Мария Жукова-Гладкова - А я верну тебе свободу
Он пошел на компромисс.
— А вы не могли бы оказать какую-нибудь помощь следствию? — спросил он первого питекантропа, потом перевел взгляд на Витю, третий парень его не интересовал.
— Материальную? — уточнил питекантроп.
— Нет. Информацией.
Питекантроп задумался. Витя слегка кашлянул. Все посмотрели на него.
— Александр Иванович думает, что Юрия Ранналу, он же — Анатолий Крымов, убила Алла Креницкая. Он считает, что в смерти Павла Степановича Креницкого тоже виновата его дочь.
Андрей хотел что-то спросить, но не успел.
Витя любезно пояснил, что существуют быстровыводящиеся из организма яды, не оставляющие следов. Их не может выявить никакой химический анализ. А ведь вскрытие проводилось через несколько часов после смерти. В таких случаях причиной смерти как раз и получается острая сердечная недостаточность. Алла Креницкая вполне могла дать отцу выпить соку, кофе, чаю — чего угодно, добавив в напиток такой яд. Действует он не мгновенно, а через какое-то время. Витя, Коля и я предупредили Аллу, что собираемся к ней за вещами Сергея. Смерть должна была наступить как раз тогда, когда мы находились в квартире, — и наступила.
— А ангелочек? В смысле удар бронзовой статуэткой? — спросил Андрей.
— Ну кто же знает этих баб, — развел руки Витя. — Может, в самом деле мамаша шарахнула. Он ей не отвечал, когда она орала, — ну Елена Сергеевна и схватила ангела.
— А доказательства… — опять подал голос Андрей.
— Доказательства — это уже по вашей части, гражданин начальник, расплылся в улыбке Витя. — Мы вам информацию к размышлению, а вы нам… э…
По-моему, он хотел сказать «не мешаете», но тут вдруг Люба прониклась необходимостью выполнения гражданского долга и заявила, что вспомнила, как упомянутый всуе Колобов Александр Иванович в злополучную ночь с четвертого на пятое выходил лично проводить девушку легкого поведения Лену после того, как они совместно покинули баню. Господин Колобов отсутствовал минут пятнадцать, и куда он провожал Лену — неизвестно. Поэтому вполне логично заключить, что Александр Иванович как раз все организовал сам и взял в сообщницы ту, которую все стали бы подозревать меньше всего, — девушку легкого поведения. Но она была его постоянной партнершей, она знала, кто он, а поэтому не могла ослушаться его приказа. Следовательно, Лена сейчас вполне может находиться в каком-нибудь укромном месте с деньгами.
Все собравшиеся посмотрели на Любашу как на полную идиотку. Даже Варя приподнялась на одном локте.
— Ты чего несешь, дура? — наконец выдал первый питекантроп. — Колобов сам у себя деньги украл? И взял в сообщницы глупую шалаву?
Передал ей два миллиона «зеленью»? Чтобы она их где-нибудь для него подержала? Любаша, у тебя, часом, гуси не улетели? Ты хоть сама себя слышишь?
— Я сообщаю органам о том, что видела, — посмотрела она на Андрея. — И требую предоставления мне охраны.
Андрей, явно чувствовавший себя неуютно, сказал, что сейчас свяжется с местным отделением. Ну не с собой же нам Любашу везти? Ей я свой кров предоставлять не собиралась.
А парни, услышав про местное отделение, препоганенько усмехнулись, потом исключительно вежливо попрощались со мной, Андреем, Вариной матерью, Варе пожелали скорейшего выздоровления, а Любаше сказали, что они скоро встретятся. После чего удалились.
— Не надо звонить в местное отделение, — сказала Любаша, как только за парнями закрылась дверь. — Отвезите меня в Питер. Я хорошо заплачу.
Она посмотрела вначале на меня, потом на Андрея. Я пожала плечами. Андрею же этот вариант понравился больше всего: вроде бы и от дамы прямую угрозу отвели, и лишних неприятностей себе на голову не нашли, а может, еще какую информацию в дороге получим, ну и материальная подпитка не помешает.
— Ладно, поедем, — сказал он.
Мы распрощались с Варей, ее сестрами и матерью. Я на всякий случай оставила Варе номер своего сотового.
Глава 20
Уже в машине Андрей спросил, не расскажет ли Любовь Александровна чего-то еще интересного для следствия.
— А на каком этапе сейчас находится ваше следствие?
Андрюша проблеял что-то невразумительное.
Они с Любашей устроились на заднем сиденье, я вела машину. Вначале оглядывалась, ожидая погони. Или, по крайней мере, слежки. Но пока никого не видела: или парни умели профессионально вести наблюдение, или решили нас не преследовать. Ну куда Любаша денется, в конце-то концов? С такого хлебного места?
Любаша хмыкнула, сообщила, что о местонахождении следствия догадалась и ценит воспитанность представителя питерских органов: в присутствии двух дам о подобных местах не принято говорить вслух, затем высказала свое мнение о местном отделении милиции, закупленной владельцами гостиницы на корню. Я в разговоре не участвовала, молча смотрела вперед, на освещаемое фарами шоссе. После выезда из Выборга я даже не присматривалась к возможным преследователям. Догонят — значит, догонят. Брать-то все равно будут только Любу.
Мне, признаться, хотелось спать. Хотя была одна задумка: прикинуть примерное расстояние от Выборга до грунтовой дорожки, уходящей от шоссе влево — той, по которой ехал Сергей, чтобы спрятать в лесу тело девушки. Кстати, а куда подевались пленки и фотографии Толика в компрометирующих обстоятельствах? Они хранились в квартире Сергея, и их прихватил тот, кто ее обыскал первым, вспоров все диваны с креслами? Или их нашли ребятки Колобова?
Надо будет спросить у Вити с Колей при следующей встрече. Хотя зачем мне им показывать, что я знаю об этих фотографиях? Нет, не буду. Что они теперь дадут? Лишь подтвердят смерть Лены — если ее, конечно, можно таким образом опознать. Ведь Сергей-то фотографировал Толю.
Андрей тем временем спрашивал у Любаши, куда она намерена податься. Администраторша усмехнулась и сообщила, что ей просто нужно немного отсидеться в тихой гавани — пока в гостинице не уляжется суматоха. Как я видела в зеркале заднего вида, Любаша полностью отошла от переживаний (ей, по-моему, вообще не свойственных), гнев и раздражение тоже прошли, и она стала такой, какой я ее помнила по предыдущим встречам: холодной, уверенной в себе стервой. Истинной гостиничной администраторшей, причем советской закалки.
Андрей спросил, не боится ли она потерять работу, не появившись на месте в свое дежурство. Любаша весело расхохоталась.
— Зачем им новые люди? А я — человек проверенный. Всех знаю, все меня знают. Ну а пока отсутствую… Там же у меня две сменщицы.
Поработают сутки через сутки. Им не привыкать. За такие-то бабки, которые там платят, — можно. А вскоре и я вернусь.
— Не боитесь? — спросил Андрей. — Я имею в виду того, что с вами и потом могут расквитаться.
— Того, что будет потом, не боюсь, — ответила Любаша совершенно серьезным тоном. — А вот сейчас как раз можно попасть под горячую руку и пострадать ни за что. Вот этого мне как раз не надо. А когда несколько пауков сожру! друг друга и останутся сильнейшие — я вернусь и займу свое обычное место. Я не крала денег, поэтому спокойна. А те волки найдут виновного. Раньше, позже, но найдут. В этом я не сомневаюсь.
Тут не выдержала я и подала голос, интересуясь, не опасается ли Любовь Александровна кары за то, что попыталась сдать Колобова следователю. Выходил он или не выходил вместе с Леной — не важно, важно то, что Любаша сказала об этом Андрею и мне. Разве не так?
— Юленька, деточка, — расхохоталась Любовь Александровна, — вы же, кажется, — криминальный обозреватель?
Меня обычно начинает трясти, когда называют «деточкой», но тут ради пользы дела я сдержалась и молча слушала дальше. А Любовь Александровна пояснила, что от господина Колобова в ближайшее время останутся одни рожки да ножки, а скорее всего, и этого не будет.
— Слушайте, вы, оба, неужели вы в самом деле не понимаете, что произошло?
Андрей попросил объяснить.
— Объясняю только потому, что вы меня увезли от этих трех головорезов, которые вначале душат, а потом вопросы задают. Вернее, задают не они, а их боссы, эти умеют только кулаками махать.
И Любаша любезно объяснила. Правда, попросила на нее не ссылаться и эту информацию нигде не использовать, поскольку она всего лишь просвещает нас, неразумных, для нашего же блага. Чтобы нам жилось легче. Да ведь и в любом случае господин следователь расследует другие дела? А журналистка писать собирается об уже имеющихся трупах?
По словам Любы, у Александра Ивановича Колобова в злосчастную ночь с четвертого на пятое, когда я ночевала в Любашиной гостинице вместе с Сергеем, сперли два миллиона долларов. Господин Колобов вез их в Финляндию, чтобы заплатить за груз какой-то наркоты.
Андрюша встрепенулся и спросил, что Колобов и компания собирались делать с этими наркотиками и как намеревались провозить их через финскую границу.
