Владимир Колычев - Хуже не будет
Кирилл коротко рассказал, что произошло с ним у магазина цветов.
– Вы так и не сказали мне, зачем пришли?
– Да так, инцидент один… А кто может подтвердить, что все эти два часа вы находились в машине? – гнул свое Самойлов.
– Боюсь, вам сначала придется ответить на мой вопрос. В чем вы меня подозреваете?
– Ни в чем.
– Тогда прошу! – Кирилл показал рукой на дверь.
Похоже, Самойлов понял, что водить Кирилла за нос не удастся.
– Вчера вечером было совершено покушение на жизнь гражданина Золотарева.
– На Антона! – вскрикнула Инга.
И будто испугавшись столь бурного проявления эмоций, закрыла рот ладошкой.
– Да, на Антона Золотарева, – внимательно посмотрел на нее майор. – Вы его знаете?
– Да, он мой двоюродный брат…
– Когда вы виделись с ним в последний раз?
– Позавчера вечером. Он был у нас, затем мы отправились в ночной клуб.
– Где между гражданином Мускатовым и гражданином Золотаревым произошла ссора, – заключил Самойлов.
– Не было никакой ссоры, – мотнула головой Инга.
– Не было, – подтвердил Кирилл.
– А вот сам гражданин Золотарев утверждает обратное…
– Значит, он жив?
– Да. Пуля не задела жизненно важных органов.
– Пуля? – механически спросил Кирилл.
И Самойлов мгновенно ухватился за его слова.
– А разве не пуля? – в торжествующей улыбке растянул он губы.
– Ну, я не знаю.
– А может, все-таки вы знаете, что это была не пуля?
– Знает, знает! – возликовал Юрзин.
– Только путать меня не надо! – протестующе нахмурил брови Кирилл.
– Никто вас не путает, гражданин Мускатов. Вы сами путаетесь. Знаете, что Золоратева пытались убить ножом, поэтому вас удивило, что мы сказали про пулю.
– Дешевая уловка.
– Какая-никакая, а наша… Значит, алиби у вас нет?
– Ну почему же нет? Таксист может подтвердить, что у меня были пробиты колеса, что он возил их на шиномонтаж…
– И как долго он их возил?
– Долго. Два часа.
– И где вы находились эти два часа?
– В машине.
– С кем?
– Один.
– А может, машина стояла без вас? Ночь, дороги пусты, вы могли отправиться к дому Золотарева на такси. Возможно, вы хотели с ним всего лишь поговорить, но встретив во дворе дома, решили свести с ним счеты. Достали нож, нанесли удар в спину…
– Это не более чем ваши фантазии.
– Да нет, Золотарев видел, как вы убегали. Он видел вас, Мускатов.
– Он видел меня в лицо?
– Понятно, почему вы так уверенно об этом спрашиваете? Потому что знаете, что в лицо Золотарев вас видеть не мог. Потому что вы нанесли удар сзади, а убегали, находясь спиной к нему. Я мог бы сказать, что он обознался, но, учитывая вашу судимость и отсутствие алиби…
– А нож где? – разволновался Кирилл.
– Вот это мы сейчас и выясним!.. Юрзин, давай за понятыми! А чего вы, Мускатов, так напряглись?
– Я же не идиот, чтобы нести домой орудие убийства…
– Значит, вы от него избавились?
– Не было у меня никакого ножа. И Антона я не трогал… Дело в том, что… – Кирилл запнулся, спохватившись.
Его осенила страшная догадка, но Самойлову о ней лучше не знать. Может, он и не догадается обыскать машину. Как не догадался сделать это сам Кирилл после ночного инцидента с выбитым стеклом.
– В чем дело? – наклонив голову набок, пристально всматриваясь в него, спросил майор.
– В том, что я не видел постановление на обыск.
Самойлов нехотя предъявил ему бумагу. И очень скоро Кирилл понял, почему он чувствовал себя так неуверенно.
– Следователь Калинич… Какой еще следователь? Это филькина грамота, а не постановление. Прокурор должен постановление вынести или судья.
– Пока судья это сделает, вы можете уничтожить вещественные доказательства. Так что постановление может и не совсем законное, но вполне обоснованное. Так что придраться не к чему.
– Я так не думаю, – не согласился Кирилл.
– Что ж, изложите свою жалобу в письменном виде.
Капитан Юрзин привел понятых, и обыск начался. Два оперативника, участковый… Им понадобилось не меньше двух часов, чтобы перерыть всю квартире. И все это время Кириллу пришлось объяснять Инге и маме, что он ни в чем не виноват.
Самойлов изъял почти все кухонные ножи, упаковал в полиэтилен и опечатал. Взял он и куртку Кирилла.
– Зря стараетесь, гражданин начальник, нет там следов крови.
– Экспертиза покажет… Да, кстати, вы расческу не теряли?
– Какую расческу?
– Небольшую такую расческу, массажную, темно-серого цвета…
– Э-э… Нет, не терял.
– А чего так неуверенно?
– Где я мог ее потерять?
– На месте преступления.
– Там не мог.
– А где мог?
– Нигде.
Кирилл вдруг вспомнил, что именно такая расческа лежала у него в перчаточном ящике. А стекло вчера было разбито на правой передней двери, ее даже открывать не надо было, чтобы открыть «бардачок»… А ведь и он открывал его. Все там было на месте, и сервисная книжка на машину, и страховка, диски для магнитолы… А вот расчески, кажется, не было. Зато могло оказаться что-то другое, не в ящике для перчаток, а вообще. Нож, например, которым чуть не убили Антона… Расческу забрали, а нож подбросили. И ее саму потом скинули на месте происшествия. Якобы Кирилл потерял ее, убегая.
– Странный у нас разговор, Мускатов… Ну да ладно, разберемся. Теперь, я хотел бы осмотреть вашу машину.
– У вас есть постановление на обыск моего автомобиля?
– У нас есть постановление на обыск помещения. А это позволяет нам досмотреть ваш автомобиль.
– Оставьте эти сказки для лохов.
Кирилл очень не хотел, чтобы менты обыскивали его автомобиль. Он готов был простить им квартиру, но машину должен был отстоять.
– А чего вы так нервничаете, Мускатов? – переглянувшись с Юрзиным, подозрительно посмотрел на него Самойлов.
– А потому что надоел ваш беспредел. Квартиру без санкции обыскали, теперь в машину лезете…
– Хорошо, будет вам санкция.
– Вот когда будет, тогда и поговорим. А сейчас прошу! – Кирилл снова показал муровцам на дверь.
Но те и не думали уходить.
– Ты, я смотрю, Мускатов, что-то не понимаешь, – с хищным шипением в голосе произнес майор. – Тебя опознал потерпевший. У тебя нет алиби. Так что хочешь ты того или нет, а нам придется тебя задержать… Или тебе постановление на арест нужно? Будет постановление. После того как мы тебя задержим… Прошу! И желательно с вещами.
Теперь Самойлов указывал ему на дверь. И Кириллу пришлось подчиниться. Мама смотрела на него, закусив губу, она едва сдерживала слезы. Она крепится, чтобы не расстраивать его еще больше, но Кирилл знал, что стоит ему выйти из дома, как она расплачется.
– Поверь, я ни в чем не виноват, – сказал он. – И скоро буду на свободе.
Инга слышала это. Но Кирилл повторил ей то же самое, персонально для нее. Все они должны знать, что не трогал он Антона.
Инга догнала его уже во дворе. Растрепанная, подавленная. И, похоже, сомневающаяся. Возможно, она не верила, что Кирилл не покушался на жизнь Антона.
– Чем я тебе могу помочь? – спросила она, когда его уже посадили в автомобиль, на котором прибыли оперативники.
– Ты должна мне верить. И присмотри за моей машиной. Чтобы обыскали ее по всем правилам. И чтобы ничего не подкинули…
– Не бойся, все будет по закону… – закрывая за ним дверь, сказал Самойлов. И немного подумав, торжествующе спросил: – Что, нож там?
– Нет, – поспешил ответить Кирилл.
– А ведь врешь, парень. Есть там у тебя что-то. Иначе бы ты так не переживал. Нервничаешь ты. Сильно нервничаешь. Может, сознаешься? Еще не поздно явку с повинной оформить.
Кирилл нутром чувствовал, что где-то под ковриком в его «Мерседесе» лежит нож, которым подрезали Антона. Неспроста он остался вчера без колес, не зря было выбито стекло… Но признаваться он ни в чем не станет. Даже если его прижмут к стенке, он все равно будет настаивать на своей невиновности.
Глава 24
Мороз щипал за нос, будто наждачной бумагой натирал щеки, но Инга крепилась. Ей хорошо, у нее шуба с капюшоном, теплые сапоги, к тому же она только что вышла из дома. А бедный участковый уже второй час на улице, стоит возле «Мерседеса», переминается с ноги на ногу, видно, что ступни у него мерзнут. И куртка у него неважная, на вате. А мороз крепчает…
– Товарищ старший лейтенант, может, домой к нам зайдем? Я вас чаем горячим напою.
Парень поднес ко рту замершую ладонь, дыхнул на нее, пытаясь согреть. И кивком показал на «Мерседес».
– Нельзя уходить. Сейчас из МУРа подъедут, постановление привезут.
Инга с интересом смотрела на него. Совсем еще молодой парень, лет двадцать пять максимум. И довольно-таки симпатичный, правда, неухоженный; полнолицый, хотя совсем не толстый; брови черные, кустистые, глаза притягательные… Но до Кирилла ему все-таки далеко. Как и всем особям мужского пола.
– Ну и пусть подъезжают, вам-то что?
– А охранять? Вдруг в машине улика!
