Наталья Солнцева - Кинжал Зигфрида
– А потом не поделили добычу, и один убил другого? – усмехнулся Матвей. – Подвалы алтуфьевского дома отпадают? Нет смысла туда лезть.
– Настоящий клинок может храниться здесь, – возразила Астра. – А на болотах зарыт двойник, чтобы сбить искателей со следа.
– Какие у тебя основания думать, что речь идет именно о Кинжале Зигфрида?
– Николай Лианозов пишет о кольце «Мертвая голова». Эксперт по оружию говорил мне, что такие кольца получали только эсэсовцы от своего шефа Генриха Гиммлера. Я почитала кое-какие материалы и выяснила: кольцо «Мертвая голова» нельзя было ни купить, ни продать. Если кавалер кольца покидал ряды СС или погибал, кольцо должно было вернуться к рейхсфюреру. Все кольца хранились в замке Вевельсбург.
– Ну и что?
– Ты не дослушал. Кольца были именными, с датой вручения и факсимильной подписью Гиммлера. Лианозов пишет о сокращенной надписи на кольце: «Моему дорогому фон Штейну…» Понимаешь? Барон фон Штейн, со слов того же эксперта, бредил Кинжалом Зигфрида, искал его… А потом барона обнаружили застреленным в гостинице в Альпах.
– Не вижу связи.
– Разве? – рассердилась Астра. – Ты нарочно меня злишь!
Матвей пожал плечами – она была права. Сейчас его меньше всего волновали перипетии мифического клинка. Смеркалось, над водой лежала лиловая дымка. Одинокий рыбак сидел с удочкой, уставившись на поплавок. Белые стволы берез мягко светились в закатных лучах.
– Раз кольцо фон Штейна было привязано шнурком к рукоятке кинжала, о котором пишет Лианозов, значит…
– …это тот самый Кинжал Зигфрида! – миролюбиво подхватил Матвей. – Я все понял. Осталось отправиться на болота и забрать его! Или обшарить с металлоискателем алтуфьевский дом с подвалами и парк в придачу. Кстати, а как насчет дна этого милого водоема? Ты умеешь нырять с аквалангом?
Он был несносен. Астра промолчала, одарив его гневным взглядом.
– Я в замешательстве, – не унимался он. – Мы ищем человека или какой-то ржавый ножик для разделки драконов? Нам он без надобности, дорогая…
Она упрямо сжала губы.
– Неверов встречался с Лианозовым? – запоздало сообразил Матвей. – Откуда тебе это известно? В зеркале увидела?
– Валериан сам признался Леде. Он сказал, что к нему приходил молодой человек, расспрашивал о профессоре. Кто это еще мог быть, кроме Влада? А потом нагрянула подозрительная журналистка, жуткая проныра… И вся эта возня вокруг смерти отца его пугает. Кинжал Зигфрида несет на себе проклятие. Теперь это проклятие может пасть и на них с Ледой. В доказательство своих слов он принес ей письмо.
– Все равно не понимаю…
– Сын профессора не так прост, – задумчиво произнесла Астра. – Он явно хотел что-то выведать у Леды. Рассчитывал нагнать на нее страху. Вдруг проболтается? Вот только о чем?
– Зачем он показал Леде копию письма?
Астра сама над этим думала. Валериан назначил Куприяновой встречу у метро «Алтуфьево», привел ее на территорию усадьбы – с какой целью? Правда, он живет неподалеку, на Долгопрудной. И все же?
– Леда могла знать о письме и без Лианозова, – рассудила она. – В конце концов, оригинал хранился у них в доме. Так что он ничем не рисковал. Но я больше склоняюсь к другому. Либо Валериан считает письмо пустышкой, либо…
Она топнула белой туфелькой по траве.
– Либо ты запуталась.
– Мы запутались! – поправила его Астра. – Кстати, как твой паренек? Звонил?
– Наша хитрость не удалась, – вздохнул Матвей. – Сын профессора не приезжал к Куприяновым. К ним вообще никто не приезжал. Выходила и входила только домработница, которую в поселке каждая собака знает. Но какая-то машина стояла чуть поодаль, водитель все время сидел внутри. Потом машина уехала. Парень прикинулся уборщиком, чтобы не привлекать внимания. Он записал номера. Вот…
Астра взглянула. Что за номера? Где-то она их видела уже…
Глава 30
Подмосковный поселок Витеневка
Леда дважды перебрала бумаги в коробке – письма Николая Лианозова бабушке, которую он ласково называл «ба», там не оказалось. Не было его и в сейфе отца.
– Какой странный человек, – прошептала Леда. – Показывал мне усадьбу Алтуфьево, как свое родовое гнездо, говорил о проклятии…
Она вспомнила слова Валериана: «В конце девятнадцатого века все это принадлежало нашим дальним родственникам. Коммерсанты Лианозовы! Слышали? Мой отец вообразил, что нефтепромышленник Степан Лианозов имел отношение к так называемому Кинжалу Зигфрида, и решил отыскать клинок. Это свело его в могилу».
Пока они прогуливались, Леда ощущала сильную боль внизу живота. У нее опять обострение. Нервы, нервы…
Сын профессора говорил, она молча слушала. Чего он от нее хотел?
«Ваш отец тоже разыскивал клинок?» – спрашивал Лианозов.
«Вряд ли. Хотя может быть. Он не посвящал нас с мамой в свои дела».
Почему она продолжала беседовать с ним, отвечать на его вопросы? Почему согласилась встретиться? Ее бросало в жар от боли, в глазах темнело. Но она изо всех сил старалась казаться высокомерной, уверенной в себе женщиной.
В глубине души она наделась узнать что-нибудь о Владе. Он ведь не зря распечатал объявление о кинжале. Что, если это он взял из сейфа письмо? Она бы его простила. Почему он не доверился ей? Она бы сама отдала ему весь архив неудавшейся поэтессы Куприяновой.
«Эта вещь очень опасна, – бубнил Лианозов. – От нее лучше держаться подальше».
Леде были глубоко безразличны все кинжалы, мечи, шпаги и сабли, вместе взятые! Лишь бы Влад вернулся к ней.
«Нам следует держать друг друга в курсе событий, – твердил сын профессора. – Мы с вами теперь товарищи по несчастью. Возьмите мою визитку и копию письма. У меня есть еще».
Когда Лианозов ушел, взяв с нее обещание позвонить, если произойдет что-нибудь подозрительное, Леда присела на скамеечку возле церкви и приняла таблетку. Обезболивающее подействовало не сразу, и она некоторое время была в полузабытьи, покрываясь испариной. Мимо ходили люди – прихожане церкви – и поглядывали на нее.
Ей полегчало. В траве желтели одуванчики, пахло чем-то приторно-сладким. Она прошлась в тени запущенного парка и позвонила Астре. Вдруг встреча с Лианозовым и письмо помогут в поисках Влада?
Взгляд Леды задержался на приземистой квадратной вазе из поделочного камня. Она сообразила, что сидит в кабинете отца. Его стол, письменный прибор, любимое кресло, книги и картины на стенах несли на себе печать его непреклонности, упрямой агрессии и твердости, порой доходящей до жестокости. Сплошная тяжесть, массивность и прямые углы. Только один человек умел смягчать крутой нрав Павла Анисимовича, и это была не Леда.
«Ельцова просила сообщить, на месте оригинал письма или нет!» – спохватилась она.
– Я так и думала, – ответила Астра, выслушав ее. – Вы хорошо посмотрели? И в сейфе тоже?
– Думаю… Наверное, это Влад взял письмо… – выдавила Леда. – Он перебирал бумаги и… не представляю, почему он скрыл от меня…
Слезы комком стояли у нее в горле.
Домработница позвала ужинать. Мать уже спустилась и маленькими глотками пила обезжиренный кефир.
– Ты бледная. Тебе опять плохо? – округлила она глаза. – Может, повторить курс уколов?
Леда жевала безвкусное овощное ассорти, когда зазвонил телефон.
– Дуня, возьми трубку…
– Это вас, Леда Павловна.
Леда встала из-за стола и вышла с трубкой в другую комнату. Голос, который она услышала, поверг ее в шок. Она гнала от себя мысли о том, что это возможно…
– Ты?
Ее затрясло. Губы онемели, и внутри встрепенулась, дала о себе знать боль.
– Не получилось приехать, – оправдывалась она. – Извини. Мама приболела. У нее был сердечный приступ. Ее нельзя беспокоить.
– Я все же хочу увидеться… – произнес голос в трубке. – Хотя бы раз.
– Да, понимаю, но…
Это будто не Леда говорила, кто-то другой, завладевший на миг ее телом и мыслями.
– Ты где? – спросил этот другой. – В Москве?
– Да…
Леда с трудом сглотнула. Кровь пульсировала в ее висках, трубка в руке ходила ходуном.
– Хорошо. Когда?
– Завтра вечером, в девять, – ответил голос. – У станции метро «Алтуфьево». Сможешь добраться? Нас никто не должен видеть.
Пол под Ледой накренился и поехал вниз, она едва успела схватиться за портьеру. Та треснула, но не оборвалась. За окном сад тонул в душистых зеленоватых сумерках, на небе выступила золотая луна. Но Леда не замечала прелести тихого летнего вечера.
«Метро „Алтуфьево“! Сговорились они, что ли? – с отчаянием подумала она. – Я не смогу! Нет, это уж слишком. Почему я?»
Москва
Утром Астра и Матвей поджидали своего агента в сквере неподалеку от колледжа, где тот учился. Она была одета в летнюю юбку из хлопка и безрукавку. День обещал быть прохладным, небо покрывали барашковые облака.
– Привет, Ник! – по-свойски окликнул парня Карелин.
