Эд Макбейн - Забавы с летальным исходом
Гутри расхохотался.
— А я думал, вы расскажете другую историю, — заметил он.
— Какую?
— Ну, подходит один старикашка в доме для престарелых к дамочке, она тоже сидит в инвалидном кресле…
— И?..
— И говорит: «Вы знаете, кто я такой?» Старушка отрицательно качает головой и отвечает: «Нет. Но если вы подойдете к сестре, что дежурит в приемной, она вам скажет».
Адель опять рассмеялась.
— Ненавижу людей, которые сдаются, а вы? — спросила она. — Заранее покупают себе места на кладбище, чтобы лежать рядышком, распределяют деньги и прочее добро между детьми, и что им тогда остается? Только и ждать смерти. А кстати, у вас дети есть?
— Двое. На севере.
— Вы вдовец?
— Разведен.
— Один раз, дважды?
— Одного раза вполне достаточно.
— Я тоже в разводе. Дважды побывала замужем, — сказала она. Затем, после паузы, нерешительно спросила: — А как вам кажется, сколько мне?
— Восемьдесят четыре, — ответил Гутри.
— Нет, серьезно.
— Ну откуда же мне знать, — сказал он. — Расстегните ширинку!
И оба они громко расхохотались.
— Ну, давайте, попробуйте догадаться! — настаивала она.
— Не хочу рисковать жизнью.
— Мне шестьдесят один! Нет, честное слово! Я перебралась сюда после первого развода. Тогда мне был тридцать один год.
— А мне шестьдесят три, — сказал Гутри, сам удивляясь, что это на него нашло. — Сперва работал частным сыщиком в Нью-Йорке, потом, в конце 50-х, переехал сюда. Здесь тогда не город был… так, рыбачий поселок.
— И вы наверняка знаменитый детектив, да? — спросила она и подмигнула ему, подняв глаза от тарелки с жареными морскими гребешками.
— О, страшно знаменитый!
— Так и знала, — кивнула она и снова подмигнула. — Так вы сказали, шестьдесят три? Ничего себе, здорово сохранились! Выглядите просто потрясающе!
— Стараюсь поддерживать форму, — скромно заметил он.
— Это все Флорида, — сказала она, — ее влияние. А знаете, что Понсе де Леон[6] действительно открыл здесь источник молодости?
— Вполне можно поверить, особенно когда погода такая, как сейчас.
— Хотите сходим сегодня в кино?
— Почему нет, — ответил он.
— Вы вообще любите фильмы?
— Смотря какие.
— А какие?
— С эротикой.
— Знаете, я тоже. А какое самое эротическое в жизни кино вы видели, а?
— Не считая порно?
— Вы смотрите порно?!
— Ясное дело. С утра до вечера.
— Можно взять напрокат одну кассетку…
— Конечно, — кивнул он.
— Какую бы вам хотелось?
— Вы что, серьезно?
— Еще бы! Да это самый эротический и сексуальный фильм в мире! Не считая крутого порно, конечно.
— Самый сексуальный? Или же самая сексуальная сцена в фильме?
— Ой, только пожалуйста, не говорите, что Шарон Стоун снималась в этом вашем фильме, раскинув ножки!
— Да нет, я имел в виду ту сцену с Майклом Дугласом и как ее…
— О!.. — воскликнула Адель.
— Помните этот фильм?
— Еще бы!
— «Фатальная притягательность».[7]
— О, да!
— Вам понравилась эта сцена?
— Самая сексуальная из всех на свете!
— Да, — торжественно кивнул Гутри.
— Да, — согласилась Адель.
Он подозвал официанта и попросил подать еще пива. И вот они сидели, потягивали пиво, любовались морем, подставляя лица ярким полуденным лучам солнца.
— Ненавижу фильмы, где целуются старики, — сказала Адель. — А вы?
— Ну, старым людям тоже иногда приходится целоваться, — ответил Гутри и торопливо добавил: — Так мне кажется.
— Уверена, что приходится, но кому приятно смотреть на это?
— Вообще-то, — сказал Гутри, — в большинстве фильмов парень целует девушку лет на двадцать, а то и тридцать моложе себя.
— А иногда — на сорок. Ну, допустим, имеется мужчина, кинозвезда, которому стукнуло семьдесят. И вот он целует двадцатилетнюю девушку. Ну разве это правдоподобно?
— Ну, если таков замысел режиссера… — протянул Гутри.
— А вы представляете, какие претензии у этого типа?
— У кого? Режиссера?
— Да нет, у звезды. Это ж надо вообразить, что он может показаться привлекательным настолько, что молоденькая, едва оперившаяся девушка сочтет его обаятельным! И это в семьдесят лет!
— Ну, лично мне шестьдесят три, — сказал Гутри и тут же спохватился: «Черт, что это со мной? Чего это я заладил? Должно быть, совсем свихнулся!»
— Да, но вы очень привлекательны, — сказала Адель.
— Спасибо за комплимент. Но согласитесь, что Клинт Иствуд…
— Лично мне совершенно не хотелось бы целоваться с Клинтом Иствудом.
— О, перестаньте!
— Нет, правда. Мне определенно не хотелось бы с ним целоваться. Мало того, мне было неприятно смотреть, как он целует Мерил Стрип, хотя ей, кажется, уже сорок, верно?
— Гленн Клоус, — поправил ее Гутри. — Та, что снималась с Майклом Дугласом. Я тоже вечно путаю ее с Мерил Стрип.
— Да, да, и я, знаете, тоже.
— Ну а какой вообще самый любимый ваш фильм? — спросил Гутри.
— «Унесенные ветром»! — не задумываясь, выпалила она.
— Прямое попадание! — воскликнул Гутри.
— Как, и ваш тоже?
— Да, и мой тоже.
Он сам не понимал, лжет или нет.
Нет, скорее всего, он не лгал.
— А знаете, что я еще терпеть не могу в кино? — спросила Адель.
— Нет. Что?
— Когда целуются подростки. И никому нет дела! Как будто так оно и надо!
— Да. Какие-то там двенадцатилетние сопляки и соплячки…
— Да. А мне самой… О Господи ты Боже мой!
— А знаете, что лично я нахожу очень сексуальным? — спросил Гутри.
— В кино?
— Нет, в жизни.
— Что?
— Здесь, во Флориде.
— Что?
— Представьте: сидите вы у бассейна. На всех девушках кругом бикини. И вдруг из кабинета какого-нибудь там управляющего выходит секретарша. И на ней обычный деловой костюм, туфли на высоких каблуках, колготки. Лично я нахожу это очень сексуальным.
— Вы считаете, я одета небрежно?
— О, нет, нет. Я вовсе не имел в виду вас.
— Но я же, знаете ли, не секретарша какого-нибудь там управляющего.
— Конечно.
— Просто владею шестью небольшими домиками и сдаю их, вот и все. И знаете, не нахожу, что при этом следует носить строгий деловой костюм и туфли на каблуках. Я, знаете ли, вовсе не обязана их носить.
— Я не о том. Просто нахожу это сексуальным. Девушке приходится одеться, потому что она на работе, в то время, как все остальные разгуливают чуть ли не голышом под солнцем… Это, знаете ли, очень возбуждает.
— Возбуждает?..
— Ну да. Так мне кажется.
— И вас лично тоже возбуждает?
— Меня? Нет, нет, конечно. Впрочем, иногда, пожалуй… Так, время от времени.
— Знаете, со мной тот же случай.
— Когда все это делается исключительно ради удовольствия, верно?
— Конечно!
— Не с какой-то там особой целью, а так просто. И чтоб никого при этом не обидеть.
— Конечно, нет, — сказала Адель. — А знаете, я тоже иногда люблю принарядиться.
— Не сомневаюсь.
— Надеваю пояс с подвязками, трусики в облипку, туфли на высоченных каблуках, ну и все такое прочее. И это в шестьдесят один год, можете себе представить?
— Вам больше сорока не дашь.
— Ой, да будет вам!
— Нет, честно. Я сразу так и подумал: ей лет сорок, не больше. Ну, когда вы открыли дверь.
— Вообще-то я обычно этого не делаю.
— Что?
— Не впускаю разных там мух.
Они молча смотрели друг на друга через стол.
— Так что вы хотели узнать о том убитом? — спросила она.
— Все, — ответил Гутри.
По словам Адель, она впервые повстречалась с Кори…
— Кори, а дальше как? — осведомился Гутри.
— Я же сказала, понятия не имею.
— И где вы с ним повстречались?
— Да прямо здесь, у Келли. В воскресенье вечером, накануне убийства. Обычно у Дейва по воскресеньям собирается целая толпа. Люди хотят маленько расслабиться перед тем, как начнется рабочая неделя.
Было одиннадцать вечера…
Она выехала с Гэлли-роуд примерно в девять тридцать. Дорога заняла совсем немного времени, минут пять, — это если ехать через дамбу Санто-Спирито. Так что в ресторане она находилась примерно с полчаса, когда появился Кори. Он словно сошел с рекламы «Мальборо» — высокий, статный мужчина в джинсах, сапожках и белой футболке с коротко закатанными рукавами, из обшлага одного из которых торчала пачка сигарет. Лет под сорок, ну, может, сорок с небольшим, определила она, очень мускулистый, загорелый, атлетически сложенный. Словом, страшно сексапильный мужчина — так сказала бы Адель, будь она лет на тридцать моложе.
Сама она сидела с «ребятишками» за большим круглым столом возле бара. Одна из девушек, заметив Кори, присвистнула, потом махнула рукой и пригласила его присоединиться. Что он и сделал, потому как за этим столом сидела не только старая шестидесятилетняя развалина. Нет, там были девушки помоложе, лет за тридцать с небольшим, ну а все парни были примерно возраста Кори, хотя тогда они не знали его имени. Ну и еще к ним подсел один старпер, который иногда заходит к Келли. Сидит себе и знай качает головой всю дорогу и пялится на груди девушек. Звать его Эйвери. И как ни странно, но именно из-за этого Эйвери и разгорелась драчка.
