Дарья Калинина - Семь непрошеных гостей
— Не поеду! Чего уж там, знать, судьба у меня такая, — скорбно проронил он. — Ничего не скажешь, заехал к любимой девушке. Вот ведь как оно бывает! Не думал, что так обернется.
Садясь в машину, он стонал уже в голос.
— Ох, дьявол! Как нога болит! Юля, ты что, собаке специально зубы затачиваешь?
— Подумаешь, несколько царапин! — неосмотрительно фыркнула Мариша и тут же превратилась во врага номер один.
Марат замкнулся в себе. Помрачнел. А потом заявил, что с самого начала подозревал в Марише редкую черствость и жестокое сердце. Юлька, которая уже прониклась страданиями Марата, укоризненно покосилась на Маришу. Ей явно хотелось настоять на том, чтобы отвезти раненого любовника в больницу, где ему бы оказали профессиональную помощь. А потом она готова долго сидеть возле его постели, поить из ложечки морсами и держать за руку.
Хочется-то ей хочется, но… но в глубине души Юлька опасалась, что в больнице с такой травмой их просто пошлют куда подальше. Ведь она лично перевязывала ногу Марату. И видела, что там в самом деле нет ничего страшного. Однако это не помешало Марату основательно войти в роль страдальца. И стонать всю дорогу до офиса.
— Направо, — слабеющим голосом стонал он, поглядывая в окно из-под приоткрытых глаз. — Теперь налево. Теперь прямо. Все! Приехали!
«Ниссан» Марата послушно замер возле представительного дома в центре города. В доме было четыре этажа. И второй полностью занимала фирма, принадлежащая Марату. Фирма занималась поставками фарфора в магазины города и области. Сам фарфор производился как на фабрике, которая лично принадлежала Марату, так и еще на двух небольших фабриках, с которыми Марат заключил выгодные договора.
С многочисленными стонами и жалобами Марат выбрался из машины и заковылял, опираясь на плечи подруг, к своему кабинету. По офису тут же разнесся слух, что их шеф попал в автокатастрофу, одновременно его покусал бешеный доберман, а еще вчера он так напился, что не мог стоять на ногах, споткнулся, упал и подвернул ногу.
Секретарша Марата, длинноногая блондинка, принялась хлопотать возле шефа. Юля наблюдала за этим безобразием с редким спокойствием.
— Ты чего не отпихнешь от него эту бабу? — шепотом спросила у нее Мариша. — Не хочешь с ней связываться? Так я сама могу!
— Не надо, — равнодушно отозвалась Юля. — Вон видишь, амбал в дверях плечами застрял?
— Вижу.
— Так это ее муж. Он присмотрит.
— А, — еще раз смерив взглядом мужа смазливой секретарши, подобрела Мариша. — Тогда все в порядке. Этот точно никакому чужому мужику свою жену лапать не позволит. Хотя бы даже это был и его любимый шеф.
— Марат, мы вернемся через час, — сказала Юля, целуя любовника в макушку.
Езжай, Юленька! — слабым голосом произнес Марат, не открывая глаз, пока секретарша клала ему на лоб смоченный в холодной воде платок. — Возвращайся только побыстрей. Хочется, чтобы ты была рядом, когда наступит моя последняя минута.
Глотая слезы, Юлька вышла на улицу. Но тут ее обдуло свежим ветерком, и она немного пришла в себя.
— Какие все-таки мужики идиоты! — воскликнула она. — За ногу его разок тяпнули, так он уже умирать приготовился.
— А между тем из-за всех этих переживаний мы с тобой здорово задержались, — сказала Мариша.
Поймав машину, подруги отправились к дому Макеевых. Водитель им попался лихой. Стоять в пробках не пришлось. Он умудрялся находить проходные дворы, ехать по тротуару, проноситься по улицам с односторонним движением навстречу основному потоку машин, разворачиваться на трамвайных путях прямо перед носом несущегося и трезвонящего трамвая, водитель которого сидел с белым от ужаса лицом в полной уверенности, что столкновения не избежать.
В результате, такой сумасшедшей езды пострадала лишь их нервная система и кошелек, подруги оказались на Красногвардейской площади, которую во время всеобщего ажиотажа переиначивания почему-то не стали переименовывать. И теперь уж ей придется оставаться с таким названием еще долгие годы.
— Пошли сначала в жилконтору, — предложила Мариша.
Но, как вскоре выяснилось, контора сегодня работала только с трех часов. Пришлось подругам двинуться в обход соседей.
— Они нам и двери не откроют, — ныла Юлька. — Лучше бы я поехала к Марату. Он так страдает.
— Пусть аспирин выпьет, — рассеянно отозвалась Мариша. — Или анальгин. Мне лично лучше всего помогает самый дешевый, наш, отечественный.
— Все-таки его моя собака покусала, — продолжала расстраиваться Юлька. — Надо проявить внимание к человеку.
— Слушай,, она, в конце концов, не аллигатор и не ногу же ему откусила! — заступилась за таксу Мариша. — И потом, он сам виноват! Ворвался в дом и давай орать! Вот у Ники нервы и сдали.
— Потом-то она его полюбила, — заметила Юлька, которую, надо признаться, очень выбила из колеи вся эта история с ногой Марата.
Этак недолго и поклонника лишиться. И какого поклонника! Юлька затаенно вздохнула. Но Мариша все равно верно поняла ее настроение.
— Ничего, если любит, то простит и Нику, и тебя, — утешила она подругу. — Вот я, к примеру, один раз у своего любовника микроволновку сожгла. Так что ты думаешь? Он сначала орал на меня чуть ли не матом, а потом заявил, что с этой хреновиной он был знаком целых десять лет, а со мной всего три года. И по этой причине микроволновка ему, видите ли, ближе и родней, чем я. И простить мне ее гибель он не может.
— И чего? — заинтересовалась Юля.
— Расстались мы с ним, — заявила Мариша. — Чего же еще?
— Умеешь ты утешить человека! — расстроилась Юля. — Ничего не скажешь! Молодец! Ловко у тебя это получается.
— Так я это к тому говорю, — заторопилась Мариша, — что тот тип меня не любил. Старая микроволновка ему оказалась дороже. Не стоит даже и переживать. И ты из-за Марата не переживай. Любит, все простит. А попрыгать возле него ты всегда успеешь.
Для соседей подруги даже не стали стараться и что-то специально придумывать. Прямо спрашивали о Макеевых, которые жили в четырнадцатой квартире. И так как при этом они называли имена всех четверых: Анны Евгеньевны, ее сына Михаила, невестки Ренаты и их дочери Гризетты, то доверчивые соседки быстро распахивали двери своих квартир.
Можно было подумать, что все эти сведения о семействе Макеевых нельзя было выяснить из адресной базы данных! Да будь подруги грабительницами, они и то не могли бы выбрать более подходящего предлога.
— Как же, отлично помню эту семейку! — поджав губы, сообщила подругам одна из соседок. — Прямо в церковь побежала свечку ставить, когда они наконец собрали свои вещи и убрались подальше.
— Хотя они и уехали, а квартира все равно какая-то несчастливая, — посетовала другая соседка. — Новенькие поселились, казалось бы, приличные люди. Он в годах, она его сильно моложе. Мы думали, тихо жить станут. Так нет же! Тоже то шум у них, то крики, то гости придут, песни орут и музыка играет, то скандалят и посуду колотят.
— Так это же они между собой отношения выясняют, — заступилась первая соседка. — И то девка все больше горло дерет. Но с посторонними они всегда вежливые. И сам, и жена его.
— Это верно, — вынуждена была признать вторая соседушка. — Да после Ренаты нам любые скандалисты ангелами покажутся.
— А что Рената? — оживилась Мариша.
И тут же ей была охотно изложена еще одна версия поведения Анькиной мачехи. А также озвучены некоторые из ее выходок. Была тут и изуродованная машина, и избитая болонка, и испачканная краской чья-то дверь, и еще много разного, что и в самом деле выставляло Ренату как личность крайне непредсказуемую и в быту даже опасную.
— Только когда они примерно полгода назад переезжали, Ренаты с ними уже не было, — сказала первая соседка. — В последние несколько лет она и вообще редко появлялась на людях.
— Редко, да метко! — возразила другая. — Как ни выйдет, так вечно драка или скандал. И как это близкие с ней столько лет умудрялись жить? Просто уму непостижимо!
— А куда же она под конец делась? — спросили подруги, сделав вид, что удивились.
Женщины переглянулись.
— Кто же ее знает? Лично я думаю, что они ее в сумасшедший дом все-таки отправили, — сказала первая.
— Рената под конец совсем не в себе стала. В драку постоянно лезла. С ножом по дому бегала. Поджог в квартире устроила. А уж орала как! Страшно слушать!
— Они и уехали потому, что дочке жениха надо было подыскивать, — продолжила первая женщина. — Возраст уже критический, за двадцать пять перевалило, а все никто замуж не берет.
— Почему? Так из себя страшна бедняжка?
— Да нет, очень даже миловидная девчонка у Ренаты получилась, — покачала головой соседка.
— И тихая.
— Скромная такая девочка.
— Затюканная только малость.
— Немного забитая, это точно.
— С такой-то матерью и неудивительно держаться тише воды ниже травы, — закончила вторая соседка.
