Оксана Обухова - Шутки в сторону
Кошмарная ситуация. Человек-Топор расклеился. Хорошо, что я и в самом деле знаю, в каком направлении двигаться дальше. Этой ночью, на грани сна, я уже делала разбор полетов, недоумевала по поводу действий Назара Савельевича и думала о том, как поступила бы сама, имей в распоряжении туполевский арсенал. Я человек трусоватый, невзирая на все подвиги. Я на кавалерийскую атаку не горазда, мне легче огородами, потихоньку, и чтобы со всех сторон прикрывали матерые профессионалы.
Испытывая несколько материнские чувства, находя в себе что-то от кошки, у которой обидели котенка, я бежала по коридорам до террасы и думала о том, что скажу моему оловянному взводу. Сказать надо было много, но быстро. Для того чтобы качественно взбаламутить нервы врага и выманить, заставить его показаться наружу, всегда требуется резерв времени. А его у нас практически не осталось. Скоро удержать всех этих людей на месте будет просто невозможно.
— Полиночка, ты мне очень, очень нужна, — мяукнула я на ходу и резво сбежала по ступеням. Пробежала метров двадцать, встала за скульптурной композицией «схематично обозначенные гранитные влюбленные» и, дождавшись Аркадьевну, приступила к объяснению наиважнейшей, архисложной задачи: — Полина, твое соло станет центральным звеном сегодняшних событий. Сосредоточься и слушай очень внимательно. — Аркадьевна подобралась и посмотрела на меня глазами новобранца, получившего вместо нагоняя и винтовки похвалу от командира и станковый пулемет. — Сейчас я и Антон уедем в город. Ты, желательно бы прилюдно, отдашь мне ключи от твоего дома. После этого, как я надеюсь, последуют вопросы: «Куда это Софья? Зачем? И что случилось?» Ты ответишь так: в твоем доме собираются проводить следственный эксперимент. Мол, вероятно, Назар Савельевич обещанные мощности к расследованию подключил. Поняла?
Потом тебя, скорее всего, спросят, почему для сопровождения мощностей по дому выбрали Софью, а не Полину Аркадьевну, хозяйку дома. Тут ты ничего не отвечай, пожимай плечами и делай страшные глаза. Чем больше туману, тем лучше. — Говоря все это Полине, я постоянно думала о том, что мы до конца не знаем, кого вчера ночью хотели отравить — ее или Стаса. Подряжая Полину на роль собачки, облаивающей нору зверя, я очень осторожно подходила к сценарию. Если она изрядно потрудится над первостепенной задачей, а потом юркнет в кусты, — ничего не знаю, ничего не понимаю, — до моего возвращения, надеюсь, доживет. — И вот еще что, Полина, необходимо сделать. Когда все соберутся вместе, ты скажешь так: «А вы заметили, господа, как официанты в белых перчатках осторожно собирали за ужином наши бокалы?» Скажешь, что ходила на кухню за молоком и случайно видела, как эти бокалы бережно паковали в бумажные пакеты. Поняла?
— Угу. Официанты. Перчатки. Пакеты. Вопрос можно?
— Да.
— Зачем все это нужно?
— Преступника надо заставить думать, что копают под него уже почти двенадцать часов. Мы приступаем к психической атаке, так что пусть начинает помаленьку психовать. Поняла? Дальше — обязательно! — ты скажешь так: «Но ведь бокалы в столовой были с хрустальной гранью! Если с них собирались снять отпечатки пальцев, то это невозможно! Поверхность, мол, неровная…» Кто-нибудь обязательно вспомнит, что огромные коньячные бокалы в гостиной были абсолютно гладкими, но ты настаивай, что видела, как в пакет паковали именно граненый хрустальный стакан…
— Зачем? — перебила Полина и наморщила гладкий лоб.
Я могла бы ей сказать, что сильно беспокоюсь за ее безопасность и предпочитаю, чтобы она только подбрасывала идеи, а страх подозреваемые нагоняли на себя сами. Но объяснять коренные мотивы не стала, высказалась лишь относительно конкретного вопроса.
— Затем, чтобы затянуть обсуждение. Пусть поломают голову и кто-нибудь в муках родит идею: стаканы собрали для анализа ДНК. Это очень важный момент.
— А если не родит? — забеспокоилась Полина.
— Немного поможешь. Но кто-нибудь обязательно догадается. Народ собрался сплошь образованный, а о ДНК сейчас каждый знает. В остальном все понятно?
— Угу.
— Повтори. В последовательности.
— Ключи от дома. Официанты, перчатки, пакеты. Хрустальная грань, ДНК.
— Отлично. Но главное — не высовывайся. Побольше кудахтай: ничего не знаю, не понимаю, сама вместе с вами боюсь. Мне очень нужно заставить преступника нервничать, на этот момент его психическая нестабильность — главная задача. Причем твоя. Больше разговоров, Полина, можешь добавить истерические выкрики. Только сама никаких выводов и предположений, пожалуйста, не делай. Прости, что напоминаю, но ты — одна из всех. Такая же подозреваемая. И будь, пожалуйста, осторожна. Не пей непроверенных напитков, не оставайся наедине ни с кем, кроме Жоры и Стелькина. Будь умницей, хорошо? — Полина и в самом деле начала бояться, я приободрила ее легким хлопком по спине и направилась в обход скульптурной композиции «Влюбленные в граните». — Пошли к народу в гостиную, там Семен Иванович и Валентин Наумович пытаются играть в карты…
Пытался разложить пасьянс только Семен Иванович. Валентин Наумович, казалось, весь ушел в горе и вид за окном и нашему обществу, похоже, не обрадовался. Гнедой и Гоша, старательно отвернувшись друг от друга, изучали меблировку, Жорж не сводил глаз с любимой голубицы.
Я по дороге в гостиную шепнула Антону:
— Сейчас Аркадьевна принесет ключи от своего дома, возьми их с самым грозным видом и волоки меня на выход, — и как примерная девочка уселась возле пальмы.
— Долго нас собираются здесь держать? — не поднимая глаз от разложенной колоды, поинтересовался Семен Иванович.
— Надеюсь, что нет, — ответил Антон.
— На что вы надеетесь?! — вспыхнул Протопопов.
— Скоро все узнаете, — многообещающе, но весьма туманно ответил охранник и тут же получил от дрожащей мадам Полины связку ключей. — Софья, на выход!
Подарив обществу весьма затравленный взгляд, я встала и понуро поплелась за бодигардом.
Общество проводило мой уход по-разному: Семен Иванович и Валентин Наумович с некоторым подозрением (скоро все их сомнения развеет Полина), Гоша и Гнедой пожелали мне взглядами ни пуха ни пера, Жорж вообще отвернулся, Полина попросила расцеловать ее кошек и добавить им в плошки сухого корма, а в туалеты — гранулированной подстилки.
— Что вы с Туполевым задумали? — немного отъехав от гостиницы, хмуро спросил Антон.
Дискредитировать патрона в глазах подчиненного и говорить, что Назар Савельевич тут совершенно ни при чем, я не стала.
— Намечается позиционная война нервов, — ответила просто, но замысловато и в свою очередь поинтересовалась: — У тебя прямой выход на генерала есть? — Антон кивнул, и я попросила его остановить машину за воротами парка. — Позвони, пожалуйста, Ивану Артемьевичу, скажи, что нам очень нужен криминалист по адресу Полины. Будем отпечатки пальцев и ДНК искать.
— Где? — набирая на сотовом номер, спросил бодигард.
— Покажу на месте, — пообещала я и послушала, как начальник личной охраны олигарха беседовал с генерал-майором.
Ничего беседовал, с пиететом и намеком на обязательную благодарность всем побеспокоенным лицам.
— Криминалист будет, — сообщил Антон, убрал телефон в карман и вывел автомобиль с обочины на дорогу. — Что ты задумала?
Видимо, никогда мне не обмануть отставного чекиста. Сразу просек — не туполевские методы.
— Я полагаю так. В одном месте на стене возле углового кресла в столовой может остаться отпечаток ладони «шахматиста». Вот представь. — Я села на сиденье полубоком. — У тебя есть прибор, зарегистрировавший в комнате наличие подслушивающего устройства. Ты стараешься определить точнее его местоположение. То есть идешь, в нашем случае, по направлению к угловому креслу, понимаешь, что сигнал оттуда… И что ты делаешь дальше?
— Ничего, — ответил Антон. — Принимаю к сведению и сворачиваю переговоры.
— Это ты. Ты профессионал. А что делает простой смертный? — Не дождавшись ответа, я продолжила развивать тему, как единственный «простой смертный» в этой машине. — Я, например, обязательно сунула бы нос за кресло и попыталась разглядеть прибор. Так?
— Предположим, — буркнул Антон.
— Предполагаем. Простой смертный сует нос за кресло, — причем глубоко, так как микрофон в полой ручке и просто так его не разглядишь, — и что же он делает в этот момент? Он всей пятерней опирается на стену! А там, в углу, ни одного постороннего отпечатка пальца быть не должно. Зачем кому-то из гостей Полины разглядывать пыль в углу за креслом? Незачем! — И добавила с воодушевлением: — А?!
— Долго думала?
Я решила, что Антон меня хвалит, и гордо ответила:
— Нет.
Но как показал следующий текст, хвалить меня никто не собирался, меня собрались критиковать:
