Агата Кристи - Любовные перипетии
— А разве нет? — спросил мистер Кин. Полковник удивлённо уставился на него.
— Но вы же всё видели своими глазами…
— И заметьте, — мистер Саттертуэйт, с бокалом портвейна в руке, откинулся на спинку стула, — леди Дуайтон была великолепна — просто великолепна! — но в одном всё же ошиблась: решила с чего-то, что её супруга не иначе как застрелили. И Делангуа тоже хорош: думает, раз на столе лежит какой-то нож, то им непременно сэра Джеймса и закололи? Но ведь это чистая случайность, что нож вообще выпал из книги леди Дуайтон.
— Думаете? — сказал мистер Кин.
— А представьте, — продолжал мистер Саттертуэйт, — если бы каждый из них просто признался в убийстве, не уточняя, чем оно было совершено, — что тогда?
— Тогда бы им, чего доброго, поверили, — как-то странно улыбнулся мистер Кин.
— Ну точно как в каком-нибудь романе, — опять изрёк полковник.
— Да, — согласился мистер Кин. — Вероятно, оттуда они и почерпнули свою замечательную идею.
— Очень возможно, — оживился мистер Саттертуэйт. — Прочитанное возвращается к нам порой самым неожиданным образом. Разумеется, часы с самого начала не внушали нам доверия, — продолжал он, обращаясь к мистеру Кину. — Ведь яснее ясного, что их можно перевести вперёд или назад.
— Вперёд, — повторил мистер Кин, и после паузы: — Или назад.
Его тон словно бы подбадривал мистера Саттертуэйта, как и взгляд его тёмных блестящих глаз.
— Но стрелки часов были переведены вперёд, — сказал мистер Саттертуэйт. — Это-то мы уже выяснили.
— Думаете? — снова спросил мистер Кин. Мистер Саттертуэйт всё пристальнее вглядывался в смуглое лицо.
— Вы хотите сказать, — медленно заговорил он, — что кто-то, наоборот, отвёл назад стрелки карманных часов? Позвольте, но зачем? Нет, это совершенно невозможно!
— Отчего же невозможно? — пробормотал мистер Кин.
— Ну, во всяком случае, бессмысленно. Кому, по-вашему, это было нужно?
— Полагаю, тому, у кого есть алиби на это время.
— Чёрт меня подери! — взревел вдруг полковник. — Ведь Делангуа же нам как раз и показал, что в шесть пятнадцать он разговаривал со сторожем!
— Да, он назвал именно это время, — подтвердил мистер Саттертуэйт.
Они с полковником переглянулись, и у обоих одновременно возникло странное чувство, будто твёрдая почва уходит у них из-под ног. Все факты и события, казавшиеся такими понятными, стремглав понеслись по кругу, при этом оборачиваясь к ним какими-то новыми, неожиданными гранями, — а в самом центре этого калейдоскопа темнело смуглое, улыбающееся лицо мистера Кина.
— Но в таком случае… — начал Мелроуз, — в таком случае…
— Всё было наоборот, — опередил его мистер Саттертуэйт, отличавшийся большей гибкостью ума. — Всё так или иначе оказалось подстроено — против лакея… Да нет, не может быть, — спохватился он. — Ерунда какая-то! Тогда зачем им вообще было брать вину на себя?
— Вот именно, зачем?.. Однако, пока они этого не сделали, оба были под подозрением, верно? — в голосе мистера Кина появилась некая мечтательная умиротворённость. — Вы точно подметили, полковник, — всё как в романе. Именно из романа они и позаимствовали весь этот сюжет. Они ведь поступили так, как всегда поступают невиновные герой и героиня. Неудивительно, что и полковник сразу же счёл их невиновными — как-никак, за ними сила литературной традиции. Мистер Саттертуэйт, со своей стороны, без конца сравнивал происходившее с театром. И оба вы, несомненно, были правы. Всё это мало правдоподобно и не имеет отношения к реальной жизни — вы оба, сами того не сознавая, повторяли эту мысль снова и снова. Если бы они добивались правдоподобия, им пришлось бы выдумать что-нибудь получше.
Полковник и мистер Саттертуэйт слушали его с самым безутешным видом.
— Да, им надо было бы быть поумнее, — проговорил наконец мистер Саттертуэйт. — И кстати, я припоминаю, в семь часов дворецкий ведь спускался в библиотеку, чтобы закрыть окна? Стало быть, им полагалось быть открытыми…
— Они и были открыты, когда через одно из них проник Делангуа, — кивнул мистер Кин. — Он одним ударом убил сэра Джеймса, а потом — уже вдвоём — они довели дело до конца…
Он взглянул на мистера Саттертуэйта, как бы приглашая его дорисовать картину убийства, и тот заговорил — поначалу не очень уверенно:
— Пожалуй, прежде всего они разбили большие часы и уложили их на стол… Да, вероятно, так. Потом перевели стрелки на карманных часах и разбили стекло. Потом он выбрался наружу, а она заперла все окна изнутри. Я только одного не пойму: чего ради они разбили карманные часы? Разве недостаточно было настольных…
— Такой ход был чересчур очевидным, — возразил мистер Кин. — Его легко можно разгадать.
— Зато с карманными часами чересчур заумный. Мы ведь и подумали-то о них совершенно случайно…
— Разве? — сказал мистер Кин. — Помнится, нам очень помогла подсказка её милости.
Мистер Саттертуэйт застыл с открытым ртом.
— Тем не менее, — мечтательно продолжал мистер Кин, — есть один-единственный человек, который ни за что не забыл бы о карманных часах, — лакей. Лакею лучше всех прочих известно, что лежит в карманах у его хозяина. Но он ничего не сказал. Переведи лакей стрелки на больших часах — он бы уж не забыл и про карманные… Нет, эти двое не знатоки человеческой натуры! Им далеко до мистера Саттертуэйта.
Мистер Саттертуэйт горестно качал головой.
— Как же я ошибся! — пробормотал он. — Решил, что вы явились спасать влюблённых!..
— Так оно и есть, — улыбнулся мистер Кин. — Только не этих двоих — других. Вы, возможно, не обратили внимания на служанку её милости? Она, правда, не шуршала парчой и не разыгрывала трагических сцен — но всё же она очень милая девушка и, кажется, по-настоящему любит своего Дженнингса. Думаю, господа, что спасение её возлюбленного теперь целиком в ваших руках.
— Но мы не можем представить никаких доказательств, — мрачно буркнул полковник. Улыбка озарила лицо мистера Кина.
— Мистер Саттертуэйт может.
— Я? — изумлённо переспросил мистер Саттертуэйт.
— Смешно. Вы можете доказать, что часы сэра Джеймса разбились отнюдь не в его кармане. Прежде всего, нельзя вдребезги разбить стекло, не открыв при этом крышку. Не верите — попробуйте сами. Кто-то вытащил их из его кармана, откинул крышку, отвёл стрелки назад, ударил по стеклу, а потом уже закрыл часы и вернул их на место. Вот только он не заметил, что один осколок при этом выпал.
— О Боже! — вскричал мистер Саттертуэйт. Рука его сама дёрнулась к жилетному карману, в глубине которого он нащупал заострённый осколок изогнутого стекла.
Наконец-то наступила его минута.
— Это стёклышко, — провозгласил мистер Саттертуэйт, — поможет мне спасти человека от виселицы.
