Джеймс Чейз - С/С том 8. Никогда не знаешь, что ждать от женщины. Снайпер. Двойник
И столько насмешливой жалости было во взгляде Раймондо, что я едва сдержался, чтобы не ударить его.
— О-ля-ля! Сколько гонора! Может, перед тем как поговорить с ним, я лучше поговорю с вами. — Он пристально посмотрел на меня. — Вы еще этого не знаете, но положение у вас неважнецкое. Или вы выполняете порученное дело, или пеняйте на себя. Вам пора уяснить, что это не игра. Этот трусохвост должен стрелять, а ваша задача — заставить его стрелять. Если вам это не удастся, вы не только потеряете деньги, обещанные Саванто, вас ждут большие неприятности.
Кровь бросилась мне в лицо.
— Ты мне угрожаешь?
— Нет. Я никому не угрожаю. Я — посыльный. Я говорю лишь то, что просил передать вам мистер Саванто. Запомните: это не игра. Вам хорошо заплатят. Или вы делаете то, что от вас требуется, или ждите беды. — Раймондо встал. — И не стоит злиться на меня. Я всего лишь посыльный. — Он переступил с ноги на ногу, руки его свободно висели по бокам, я видел, что он готов к драке. — Вы все поняли, солдат?
— Включите мой телефон. Я поговорю с мистером Саванто. Я намерен сказать ему, что не желаю больше терпеть твое присутствие.
Раймондо улыбнулся.
— Давайте договоримся так. Если он не начнет стрелять к четырем часам дня, я поговорю с ним.
И он ушел. Когда нас разделило ярдов пятьдесят, он запел. С его внешностью и голосом ему следовало податься на телевидение.
Я нашел Тимотео под пальмой. Он сидел, поджав колени к груди и охватив их руками, и смотрел в море.
Я постоял, наблюдая за ним. Он даже не пошевельнулся. Казалось, он погружен в глубокий транс.
И я должен научить этого зомби стрелять! В армии через мои руки прошло много неумех, но такого, похоже, не попадалось.
Я обещал Люси, что буду гладить его по шерстке. Но более всего мне хотелось пинком поднять его на ноги и гнать к тиру. Я подождал еще минуту, успокаивая нервы, затем направился к нему. Он не замечал меня, пока моя тень не упала на его ноги.
Его будто огрели кнутом. В панике он вскочил, озираясь, словно не зная, куда бежать.
— Привет, Тим. Извините, что напугал вас. Далеко вы забрались, еле нашел.
Черные очки снова закрывали его глаза. Я едва сдержался, чтобы не сдернуть их и не втоптать в песок.
— Ради Бога, присядьте. А то создается впечатление, что я вам не нравлюсь.
Я уселся в теньке. Он все еще стоял, готовый сорваться с места, на виске пульсировала жила.
— Чего бы вам не сесть?
Он шумно сглотнул, затем опустился на песок в пяти футах от меня. Подтянул к груди длинные ноги и уставился в море.
— Я хочу поговорить с вами. Люси убедила меня, что с самого первого момента нашей встречи я взял не тот тон. Я вам должен кое-что пояснить. Видите ли, Тим, в прошлом я был армейским инструктором. В армии не принято обращать внимания на личность человека, и, сам того не желая, я, похоже, настроил вас враждебно по отношению к себе.
Я ждал ответа, но его не последовало. Тимотео, спрятавшись за черными очками, не отрывал взгляда от моря.
Я потер шею, сдерживая раздражение. Напомнил себе о данном Люси обещании.
— Ваш отец хочет, чтобы вы стали классным стрелком. Ему это нужно, чтобы выиграть важное, стоящее больших денег пари. Вы об этом знаете. Он допустил ошибку, заключив это пари, но кто из нас не ошибается. Мне кажется, раз вы — его сын, то должны ему помочь. — Никакой реакции. — Он обратился ко мне, чтобы я научил вас стрелять. Не знаю, говорил ли он вам, но мне обещали пятьдесят тысяч долларов, если за девять дней я сделаю из вас снайпера. Если вы поможете мне, это возможно. — Молчание. — Вы провели здесь несколько часов и теперь видите сами, что представляет собой наша стрелковая школа. Это дыра. На покупку у меня ушли все деньги, заработанные в армии. Возможно, мне не следовало покупать ее. Но теперь мне нужны дополнительные средства, чтобы поставить школу на ноги. Ваш отец даст их мне при условии, что вы научитесь хорошо стрелять. Имея пятьдесят тысяч, мы с Люси можем рассчитывать, что в скором времени школа начнет приносить доход.
Я смотрел на него, он — на море. Казалось, он не расслышал ни одного моего слова.
Я ждал целую минуту. Меня распирало от желания вскочить и врезать ему ногой.
— Вы уже поговорили с Люси. — Я предпринял последнюю попытку. — Она сказала мне, что вы одинаково смотрите на жизнь. Для нее так же, как и для меня, важно получить деньги, чтобы преобразить эту школу. И я хочу знать, Тим, могу ли я рассчитывать на ваше содействие? Поможете ли вы нам?
Я не сводил с него глаз. Наконец его пальцы сжались в кулаки. Что ж, по крайней мере из этого следовало, что он не умер.
Я ждал. Я уже сказал все, что мог. Если ответа не будет, решил я, придется преподать ему армейский урок.
И буквально за мгновение до того, как я открыл рот, чтобы наорать на него, Тимотео медленно поднялся, а затем, не взглянув на меня, волоча ноги, двинулся к тиру.
Когда он исчез в пристройке, я встал и пошел следом.
Я нашел его у скамьи, на которой лежало ружье. Он снял очки и выглядел таким же несчастным, как вытащенный из воды котенок.
Я зарядил ружье:
— Начинайте, Тим. Можете не спешить. Впереди еще полдня. Постарайтесь целиться в круг. Если не попадете, ничего страшного. Меткость приходит с практикой. Хорошо?
Он взял ружье, подошел к барьеру и начал стрелять.
Шесть первых пуль даже не попали в мишень.
— Хорошо, Тим… подождите. — Я вытащил треногу, которой пользовался Ник Льюис, обучая самых беспомощных женщин, закрепил на ней ружье, отступая в сторону. — Продолжайте. — С треногой он не мог промахнуться. Может, думал я, в нем проснется честолюбие, если он увидит, что способен-таки поразить цель.
Он выстрелил двадцать раз, прежде чем центральный круг вывалился на песок.
— Молодец, Тим. А все потому, что ружье не дрожало. — Я снял ружье с треноги. — Теперь не спеши. Я хочу, чтобы ты нажимал на спусковой крючок, лишь когда будешь уверен, что попадешь в цель. Пусть даже у тебя уйдет час на шесть выстрелов.
Пот катился по его лицу. Он целился так долго, что я даже испугался, не парализовало ли его. Наконец он выстрелил. Мишень стояла новая. Он попал во внешнее кольцо. По крайней мере пуля не ушла в никуда.
Еще через час он шесть раз поразил кольцо и единожды попал в центральный круг. Я и не ожидал такого прогресса. Он был столь скован, что я чуть ли не слышал, как трещат при движении его мышцы. Я, конечно, хотел, чтобы он продолжал стрелять, но чувствовалось, что ему необходим перерыв.
— Хорошо, Тим, давайте прервемся. Жутко хочется пить. Пойдем к бунгало и покажем Люси, какие у вас успехи.
Он опустил ружье, словно Геркулес — земной шар. Я вновь прогулялся по песку и принес мишени.
— Как самочувствие, Тим? Очень устали?
— Нет.
Он успел надеть очки и отгородиться от меня.
Люси красила бунгало. Она стояла на лестнице и водила кистью по водосточному желобу. Стены бунгало уже блестели свежей краской.
— Привет, Люси… Хочется пива.
Она посмотрела на нас и, улыбнувшись, помахала кистью.
— Возьми сам, не будь таким беспомощным. Я занята.
— Слезай лучше вниз. Я хочу показать тебе, как стреляет Тим.
— Не может ли Тим залезть сюда и докрасить этот желоб. У меня отваливаются руки.
Он рванулся вперед, словно спущенная с поводка гончая. И оказался у лестницы, прежде чем я открыл рот.
— Я с радостью помогу вам, — донеслось до меня. — Эта работа не для вас.
Я подождал, пока она спустится вниз и отдаст ему кисть и ведро с краской. Он полез на лестницу, а Люси подошла ко мне.
Вместе мы двинулись к кухне.
— Беда в том, что он туповат. — Я достал из холодильника две банки пива.
— Как он стрелял?
Я кивнул на мишени, лежащие на столе. Затем сдернул крышку с одной из банок. Глотнул пива. Она изучала мишени.
— Это хорошо, да?
— Для начала неплохо.
Люси коротко взглянула на меня:
— Спасибо, Джей, что ты говорил с ним по-доброму. Ему необходима доброта.
Банку пива она унесла с собой. Я хотел было пойти за ней, но передумал. Допил пиво, прошел в спальню, разделся, принял душ. Я не спешил. И появился на веранде лишь через полчаса.
Люси докрашивала желоб. Тимотео не было.
— Где он?
Она посмотрела на меня с лестницы:
— Вернулся в тир.
— Неужели? Откуда такой энтузиазм?
Раздался выстрел.
— Я попросила его вернуться.
— Спасибо, Люси. Пойду тогда и я.
— Нет, не надо. Оставь его одного, пусть он постреляет сам. Мы заключили пари. — В ее взгляде мелькнула тревога.
— Вы поспорили, сможет ли он стрелять еще лучше?
— Да, — она провела кистью по желобу, — его надо поощрять.
Я начал прозревать.
— Выходит, он влюбился в тебя. Так?
— Похоже, что да. Ты не возражаешь, Джей?
