном зале. Петлей, которую взял из буфета. Потом нажал на рычаг, проник в кабинет и повесил Киру на люстру. Попытался имитировать самоубийство.
– Не садиться же в тюрьму из-за этой наркоманки! – презрительно бросил Сид.
– Не знаю, не знаю, – загадочно сказал Грушин. – Согласятся ли с этим присутствующие? Хотя убийство Киры самое недоказуемое. Оно и впрямь могло сойти за самоубийство. Если бы не две борозды на шее.
– Так может… – робко начала Прасковья Федоровна и поочередно посмотрела на Валентина Борисюка и Артема Реутова.
– Нет уж! – пиарщик довольно потер руки. – Сядем все! Я думал: одному придется отдуваться, а тут такая компания подбирается! Хозяин фирмы, знаменитый стриптизер! Нам надо арендовать на троих лучшую тюремную камеру! Как, Артем Дмитриевич? Возможно такое? С телевизором, с холодильником. А Прасковья Федоровна, Маринка и Анна, как там ее по отчеству? Ильинична? Ваша жена. Передачи будут носить! Такие женщины! Если, конечно, они нас не бросят.
– Позвольте… – спохватилась Прасковья Федоровна. – Но кто же тогда убил следователя? Как мы и думали: Валентин?
– Ничего подобного, – отрезал Борисюк. – Сто раз уже повторил: я следователя не убивал! Когда я вышел из кабинета, он был жив! Это не моих рук дело!
– А чьих? – машинально спросил Артем, все еще погруженный в свои мысли.
– Киры, – сказал Даниил Грушин.
– Что-о?! – хором спросили гости.
– Все почему-то решили, что она – шантажистка. Ну конечно! Наркоманка! Ей все время требуются деньги. А где взять? Но я снабжал Киру наркотиками бесплатно. Взамен она шпионила за обитателями дома, который ее приютил.
– Но зачем? – удивленно спросила Прасковья Федоровна. – Даня? Зачем тебе это надо?
– Да просто так! Я же говорю: собирал коллекцию человеческих тайн. И ее история – тоже клад. Маленький клад. Я сказал: равное количество шантажируемых и шантажистов. И все почему-то решили: три и три. Итого шестеро.
– Сколько же нас было на самом деле? – спросила Прасковья Федоровна.
– Восемь. Четыре и четыре. Я – туз пик. В центре. Мною было приглашено четыре шантажируемых и четыре шантажиста. В том числе человек, который шантажировал меня самого. Играют ведь четыре масти. А не три. Я надеялся, что к концу вечера справедливость восторжествует. Присутствующие разобьются на пары, шантажируемые расправятся со своими обидчиками, и я окажусь в выигрыше. Первое же убийство оправдало мои ожидания. Киру шантажировал следователь.
– То есть? – писательница смотрела на Грушина с откровенным удивлением. – За что?!
– Дело в том, что после развода Кира запила. Но тоска не проходила. Этим воспользовались определенные люди и подсадили ее на наркотики. В то время Кира жила в отдельной квартире. Однокомнатной. Но… Короче говоря, у нее стали собираться наркоманы. Она даже не заметила, как квартира превратилась в притон. И однажды ее сдали. В притон нагрянула полиция. Естественно, обнаружили наркотики. Кира клялась и божилась, что она ни при чем. И в самом деле: наркотики приносили те, кто приходил. Следователь знал, кто именно. Но воспользовался ситуацией. Кире грозил солидный тюремный срок, между прочим. Она не представляла, что окажется в тюрьме, где придется слезть с иглы и… Нет, в тюрьму Кира не хотела. У нее потребовали взятку. Обещали оставить в покое, если она заплатит. Ей пришлось обменять однокомнатную квартиру на комнату с доплатой и съехать в коммуналку. К соседям-алкоголикам. Большая часть вырученных денег ушла на взятку. Оставшиеся таяли. Вот тут-то ее и подобрала Прасковья Федоровна. А Колыванов… Он промышлял шантажом. И мелким, и крупным. Как только он узнал, что Кира пристроилась к знаменитой писательнице, вновь объявился и стал деньги вымогать. Кира очень дорожила вашим покоем, Прасковья Федоровна…
– Господи! Почему же она мне не рассказала!
– Она рассказала мне. Признаться, я дал ей немного денег. Взаймы. Но это не могло продолжаться до бесконечности!
– Значит, она зарезала следователя? – шепотом спросила Прасковья Федоровна.
– Ну да. Я сам заехал к Колыванову и сказал, что в курсе его «маленького» бизнеса. А у моего тестя огромные связи, в том числе и среди крупных чинов из МВД. И следователь напугался. Я – не Кира. Сейчас идет охота на оборотней в погонах. Чистка в органах. За них взялись всерьез. Колыванов и так сидел, словно на иголках. Не сегодня-завтра его могли задержать при получении взятки. И он согласился приехать на вечеринку. Чтобы сыграть роль… Представителя закона, да. Чтобы шантажисты испугались. Это подтолкнуло бы их к активным действиям. Кира оправдала мои ожидания. Я специально не давал ей дозы, и она была на взводе. И у нее не имелось денег, чтобы заплатить шантажисту. А тут пришел Колыванов. Кира испугалась, что с нее опять станут требовать деньги. Никто не брал из сейфа нож. Кира осталась одна в комнате, она знала от Инги обо всех тайнах моего дома. Подружки обменивались секретами. Так вот: она взяла нож и нажала на рычаг. В это время Валентин уже вышел из кабинета. Мы стояли в коридоре и разговаривали. Кира слышала голоса. Она зашла в кабинет. Колыванов растерялся. Он-то не знал про тайную дверь! Кира подскочила, ударила его ножом и…
– Понятно, – сказал Артем. – Расправилась с шантажистом.
– Он два года соки из нее выжимал, – вздохнул Грушин. – Бедная женщина!
– Вот сволочь! – с чувством произнес Сид. – Если бы я знал!
– Да, Сидор. Ты не отличаешься сообразительностью! Впрочем, не ты один.
– Попрошу не оскорблять моего мужа! – вмешалась Прасковья Федоровна. – Вы ничего не докажете! Кира покончила с собой!
– Это уж как следствие решит. Теперь переходим к моей истории, – возбужденно потер руки Грушин. – С двумя убийствами все понятно. Но был еще Ваня Смирнов.
– Шантажист, – откликнулся Артем. – Теперь ясно: четвертая пара: свидетель наезда и водитель, сбивший насмерть человека.
– Совершенно верно! – сказал Даниил Грушин. – Это я подал Ване идею с шантажом. Тогда, в марте, он, по привычке, пришел ко мне и рассказал о том, что случилось. Между делом, потому что главная его забота была – Ирочка.
– Кто это – Ирочка? – напряженно спросил Валентин Борисюк.
– Его девушка. Интересная особа! Акула! Вытягивает деньги из бедного Вани. То есть вытягивала. А сама погуливает на стороне. Ваня приезжал ко мне со своей печалью: как удовлетворить растущие Ирочкины аппетиты? Мол, не хочет она жить с его родителями. А снимать квартиру дорого. Работать Ирочка не желала, а Ваниной зарплаты на двоих не хватало. Я и посоветовал ему тянуть деньги с Валентина. На квартиру. Получилось.
