Наталья Андреева - Кара небесная, или Стикс-2
– Нет. Я плотно позавтракала. Зоя замечательно готовит.
– Как себя чувствуешь?
– Неплохо. Воздух здесь чистый, хороший.
– Да, места сказочные. Ну что, Золушка? Пора бы и карете подъехать.
В это же время
Они встречаются на шоссе у Р-ска, Петр Зайцев и его люди. Начало девятого. Он садится в машину, к женщине, на заднее сиденье. Спрашивает:
– Как самочувствие?
– Куда меня везут?
– Домой.
– Но вот же он, Р-ск!
– Вспомнила?
– Да!
– Ну, вот и отлично. Сегодня напишешь заявление в полицию. Я, Тимофеева Олеся Владимировна, такого-то года рождения, хочу дать показания. В сауне произошло то-то и то-то. Вспомнила, как дело было?
– Да! Она на меня напала!
– Вот так и напишешь.
– Значит, меня отпускают?
– А зачем ты нам нужна? Возвращайся в Р-ск, ходи на работу, с подружками на вечеринки. В общем, живи, как раньше. Хочешь – в Москву езди, на кассе сиди. Все возвращается на круги своя.
Она удовлетворенно кивает и успокаивается. Ровно в половине девятого две его машины подъезжают к дому Свистуновых. Хозяин тут же появляется на крыльце. Кричит:
– Петр Иванович, заходи один!
– Ждать здесь, – говорит Зайцев своим людям и открывает калитку.
– Где Леся? – напряженно спрашивает капитан.
– В машине.
– Давай ее сюда.
– Тимофеева! Идите сюда! – кричит он. – Отпустить!
Она неуверенно выходит из машины, озирается по сторонам. В этот момент на пороге дома появляется другая женщина. Свистунов берет ее за руку, крепко сжимает и говорит:
– Постой тут чуток. Зайцев, заходи.
– Где диск? – спрашивает тот, заходя на участок.
Свистунов достает из кармана диск. Наконец-то!
– Пусть она тоже заходит, – напряженно говорит Свистунов.
– Предупреждаю: со мной много людей. Они вооружены.
– Я догадываюсь. Цирка не будет. Пусть она заходит.
Петр оборачивается и говорит кассирше:
– Заходи сюда.
Она неуверенно входит в калитку. Капитан разжимает руку и говорит той, что стоит рядом с ним на крыльце:
– Ну, все, иди. С богом.
– Я должна идти к ним?
– Да. Так будет лучше. Леся, поднимайся сюда.
– Диск, – одними губами говорит Зайцев.
Беременная женщина осторожно спускается со ступенек и идет к калитке. Там она сталкивается с другой, в недавнем прошлом так на нее похожей. Но прическа и заклеенная щека меняют все. Теперь их уже не спутаешь. Обе невольно вздрагивают и с ненавистью смотрят друг на друга. Потом одна выходит за калитку, другая идет к крыльцу. Капитан спускается на несколько ступенек и протягивает Зайцеву диск:
– Держи.
Петр двумя пальцами берет диск и говорит:
– У меня в машине ноутбук, я сейчас проверю, что на нем. Если обман…
– Проверяй, – усмехается капитан. – А то я дурак – выставлять фальшивку против твоих пушек.
Зайцев идет к калитке, садится в машину и берет ноутбук. Да, это оно. Дневники Саранского, формулы, расчеты. Он аккуратно вынимает диск, кладет обратно в пластик, прячет его за пазуху и говорит:
– Обмен состоялся. Мы едем в Москву.
Женщина сидит в другой машине. Он видит ее светлые волосы и напряженную шею. А шея у нее красивая, длинная. У этой шея красивая, у другой ноги. Ну и что? В жизни много красивых вещей, но, в сущности, все они бесполезны. Итак, обмен состоялся. Записи Саранского наконец-то у него, его любовница тоже. Это выгодная сделка. А капитан в проигрыше. Да уж, любовь – чувство неконструктивное. Мог бы выторговать себе, к примеру, новую машину. Счет в банке на кругленькую сумму. А выторговал бабу. Глупец!
Как только они выезжают за околицу, Зайцев звонит Ахатову. На часах ровно девять.
– Павел Эмильевич, диск у меня.
– Молодец!
– Я еду к вам в офис.
– Жду.
Ну, вот и все. Операция завершена. Задание выполнено на сто процентов. Будем надеяться, что следующее окажется не менее интересным.Десятый час
Уехали. Они остаются одни. Женщина какое-то время его разглядывает, потом напряженно спрашивает:
– Руслан, да?
– Я рад, что ты меня вспомнила! – весело говорит он.
– В голове еще туман. Надышалась этой дряни, – жалуется она.
– Ничего, пройдет. Нам тоже надо ехать.
– Мы сейчас в Р-ск?
– Да.
– Я рада, что ты меня вытащил. У нас были какие-то отношения?
– Какие-то.
– Я страшная, да? – Она трогает заклеенную щеку.
– Нормальная. Пройдет когда-нибудь. Ну, поехали. Время дорого. Мне надо заехать домой, кое-что взять. И тебе тоже. Нас больше не побеспокоят. Они получили что хотели.
– Что ты ему отдал?
– Так, пустяки. Фотографии, – врет он.
– Ты его шантажировал?
– Вроде того.
Он вешает на дверь тяжелый амбарный замок и прячет ключ под нижнюю ступеньку, как у них с мамой заведено.
Едут молча. Он думает о своем, она о своем. Правил вроде бы не нарушает, но из стоящей на обочине машины с синей полосой выходит сотрудник ГИБДД и поднимает черно-белый жезл, веля остановиться. Рядом стоит микроавтобус. Тоже они, гаишники. Облава, что ли? И на кого?
– Что за черт? – пожимает он плечами, но тормозит. Правил вроде бы не нарушал.
К нему тут же подходит патрульный, козыряет:
– Сержант Попов. Прошу выйти из машины.
– Свои, – подмигивает Руслан и достает из кармана служебное удостоверение, которое все еще при нем.
– Попрошу выйти, – настаивает сержант.
– Что за черт? – Свистунов зло хлопает дверцей. – Послушай, Попов…
В этот момент из микроавтобуса выпрыгивают четверо мужиков и бегут к нему. Он с удивлением узнает Серегу – старлея и трех других. Все из его отдела.
– Извини, Руслан, – бросает старлей и вдруг орет: – Руки за голову! Лечь лицом на капот!
– Серега, ты чего?
– Выполнять!
Он усмехается и грудью ложится на капот «Жигулей», давая себя обыскать. Из машины вытаскивают женщину. Ах, Петр Иванович! Бесчестный ты человек! Вот и верь после этого людям! Был, выходит, звоночек-то! Засада на шоссе твоих рук дело! Отпустил, называется! Ловкач!
– Серый, не надо руки выкручивать. Я сам поеду.
– При попытке бегства, а также сопротивления… – бормочет старлей.
– Ладно, какие счеты меж своими? Отметь в протоколе, что оружия и наркотиков при мне не обнаружено.
Их везут в Управление, где с ним беседует лично полковник. Начинает с внушения:
– Ты же понимаешь, Руслан, что это никуда не годится. Ты похищаешь из больницы подозреваемую в убийстве…
– Это не так, – возражает он. – Женщина, которую я увез из больницы, к делу отношения не имеет. То есть имеет, но проходит по нему свидетельницей. Потому что это Ольга Маркина.
– Как так? – удивляется полковник.
– Тимофеева – другая. Та, что была сегодня со мной в машине. Произошла ошибка. Они ведь похожи, и обе после того, как угорели, память потеряли. Вот их и перепутали. Тимофееву увез Ладошкин, а Маркину доставили к нам в районку. Теперь все сходится вплоть до отпечатков пальцев. Я говорю, что на пистолете, из которого убили Нахрапьева, ее отпечатки пальцев, Тимофеевой Олеси. Она поссорилась со своим любовником и застрелила его. Кстати, я уже давал показания по этому делу. В прокуратуре.
– Я в курсе, – отводит глаза полковник.
– И отказываться от них не собираюсь. Я готов выступить на суде свидетелем обвинения. Если таковой состоится.
– Вот как? – В глазах у полковника осуждение. – Что ж, это разумно. Значит, обвинение в похищении с тебя снимается. Если, конечно, она это подтвердит. Задержанная. Что является гражданкой Тимофеевой.
– Она сейчас дает показания.
«А ты, значит, шкуру свою спасаешь», – взглядом сказал полковник. А вслух:
– Если все так, как ты говоришь, мы подумаем о том, чтобы прекратить внутреннее расследование. Тем более что инцидент с дракой в ресторане исчерпан. Пострадавший забирает свое заявление. Он нам звонил.
– Так что? Я могу идти?
– Ну, раз ты увез из больницы не Тимофееву… Она добровольно с тобой поехала? Эта, как ее…
– Маркина.
– Да, Маркина.
– Абсолютно. То есть абсолютно добровольно. Мы провели вместе пару замечательных дней. После чего она все вспомнила и отбыла по месту жительства. Если я перед кем и виноват, то только перед своей женой. Я, кстати, вез Тимофееву к вам. Хотел добровольно сдаться. То есть сдать ее властям. Я ж понимаю: закон есть закон.
– Что ж, иди.
– Есть!
Руслан, насвистывая, выходит в коридор. Заглядывает в бывший свой кабинет, где пишет показания женщина, задержанная вместе с ним. Он спрашивает:
– Все в порядке?
– Что? – поднимает она голову. – Да. Спасибо тебе.
Серега ловит его у дверей, морщась, говорит:
– Извини, если что не так.
– Ты уже извинился. Там, на шоссе. Я все понимаю: закон есть закон. Ты выполнял приказ. Кстати, куда ее теперь?
– Тимофееву?
– Да.
– На освидетельствование. К психиатрам. А дальше судья будет решать.
– Ну, ладно. Работай, Серый, – хлопает он по плечу старлея. – А мне домой пора.
– Погулял, значит, женщину и сдал? – усмехается Серега. – А какая любовь была! Красивая! Ты теперь к жене, а она либо в тюрьму, либо в психушку.
