Анна и Сергей Литвиновы - SPA-чистилище
–Зато интересная и полезная.
Однако люди Марата пишут разговор женщин и отслеживают каждое их движение. Они видят: передача состоялась. Вержбицкая отдала Алле флешку – очевидно, с той самой записью.
Теперь участь Аллы решена. Охота начинается и за ней тоже.
***Но Алла вдобавок затевает собственную игру. Она любопытна, как все женщины.
И после встречи с Вержбицкой она, заполучив флешку с записью, отправляется к себе домой на улицу Радужную. (Об этом свидетельствуют ее мобильные звонки из тех краев.)
Дома Алла Михайловна просматривает на своем компьютере запись Вержбицкой.
Она, конечно же, потрясена.
А когда первый шок проходит, она копирует содержимое флешки на жесткий диск собственного компьютера. А затем – переписывает запись на CD-диск. (Вчера ночью Иванушка подтвердил: и устройства соответствующие в компьютере у бабушки имелись, и навыки работы с ними.)
Похвальная предусмотрительность.
Во всяком случае, если бы не она, сейчас у Ходасевича никакого пространства для маневра не оставалось бы. И ни единого козыря – тоже.
Вечером в понедельник, возвратившись на дачу в Листвянку, Алла Михайловна (к удивлению Любочки) бросается перекапывать грядки. И в одну из них, спрятав предварительно в коробочку из-под чая, зарывает диск.
И сегодня утром Ходасевич находит его, а затем просматривает на компьютере у Ковригина.
Оригинал записи, флешку, полученную от Вержбицкой, пенсионерка всюду носит с собой. Надевает на тесемке на шею и таскает, не снимая, под одеждой.
В том, что флешка, скорее всего, постоянно при Алле, убеждаются и люди Марата. Они обыскивают квартиру пенсионерки. Изымают жесткий диск в компьютере. Затем негласно осматривают дачный домик пенсионерки (во вторник, когда две соседки отправляются на станцию за творогом) – и ничего не находят.
А время идет. Помимо Вержбицкой «эскадрону смерти» требуется теперь устранить Аллу и отыскать две (а возможно, даже и три) дубликата компромата.
И операцию против пенсионерки необходимо провести тихо – как можно тише. Не дай бог, что-то об исчезновении Долининой узнает Вержбицкая – она ведь тогда полезет в бутылку и может выстрелить своей пленкой раньше, чем намеревалась…
***И тогда спешно разрабатывается спецоперация по ликвидации Долининой и изъятию у нее компромата.
В среду днем у Иванушки крадут телефон. Сильный ход – кого бабушка может любить крепче и безоглядней, чем внука!..
Убийцы выдвигаются в Листвянку. Там они из автомобиля, стоящего прямо на улице Советской, звонят с телефона Иванушки Алле.
Номер внука отпечатывается на определителе мобильника бабушки. Связь плохая, голос искажен, узнать его трудно, но слова, слова… Они звучат так, что не до рассуждений, и душевное волнение побеждает здравый смысл.
– Бабушка! Бабушка! Они схватили меня! Они хотят меня убить!..
И тут же трубку якобы перехватывает один из убийц.
– Алла Михайловна, если вы хотите, чтобы ваш внучок остался жив и невредим, немедленно выходите на Советскую. Да не забудьте захватить то, что передала вам Вержбицкая, – иначе и вам, и, главное, ему придется очень плохо!
Алла немедленно выскакивает из дому – не переодевшись, никому ничего не сказав и бросив ключи от дома под половичок. Как будто собирается скоро вернуться. И еще не понимает, что не вернется уже никогда.
Она сама садится в машину похитителей.
Наверно, номер авто зафиксировала чудо-память младшего бомжа – но что толку!.. У такого рода лимузинов номер может быть любым…
Никакого внука внутри машины нет.
Алла устраивает истерику.
Ее успокаивают и просят отдать флешку. По-прежнему угрожая расправой над внуком.
Ей ничего не остается делать, кроме как подчиниться.
А для того чтобы узнать наверняка, сделала ли пенсионерка с пленки копию – и, если да, то где она находится, – Алле вкалывают сыворотку правды. Вот он, след укола, у пенсионерки на руке…
Но возраст… Сердце…
Женщина не выдерживает укола. Она умирает, не успев ничего сказать похитителям…
Ее тело увозят по спецтрассе на Лосиный Остров – оперативной машине ничего не стоит миновать кордоны милиции – и засовывают в трубу под мостиком.
Правда, вот еще одна незадача: то, как пенсионерка садилась в машину, видел мальчик-таджик.
Через два дня приходится устранить и его – ведь самое главное, чтобы исчезновение пенсионерки не наделало шума, чтобы не насторожилась и не подняла волну Вержбицкая…
А на следующий день, в субботу, седьмого октября, убивают и журналистку…
***– Грязная работа, – поморщился Ходасевич. – Слишком много смертей. Смертей совершенно невинных людей.
– Учить ты меня еще будешь, – хмыкнул Марат. – Лучше скажи, Ходасевич: эта старая овца Алла в самом деле сделала копию?
– Конечно, – усмехнулся полковник.
– И ты хочешь сказать, она у тебя.
– Именно.
– Так отдай ее мне.
– Прямо вот так взять и отдать?
– А почему нет?
– Потому что я рассчитываю кое-что получить за нее взамен.
– Что тебе надо, Ходасевич? Денег?
– Да ну что ты. У меня хорошая пенсия.
– Н-да? Врешь. Ну, ладно. Тогда чего?
– Понимаешь, Марат, хорошие люди попросили меня найти другого хорошего человека – Аллу Долинину. Ее – или ее убийц. Аллу я, увы, живой не нашел. А вот ее убийцам – и убийцам мальчика Бури – хотел бы воздать должное. Я, если помнишь, с младых ногтей любил выполнять все взятые на себя обязательства.
– Ты с ума сошел, Ходасевич! Ты же знаешь наше правило: мы своих не сдаем!
Валерий Петрович прищурился.
– Своих? Или то были специально нанятые отморозки?
– Какая разница, Петрович! Раз они на нас работают – значит, они наши. И мы должны их, как говорится, беречь и защищать. Это же азы!
Ходасевич пожал плечами:
– В таком случае диск с записью ты не получишь. И будешь теперь до самой смерти бояться: а вдруг он где-нибудь да выплывет? И про тебя наверху решат, что ты провалил это задание. И подвел всех. И председателя службы, и руководство страны.
Лицо Марата стало злым, глазки сузились.
– А ты уверен, Ходасевич, что ты сам не захочешь мне этот диск отдать?
– Сам? Это как?
– Как? А ты что, не знаешь, какие у нас в арсенале имеются методы воздействия – на тех идиотов, кто сдуру решил держать язык за зубами?
Полковник усмехнулся. Несмотря на угрозы, он почему-то чувствовал себя хозяином положения. Может быть, оттого, что Марат стал нервничать.
– Ты что, пытать меня будешь?
– А почему нет?
– Ты что, забыл, что нас – и меня в том числе – учили противодействовать этим самым методам? А возраст «объекта» ты не учитываешь? Мне ведь за шестьдесят, старина. Как и тебе, кстати, тоже. Да ведь я помру скорее, чем скажу полслова.
– Удивляешь ты меня, Петрович. Тебе что дороже – жизнь или какие-то смехотворные обязательства перед твоими заказчиками?
– Извини за высокий стиль, мне всего дороже справедливость.
Марат усмехнулся:
– Вот поэтому ты, Валера, и не сделал никакой карьеры. Сидишь в ж…е. И перебиваешься сейчас всякой ерундой – чтобы не сдохнуть с голода.
– Пусть это останется моим личным делом.
– Ну, что ж.
Руководитель наемных убийц взялся за сотовый телефон.
– Придется мне вызвать своих орлов – пусть вкорячат тебе пару кубиков амитала с кофеином.
– Да ведь меня и «сыворотке правды» противодействовать учили.
– Ничего, вкорячат побольше.
– Эх, Марат, знаешь, у меня ведь инфаркт в анамнезе. Прямое противопоказание. Поэтому как бы вам не пришлось прямо отсюда труп вывозить. А я, знаешь ли, тяжелый.
– Сука ты, Ходасевич. Сука и дерьмо.
– А что ты так волнуешься? Ты же знаешь: я ведь не журналистка. И мне престиж моей страны дороже, чем какая-нибудь там абстрактная справедливость и права человека. Так что обнародовать я эту запись не буду. Каким бы садистом и сволочью ни выглядел на ней тот кавказец.
И тут Марат сорвался. Лицо налилось кровью, он прорычал:
– Зачем тогда тебе эта запись?!
Ходасевич, по контрасту с ним, был очень спокоен.
– А пусть себе лежит в хорошем месте.
– Я знаю, зачем! Ты ее в службе –то покажешь! И до президента, наверно, сможешь довести! Чтобы всем стало ясно: я, Марат, дерьмо – раз не сумел от пленки избавиться!
– Еще раз предлагаю: запись в обмен на головы убийц, замочивших Аллу Михайловну и мальчика. Пусть в ментовку идут и явку с повинной пишут.
– Ты что, дурак, Ходасевич?! – рявкнул собеседник и схватился за телефон. – Ну, ладно: я тебя предупреждал.
Он набрал номер.
– Измаил? Слушай меня внимательно. Запоминай. Садовникова Татьяна Валерьевна. Лет?.. Не знаю точно, сколько ей лет, но пялить вы ее будете с удовольствием, обещаю… Где она живет и работает, сам узнаешь… Займитесь ею. Срочно.
Он нажал на «отбой» и отшвырнул трубку. Осклабился.
