Т. Ричмонд - По ее следам
«Счастливчика, который больше не станет повторять прошлых ошибок».
Я стряхнул муку с волос жены. Хорошо, что она поймала меня с поличным: уже не было сил носить в себе эту тайну.
«В процессе эволюции человечество должно развиваться, а мы вместо этого пятимся назад, – сказал я. – Люди все меньше похожи на людей. Вчера я прочитал, что в Ливанской войне погибло больше десяти тысяч человек. Ты только представь себе, на дворе уже восемьдесят второй, а мы по-прежнему убиваем друг друга из-за территории!»
Флисс добродушно окрестила меня старым пессимистом и напомнила, что в мире происходит много хорошего: шаттл «Колумбия» вышел на орбиту, в Университете Юты человеку впервые пересадили искусственное сердце, а наши британские инженеры покорили воды Темзы и не дали реке захватить город. «Да и мирное движение против холодной войны набирает обороты», – осторожно добавила она, памятуя о том, что, несмотря на левые политические взгляды, я с большим скепсисом отнесся к толпе потрепанных жизнью лесбиянок в «лагере мира» в Гринэм-Коммон.
Ларри, я ведь не думал, что меня постигнет откровение, как апостола Павла на пути в Дамаск. По словам Ричарда, во время психотерапии не бывает внезапных перемен, но моя жизнь снова заиграла яркими красками. Разумеется, было бы глупо говорить о новой личности: я остался прежним Джереми Куком. Прилагал все усилия, чтобы выжить Деверё из университета, после того как этот поганец провел кампанию против «подрыва моральных устоев» с моей стороны. (Насколько ты помнишь, мне не удалось ничего добиться, этот подлиза был на короткой ноге с высшим руководством).
– Взгляните на случившееся со стороны. Как бы вы охарактеризовали собственные поступки, оглядываясь назад? – спросил меня Ричард на одном из последних сеансов. Совсем как в школе. Я никогда не влипал в неприятности, но до меня доходили рассказы других мальчишек, дерзких и норовистых – тех, кто потом занялся венчурными инвестициями или переехал в Куала-Лумпур, если верить статьям о выпускниках нашей школы. Отчитывая их за проказы, директор задавал все тот же вопрос: «Как бы вы охарактеризовали свой поступок?..»
– Подлость, – ответил я. – Подлость низшего пошиба.
Кажется, Ричард решил, что наши отношения вышли на новый уровень и со мной можно не церемониться. Однажды он высказал мне в глаза:
– Знаете, Джереми, при всех своих достоинствах вы просто невыносимый лицемер. Говорите о незначительности человеческой жизни и при этом считаете себя вершиной творения и центром мира. Вы не в состоянии смириться с простыми истинами, которые сами же проповедуете за университетской кафедрой. Несмотря на все ваши академические заслуги – и, пожалуйста, не надо изображать тут выпускника Оксфорда, – вы никак не можете принять один простой факт. Вы не бессмертны. Рано или поздно вас не станет. Изменить мир – не в ваших силах. А если бы вы были моим студентом, то сейчас я бы непременно напомнил о том, что вы так и не дали внятного ответа на самый первый вопрос: зачем вы обратились ко мне за помощью?
– Искал прощения.
– Увы, прощение выходит за пределы моей компетенции. – Он возвел очи горе.
Мне на ум пришел наш школьный девиз: «dulcius ex asperis» – «чем труднее, тем слаще».
– Просто хотел стать лучше. Не причинять никому боли.
– Вот! – с торжеством воскликнул он. – Альтруизм! И вы ведь не о родне сейчас заботитесь.
Ларри, я никогда не мог определить для себя это понятие – «родня». Кто в него входит? Родители давно умерли: одни похороны я посетил, вторые – решительно бойкотировал. Ни братьев, ни сестер, только кузен в Эдинбурге, с которым мы видимся раз в сто лет. Ближе Флисс у меня никого не было: мы обвенчались в маленькой церквушке в Уилтшире, сквозь витражи лился солнечный свет.
«А разве человек с искусственным сердцем может любить?» – спросила она меня однажды.
«С настоящим сердцем тоже не всегда справляешься», – ответил я.
– В то же время на следующей неделе? – спросил меня Ричард в декабре.
– Нет, сегодня был последний сеанс.
– Вот так всегда. Все меня бросают, – фыркнул он.
– Как я вас понимаю! Студенты тоже меня покидают. Спасибо за все. Мне стало лучше, я вылечился.
– Я обычно воздерживаюсь от таких формулировок. Назовем это ремиссией.
На стоянке меня ждал спортивный автомобиль, купленный прошлым летом по странной прихоти. Я включил полюбившуюся мне песню Мика Джаггера – «Нельзя всегда получать желаемое».
Доктор Ричард Картер стал одним из моих самых близких друзей.
* * *Сообщения в сети «Твиттер», связанные с Алисой Сэлмон, 29 января – 5 февраля 2012 г.
От @EmmaIrons7
Принимайте пополнение! Тоже добралась до твиттера, хотя клялась, что ноги моей тут не будет. Жду не дождусь следующего месяца. Не забудь туфли для танцев!
29 января, 11:39
От @EmmaIrons7
Я такое платье вчера купила – закачаешься.
29 января, 12:04
От @EmmaIrons7
Я тут сижу, корплю над твиттами, а ты молчишь???
29 января, 18:31
От @AliceSalmon1
Ой, извини, Эмс. Зарылась в работу перед выходными. А потом у нас вечеринка! Целую.
30 января, 17:55
От @Carolynstocks
Удачи со статьей! Раскатай их в лепешку.
31 января, 08:50
От @AliceSalmon1
Спасибо, Казза. Что-то я мандражирую.
31 января, 09:16
От @NickFonzer
Завтра буду в твоем районе. За мной должок. Не хочешь поужинать? Может, сходим в тот итальянский ресторанчик?
1 февраля, 15:44
От @AliceSalmon1
Ух ты, здорово! Но на этой неделе не выйдет. Как насчет следующей?
1 февраля, 15:55
От @AliceSalmon1
Супербоец с преступностью сегодня ляжет спать пораньше. На выходных оторвусь в родных пенатах! Берегите себя.
3 февраля, 19:37
От @AliceSalmon1
И когда я перестану ходить по граблям?
4 февраля, 20:07
От @GeordieLauren12
Эх ты, легковес! Так быстро слилась с праздника – мы тебе это не забудем!
4 февраля, 23:05
От @AliceSalmon1
Здравствуй и прощай.
4 февраля, 23:44
От @Carolynstocks
Сэлмон, мать твою за ногу, возьми трубку!
5 февраля, 11:09
От @MissMeganParker
Никак не достучусь до @AliceSalmon1! Наверное, сидит где-нить с диким похмельем.
5 февраля, 13:34
От @Carolynstocks
Тебя там похитили, что ли? Если не перезвонишь, отправлю по твоим следам команду спасателей.
5 февраля, 14:04
От @MissMeganParker
Тоже не могу дозвониться до @AliceSalmon1! Скорее всего, телефон разрядился. Она все время про него забывает.
5 февраля, 14:22
* * *Письмо, отправленное профессором Джереми Куком, 8 августа 2012 г.
Здравствуй, Ларри!
Это снова я.
– Будет холодно, не задерживайся, – сказала мне Флисс. В четыре часа я сообщил ей, что отправляюсь на свой ежедневный моцион.
В шесть она прислала сообщение: «Когда будем ужинать?» В семь невозмутимое: «Ты где?»
Но я не мог упустить такую возможность. Видишь ли, дружище, Алиса Сэлмон вернулась в город. Провидение вмешалось, не иначе!
Отыскать ее было нетрудно. Проверил социальные сети, тут же взял след – и вот, она передо мной. Я шел за Алисой, как заправская ищейка. В субботней толпе легко прятаться, нужно только выбрать удобное место для наблюдения на безопасном расстоянии. Сложнее оставаться рядом. Через некоторое время я с трудом переводил дух, эта девчонка совсем меня загнала. Но я не сдавался. Пришла пора изгнать демонов прошлого и рассказать всю правду о той ночи после вечеринки на кафедре.
Их было четверо, они то сходились вместе, то разбегались в разные стороны, подвижные как ртуть. Подруги Алисы исчезали из виду и появлялись опять, к ним подходили другие, оставались поболтать, а потом снова таяли среди посетителей. Разумеется, мужчины тянулись к ней бесконечной вереницей. Но я не возражал: пусть подпаивают ее, мне это на руку, так будет проще начать разговор. Кого там только не было: городские ребята, разношерстная шпана. «У нас встреча выпускников!» – крикнула Алиса одному из своих воздыхателей, стараясь перекрыть шум. Были и другие – студенты, громогласные и возбужденные. Сколько легкомыслия…
Как ты, несомненно, знаешь, я восстановил события того февральского вечера в малейших подробностях, проследил все передвижения и разговоры Алисы. Прошу, выслушай до конца. Полиция заблуждается; у меня есть основания подозревать, что в ее смерти замешан кто-то из близких. Не буду пока ничего рассказывать, сам понимаешь – нельзя выступать с публичными обвинениями, основываясь на догадках. Опасное дело, особенно для уважаемого профессора. Репутацию слишком легко разрушить. Придется сделать исключение из правил – теперь между нами появится тайна.
«Я беспокоюсь», – написала мне Флисс.
Под разудалым пьяным весельем Алиса скрывала печаль, но никто из окружавшей толпы не замечал ее тоску. В те минуты она была так похожа на Лиз, что мне хотелось схватить ее за руку и силком увести прочь. Лиз было примерно столько же, когда мы познакомились. Около двадцати пяти. В самом соку.
