Антон Леонтьев - Тринадцатая Ева
– Регина? Но она же получила больше чем достаточно… Зачем ей убивать Германа? Она ведь все равно ничего не получит…
– Она – нет, а вот ее общие с Германом дети… Ведь они получат какую-то часть по завещанию, ведь так?
Женя снова расплакалась и сказала:
– Я ведь знаю, какое было завещание у Германа… Он и не скрывал! Половина отходила мне, а по четверти – сыну и дочери!
– Гм, а вот если бы вдруг выяснилось, что Германа убила ты, то имела ли бы ты вообще право на пятьдесят процентов его наследства? Это надо уточнить у адвоката! Возможно, сделав тебя убийцей, Регина намеревалась прибрать к рукам через своих детей все!
Женя тяжело вздохнула и произнесла:
– Значит, Регина?
Доктор Чегодаев усмехнулся и сказал:
– Ну, имеется ведь еще сводный старший брат твоего мужа…
– Игорь? – спросила изумленно Женя. – Игорь человек, конечно, малоприятный, однако он ведь ничего по завещанию не получал…
Игорь Иннокентьевич сказал:
– Да, ни денег, ни акций, ни недвижимости. Но ведь он был правой рукой твоего покойного мужа? Он владел инсайдерской информацией, прикарманив которую он мог бы в два счета основать с нуля свою собственную фармацевтическую империю. Или просто-напросто продать секреты конкурентам! Например, тому же Смелянскому!
– Тогда, выходит, Игорь? – произнесла растерянно Женя, и в этот момент зазвонил телефон.
Наконец объявился один из друзей Дмитрия Иннокентьевича, главный врач психиатрической больницы в Подмосковье. Коротко переговорив с ним, доктор Чегодаев произнес:
– Мы можем ехать, Женя! Все будет хорошо, уверяю тебя, все будет хорошо!
…К больнице они приехали, когда уже стемнело. Главный врач встретил их у входа и, пугливо озираясь, повел к одному из отдаленных корпусов.
– Условия, Дима, понимаешь, не ахти… И ты же понимаешь, на какой риск я иду… У нас постоянные проверки, куча документации…
Дмитрий Иннокентьевич, крепко держа за руку Женю, следовал за своим однокашником. Подойдя к одноэтажной пристройке, главный врач открыл дверь и сказал:
– Прошу вас!
Чегодаев и Женя прошли внутрь. Дмитрий Иннокентьевич попытался нащупать выключатель, желая зажечь свет. Однако, щелкнув им, понял, что это ничего не изменило: в помещении было по-прежнему темно.
– Антон, не мог бы ты… – сказал он, обращаясь к главному врачу, который все еще копошился с дверью. Внезапно та захлопнулась, и Дмитрий Иннокентьевич услышал лязганье ключа.
– Антон, в чем дело? Тут нет света! – крикнул он, дернул дверь, но та не поддавалась. Женя сдавленно застонала, и доктора Чегодаева охватила ярость.
– Открой немедленно! – крикнул он. – Иначе…
Иначе что?
– Дима, пойми, у меня семья, дети… Я не могу подвергать их риску… Да и за такое меня не то что с должности снимут, я вместе с вами в тюрьму отправлюсь! Эту твою Евгению Юнгштедт ищут! Она мужа своего кокнула!
Значит, его однокашник оказался банальным трусом и редкостной сволочью. Отчего-то Дмитрий Иннокентьевич почувствовал даже облегчение, к которому примешивалась брезгливость. Этот Антон всегда был подлюгой и конформистом… Надо было обратиться к другим…
Обращался. Но только этот тип отозвался на его призыв о помощи. И то лишь затем, чтобы заманить их к себе и закрыть в этой вонючей дыре.
– Она никого не убивала! Ее подставили! Антон, мы тебе денег дадим! Выпусти нас!
Он барабанил в дверь, но ответа не последовало. Женя всхлипывала. Доктор Чегодаев, как мог, успокоил ее. А потом попытался выбраться наружу через окно.
Окна имелись, однако они были забраны двойной решеткой – мелкой металлической изнутри и крупной металлической снаружи. Бежать из пристройки сумасшедшего дома было невозможно.
Ждать пришлось недолго, наконец лязгнул замок, дверь открылась. Доктор Чегодаев, готовый придушить своего бывшего друга на месте, выскочил вперед – и наткнулся на людей в форме, которые плотными рядами стояли на пороге.
– Где она? – спросил один из них и, бесцеремонно оттолкнув Дмитрия Иннокентьевича, шагнул в пристройку.
Доктор ринулся было на человека в форме, но главный врач, бывший тут как тут, удержал его и зашипел на ухо:
– Дима, ты что, сбрендил? Двушечку захотел?
Отпихнув его, Чегодаев хотел было ринуться вслед за человеком в форме, но его уже оттеснили прочие субъекты. Кто-то заломил ему руки, другой шарил в карманах.
Дмитрий Иннокентьевич увидел, как Женю, бледную, но собранную, выводят прочь.
– Евгения Александровна Юнгштедт, вот ордер на ваш арест по обвинению в убийстве вашего супруга, Германа Юнгштедта, а также гражданки Виктории Пивоваровой, совершенное…
Даша Величко
– Вы? – спросила с вызовом Даша, заметив человека, в последний момент успевшего вскочить в лифт, двери которого уже закрывались. – Что вы здесь делаете?
Это был доктор Чегодаев. Тот, также уставившись на нее с неподдельным изумлением, ответил:
– А вы что, Даша?
Даша дернула плечами. Неужели она когда-то считала, что испытывает к этому субъекту какие-то чувства? Впрочем, весь ужас заключался в том, что она в самом деле испытывала к нему чувства.
Чувство глубокой неприязни и тотального презрения!
– Что он здесь делает? Что она здесь делает? – синхронно спросили доктор Чегодаев и Даша у стильно одетой дамы, которая, смерив их ледяным взглядом, ответила:
– Вам обоим назначено!
Лифт взмыл к вершинам небоскреба, одного из самых высоких в «Москва-Сити». Даша, прижавшись спиной к начищенной до блеска металлической стене, с неприязнью смотрела на стоявшего напротив доктора Чегодаева, который, судя по недовольному выражению лица, явно страдал от перепада давления и ушных пробок.
Так ему и надо!
Лифт плавно затормозил, на дисплее высветилась цифра «73». Раздалось короткое треньканье, и двери открылись.
– Прошу вас следовать за мной! – произнесла сопровождавшая их особа, которая и встретила Дашу на входе, провела через охрану и забрала с собой.
Как будто имелась возможность не следовать за ней! Даша, не смотря на доктора Чегодаева, процедила:
– Итак, вы следили за мной…
– А может, вы за мной? – парировал тот. – Не считаете возможным, что мне тоже назначено? И что если бы не было назначено, то меня сюда, в эту отлично охраняемую крепость российского бизнеса, просто-напросто не пропустили бы?
Даша не нашлась что ответить. Отчего-то в присутствии Дмитрия Иннокентьевича она всегда терялась и не знала что сказать, чувствуя себя скованно и неуютно.
Но в то же время…
Даша с облегчением вздохнула, когда они, миновав еще один пост охраны, оказались в огромной приемной, из которой их тотчас провели в гигантский, залитый светом кабинет, состоявший, казалось, только из стеклянных стен, серебристого металла и воздуха.
Хозяин, поднявшись при их появлении из-за необычного, изящной формы стола, более похожего на пульт управления межгалактическим кораблем, подошел к ним и, протянув руку сначала Даше, а потом доктору Чегодаеву, произнес:
– Рад познакомиться. Смелянский.
«Снежная королева», которая доставила их к своему шефу и по-собачьи взирала на него, тотчас удалилась, плотно прикрыв дверь.
Главный конкурент покойного Юнгштедта указал на небольшой стол, стоявший около самого окна, и произнес:
– Прошу вас!
Даша опустилась в кресло, оказавшееся на редкость неудобным и жестким. Заметив ее взгляд, Смелянский заметил:
– Понимаете, время – деньги. И если проблему не решить в течение часа, то ее не решить никогда. Таково, во всяком случае, правило. Так что у вас имеется десять минут – у обоих! Начинайте!
Даша вздохнула – она ведь и не надеялась, что олигарх примет ее, когда позвонила в его приемную и попросила о встрече. Наверняка он не имел ни малейшего понятия, кто она такая.
Выяснилось, что имел. Потому что ей перезвонили буквально через два часа и попросили приехать в расположенный в «Москва-Сити» офис миллиардера в пятницу.
Даша уже открыла рот, чтобы начать говорить, но доктор Чегодаев опередил ее:
– Благодарю вас, Михаил Олегович, что позвали меня сюда. С учетом того, что инициатива исходит от вас, предположу, что вам небезразлична судьба Евгении Александровны…
Даша едва не закричала во весь голос от такого нахальства. Но доктор, не смотря на нее, продолжал что-то излагать.
Смелянский поднял руку и сказал:
– Это мне известно. Дела у Евгении Александровны, как мне докладывают, весьма неважны…
Да кто такая эта Евгения Александровна? Ну, конечно, это та самая гламурная особа, с которой разводил амуры Дмитрий Иннокентьевич. Дима…
Нет, именно не Дима, а доктор Чегодаев.
– Конечно, потому что то место, где ее содержат, не для нее! – повысил голос Дима. Нет, конечно же, доктор Чегодаев. – Ей пришлось столько пережить, она страдает, ей требуется квалифицированная медицинская помощь…
