Соседская вечеринка - Дей Джейми

– Я уже отказалась от этого, – говорит Райли.

Я не могу удержаться от смеха.

– Я говорю не только о сексе. Я говорю о твоих эмоциях, о том, как защитить себя. Эти парни используют тебя и выбросят, как мусор.

Райли на некоторое время замолкает, погруженная в свои мысли. В конце концов она нарушает молчание.

– А ты?.. – нерешительно спрашивает она меня.

– Что я?

– Девственница?

– Девственница? – Я морщусь при этом слове. – Честно говоря, это такая архаичная концепция. Это просто еще один способ, которым общество навешивает ярлыки на женщин в соответствии с их сексуальным поведением.

– О, избавь меня от своей демагогии, Летти. Просто ответь на вопрос. У тебя уже было или нет?

Поскольку она говорит правду, по крайней мере, мне так кажется, я решаю не лгать.

– Нет, не было.

Райли реагирует сдержанно:

– Круто. Лучше дождаться подходящего парня.

– Или девушку, – напоминаю я ей.

Райли искоса смотрит на меня.

– Тебе что… нравятся?..

– Нет, – отмахиваюсь я. – По крайней мере, я так не думаю.

Райли смеется.

– Ну, круто, если так. – Она делает паузу, прежде чем выпалить: – Так я тебе нравлюсь?

Я закатываю глаза.

– Тебе обязательно всем нравиться, Райли? – Я выдавливаю улыбку, давая ей понять, что шучу, и мы обе смеемся. – Но, если серьезно, я беспокоюсь о тебе. Этот парень постарше – у него есть имя?

– Зови его просто парень. – В глазах Райли пляшет огонек, который, как мне кажется, говорит о любви.

– Ладно, что ж, просто парень заставляет меня нервничать, – не унимаюсь я.

– Я могу постоять за себя.

Ну вот, она снова прибегает к этой лжи.

– Правда можешь? – недоверчиво смотрю на нее, потому что искренне обеспокоена.

– Могу.

Я закрываю эту тему, потому что нам нужно сосредоточиться на том, чтобы добраться до Ревира.

Примерно через час мы едем по узкой дороге, застроенной маленькими домиками, прижавшимися друг к другу. Это совсем не похоже на Мидоубрук с его широкими зелеными улицами и лужайками, за которыми ухаживают, как за полями для гольфа.

В конце концов мы останавливаемся перед белым одноэтажным строением, которое выглядит так, словно ему не помешал бы новый слой краски… и новая подъездная дорожка, новое ограждение, ставни и кое-какая обработка окон, но я здесь не для того, чтобы судить. Я здесь, чтобы найти отца Райли.

Мы звоним в дверь. Мое сердце бешено колотится, готовое выскочить из груди. Я могу только представить, каково Райли. Я кладу руки ей на плечи, чтобы коротко, ободряюще обнять. Она смотрит на меня с благодарностью.

– Все будет хорошо, – шепчу я ей. – Мы просто представимся, объясним, кого мы ищем, и все. Худшее, что может случиться, – мы нашли не ту Моник.

Райли берет себя в руки. Она вытирает руки о джинсы. Потные ладони. Нервничает. Мы обе нервничаем.

– Наверное, я больше боюсь, что мы нашли как раз ту Моник, – говорит она.

Мгновение спустя дверь открывается, и мы оказываемся лицом к лицу с женщиной лет шестидесяти (примерно).

– Моник Ласалль?

– Да. Чем могу помочь? – Похоже, она разозлится, если услышит предложение, которое ей неинтересно.

Я пристально смотрю на нее – больше похоже на то, что я ее изучаю. Между двумя потенциальными родственниками почти нет сходства. У Моник темные волосы, пухлые щеки и немного лишнего веса при ее невысокой фигуре. Я больше похожа на Райли, чем она.

– Я Летти Фокс, а это Райли Томпсон. Мы из Мидоубрука, штат Массачусетс.

– Мидоубрук? Долгий путь, чтобы продать печенье.

Мы с Райли озадаченно смотрим друг на друга. Затем мы разражаемся неловким смехом, как только до нас наконец доходит.

– О, мы не девочки-скауты, – говорю я. – Мы провели тест ДНК.

Лицо Моник обмякает. Похоже, она довольно быстро собрала все воедино.

– Вы узнали мое имя из совпадения в родословной? – Мы обе киваем. – Так с кем из вас я в родстве?

– Со мной, – говорит Райли тоненьким голоском. – Я думаю, мы родственники.

Моник приглашает нас войти. Здесь приятнее, чем я ожидала, даже по-домашнему уютно. Я обращаю внимание на то, что на витрине слишком много статуэток, да и цветочный узор на мебели слишком вычурный, на мой вкус, но мы здесь не для того, чтобы оценивать домашний декор.

Мы устраиваемся в гостиной и достаем несколько онлайн-отчетов, которые мы распечатали, чтобы значительно упростить обмен информацией. Моник некоторое время изучает документы, пока мы сидим в мягких креслах и пьем газированную воду, приправленную клюквенным соком.

– Что ж, думаю, я все поняла, – говорит Моник, но в ее голосе нет особой радости.

– Вы его знаете? Моего отца? Здесь сказано, что вы близкие родственники.

– Думаю, глядя на этот отчет… что ж, мне действительно жаль говорить вам это, Райли. Но думаю, что вашим отцом был мой племянник Стив.

Я сразу же улавливаю слово «был», и мой желудок сжимается.

– Стив был единственным сыном моей сестры, – продолжает Моник. – Он скоропостижно скончался в результате аварии на мотоцикле пять лет назад. Душераздирающе для всех нас. – На ее глаза наворачиваются слезы. Райли сидит неподвижно, выражение ее лица бесстрастно. Может, это шок. – Стив был действительно замечательным человеком, в чем-то беспокойным, порой необузданным. Но он жил полной жизнью. Мне жаль. Я уверена, он был бы рад познакомиться с вами. Я знаю, это слабое утешение, но я отвечу на любые ваши вопросы.

Следующие двадцать минут или около того – это размытый эпизод из жизни Стивена Вачовски, он же Стиви Вуки, или Вуки-Вуки, если вы хорошо его знали. Мы рассматриваем фотографии в фотоальбомах, на которых изображен Стиви в молодости. На его волосах повязка в стиле восьмидесятых, он одет в колготки, которые открывают слишком много Вуки для моих невинных глаз.

– Он любил свои гитары – у него было около двадцати штук, которые нам в конце концов пришлось продать: мы не могли найти место, чтобы хранить их. У моей сестры в доме было не так много комнат, да и что бы она вообще с ними делала? – Тяжесть в глазах Моник, кажется, заставляет ее опустить взгляд в пол. – Стиви хотел бы, чтобы на них играли. Мне жаль, я бы хотела отдать одну из них вам.

– Все в порядке, – говорит Райли, – я не играю ни на каких инструментах.

У меня мелькнула мимолетная мысль о соотношении природы и воспитания. Могла бы Райли сыграть что-нибудь, если бы Стиви был рядом, чтобы направлять ее?

По мере того как мы просматриваем все больше фотографий биологического отца Райли, разгуливающего по сцене, потягивающего пиво на пикниках, катающегося на своем мотоцикле и резвящегося со всевозможными интересными татуированными типами (много женщин и много молодежи), для меня становится все более очевидным, что Райли невероятно сложно держаться.

Достаточно тяжело обнаружить, что у тебя два отца, но узнать, что один из них мертв и его называли Вуки, было бы трудно любому, не говоря уже о том, кому еще нет восемнадцати. Вполне возможно, что Вуки передал Райли половину ДНК, но, судя по этим фотографиям, эта половина была хорошо скрыта. Может быть, Райли унаследовала форму глаз и губ от своего отца, но не более того. Конечно, она не унаследовала его любовь к року, пиву или татуировкам.

В итоге мы уходим от Моник с копией единственного профессионально спродюсированного компакт-диска Вуки – альбома под названием «Намажь его толстым слоем». На обложке изображен Стив без рубашки, стоящий на белом фоне, крупным планом запечатлена его обнаженная грудь, покрытая пальчиковой краской, которую со смаком наносит группа моделей. Никто из нас не умеет проигрывать компакт-диски, но мы не признаемся в этом Моник. Мы просто благодарим ее, обмениваемся контактной информацией и уходим.

По дороге обратно в Мидоубрук Райли молчит. Я сижу за рулем, потому что она слишком взволнована, чтобы вести машину. Я осторожно оцениваю ее состояние, пока она смотрит вперед, избегая любого зрительного контакта.