Станислас-Андре Стееман - Из дома никому не выходить
Джордж Крафтон, пожалуй, не успел бы взять свой револьвер. Вернее сказать, у него и желание пропало это делать, как только видение оказалось в пятне света от заправочной станции. Человек! Смертельно бледный, с перекошенным лицом и обеими руками держится за живот. С глухим стоном упав на колени, он с трудом поднялся, неуверенно прошел еще несколько шагов и ткнулся бы носом в дорожную пыль, если бы Крафтон не подхватил его, инстинктивно бросившись навстречу.
На всем пути незнакомец оставлял за собой, словно метки, блестящие красные пятна. Крафтон в жизни бы не поверил, что из человека может вытекать столько крови.
Закинув руку раненого себе на шею, Крафтон потащил его к заправочной станции. По дороге заметил, что комбинезон стал похож на фартук мясника. Что скажет Лиззи!
Взмокший от пота, несмотря на холод, Джордж Крафтон устроил беднягу на куче покрышек. Надо было как-нибудь ему помочь, вот только чем?
— Я… я схожу за врачом, — машинально пробормотал Джордж Крафтон.
Раненый вцепился в его куртку и открыл глаза.
— Не… Не надо! — с трудом выговорил он. — С-с-со мной покончено! Д-дай мне пить!
Крафтон принес несчастному стакан воды, но тот оттолкнул воду.
— В-в… Виски! Д-дай мне виски!
Крафтон, не уверенный в том, что в таких случаях прописывают подобное лекарство, высказал свои сомнения вслух.
— В-и… Виски! — повторил раненый. — И по-позвони Уайтхолл 1212.
— В Скотланд-Ярд?
Человек прикрыл глаза.
— Скажешь им…
Но Крафтон напрасно ждал продолжения. Голова раненого запрокинулась, изо рта, пузырясь, потекла черная кровь.
Потрясенный Крафтон бросился к телефону. К счастью, телефон работал. Но Лондон дали не сразу.
— Вызовите врача и местную полицию, — ответил ему равнодушный голос неизвестного собеседника. — Мы кого-нибудь пришлем.
Когда Крафтон вернулся к незнакомцу, тот лежал, вытянувшись во весь рост на цементном полу и зажав в руке бутылку виски, которую никто не успел открыть. Крафтон поискал пульс. Не нашел. У этого типа, должно быть, уже с четверть часа никакого пульса не было. Просто чудо, что он в таком состоянии сумел дотащиться до заправки.
Лиззи позвала мужа, как она это делала обычно, постучав палкой в пол.
— Какого черта, не пойду я! — проворчал Крафтон.
А вот если бы он умирал, каким было бы его последнее желание?
Лиззи стучала все сильнее.
Крафтон схватил бутылку виски, зубами открыл и вставил горлышко между бледных губ незнакомца.
— Эй, потише! — произнес он спустя несколько секунд совершенно ошарашенный. — У меня больше нет…
III
Долгий крик
Миссис Пламкетт встала с постели в одиннадцатом часу.
Она плохо спала, ее преследовали чудовищные кошмары. В какой-то момент она уже хотела сходить за Беггаром, но не решилась. Старый дом был полон особенных, непривычных шумов. Впервые в жизни Аделия боялась встретиться за поворотом коридора с Призраком Бальи. Она по-настоящему уснула только к трем часам и проснулась оттого, что на грудь ей навалилась непомерная тяжесть — огромный плетеный чемодан, в котором стучала адская машина.
Тусклый, неясный свет беспрепятственно проникал в итальянское окно: вчера она забыла задернуть шторы. Топка, должно быть, ночью погасла, потому что вода в кувшине покрылась коркой льда.
В последние два месяца миссис Пламкетт с удовольствием нежилась по утрам в постели, предаваясь мечтам о Джо Уоррене. Сегодня ей предстоит заниматься им и его друзьями. Надо наверстывать потерянное время.
В предвкушении приезда Джо — или ей теперь надо называть его Люком? — миссис Пламкетт заказала у «маленькой» портнихи в Селькирке три «маленьких» платьица, выкройки которых нашла в «Fancy Cabinet»; до этого дня она ни разу не позволила себе показаться на людях ни в одном из них. Совсем простенькие «маленькие» платьица: одно — присобранное на бедрах, второе — все в мелких пуговках спереди, а третье — самая смелая модель — с воланами на уровне колена. Аделия всего раза два или три примерила их в одиночестве, робко прохаживаясь перед зеркалом.
С явным сожалением оставив обновки висеть на плечиках — ждали месяц пока до них очередь дойдет, так и еще денек подождут, — Аделия надела вчерашнее платье, то самое, которое было на ней, когда она впервые увидела Джо — или Люка, — потому что теперь надеялась, что он с первого взгляда вспомнит этот наряд. Можно подумать, мужчины обращают внимание на подобные мелочи!
На площадке остановилась в нерешительности. Странная вещь — несмотря на то, что миссис Пламкетт была у себя дома, ей казалось, будто она вступает на вражескую территорию.
Кое-что оказалось для нее неприятной неожиданностью. Свет на площадке и в прихожей, похоже, горел всю ночь. Никто, и не подумал его выключить, и Люку это тоже в голову не пришло.
Она сделала несколько шагов, прислушалась. Сейчас ей хотелось услышать какой-нибудь привычный звук, но вокруг стояла полная, гнетущая тишина. Нигде даже половица не скрипнет, словно дерево чудесным образом перестало рассыхаться.
Аделия Пламкетт в тапочках — у нее с детства ноги были изнеженными — спустилась по лестнице, вошла в столовую, оттуда в курительную. Обе комнаты одинаково провоняли вчерашними окурками, в обеих был одинаково удручающий беспорядок: повсюду грязные тарелки, сдвинутая с места и кое-где опрокинутая мебель. Аделия подняла упавший стул, машинально проверила, не поломан ли он.
И вот тогда она увидела дырку в скатерти. Круглую дырку с подпаленными краями, оставленную горящей сигаретой. Миссис Пламкетт, хотя и с глубоким прискорбием, могла смириться с тем, что кто-то прожег скатерть по неосторожности. Но случай был не тот. Раздавленный окурок присосался к дырке, словно прихлопнутый на руке комар.
В кухне был точно такой же разгром, как в столовой. Кроппинс и миссис Банистер ничего не убрали. Они даже плитку не выключили, и короткие язычки пламени продолжали лизать почерневшую пустую сковородку.
— Беггар! — позвала Аделия. — Naughty bear!
Беггар, как она и предполагала, провел ночь под плитой. Услышав свое имя, он приблизился, не спеша переставляя лапы и только из вежливости помахивая хвостом. Хотя псу и удалось поживиться обглоданным цыпленком, вид у него был недовольный. Аделия о нем забыла, и Беггар ей это припомнит. У Беггара память хорошая.
Аделия не могла жить в ссоре с Беггаром. Только что молочник поставил у порога холодные, запотевшие бутылки. Открыв одну из них, она щедро плеснула молока в глиняную плошку, бросила туда же кусочек сахара.
Беггар, при его-то предельной чувствительности, должен был бы за пятнадцать секунд опорожнить плошку. Как ни удивительно, но он даже не взглянул на нее и снова забился под плиту.
Обиженная Аделия уговаривать его не стала. Голод как говорится, волка из леса гонит, так и собаку, в конце концов, из-под плиты выгонит. К тому же, денек обещал быть хлопотливым. Аделия первый шаг сделала — теперь пусть Беггар делает второй.
Для начала она помыла посуду, целую гору посуды перемыла, думая о другом, — о Люке, — пока осознала, что весь дом оказался на ней. Кроппинс и миссис Банистер очень уж расслабились. Решительно отставив недомытой последнюю тарелку, Аделия отправилась вытаскивать их из постелей.
Но, пока она поднималась по лестнице, решимость ее начала ослабевать. Вчера Кроппинс и миссис Банистер работали сверхурочно. С этим надо было считаться. Им тоже не нравилось, когда на них давили.
Аделия, останавливаясь на каждой ступеньке, дотащилась до площадки второго этажа — здесь лестница заканчивалась. По странной прихоти архитектора, объяснения которой не мог найти и сам покойный мистер Пламкетт, следующий пролет лестницы начинался в конце коридора. Другими словами, ей придется пройти мимо «комнаты с чемоданом»…
Аделия, сколько себя помнила, никогда и ни по какому поводу не испытывала нездорового любопытства. Совсем маленькой девочкой, листая словарь, она старательно пропускала цветную вкладку, объяснявшую, как устроен мужчина. Впоследствии она даже и не пыталась найти в том же словаре толкование кое-каких греховных слов, которыми покойный мистер Пламкетт, с трудом заставляя себя произносить их вслух, обильно украшал свои проповеди. И каждый раз, как на ее пути случалось дорожное происшествие, она сворачивала на другую улицу.
Аделия остановилась у двери «комнаты с чемоданом». Сейчас любопытство оказалось сильнее нее. И разве что трактором можно было бы оттащить ее оттуда.
Сердце у нее отчаянно колотилось, и для начала она послушала под дверью. Но ничего не услышала. Тогда она осторожно взялась за ручку и попыталась ее повернуть. Дверь оказалась запертой на ключ изнутри. Наклонившись, миссис Пламкетт заглянула в замочную скважину. В замочной скважине торчал ключ, а может быть, комната была погружена в полную темноту.
