Аманда Кросс - Убийство по Джеймсу Джойсу
Человек и собака вместе шли к машине, которая словно с помощью некоей поразительной механической смекалки почуяла их приближение и приостановила свою бурную деятельность. Впрочем, приблизившись, Рид установил, что если механизация и проникла на ферму, то автоматизация запоздала — машину тянул трактор, а трактором управлял мужчина, который поджидал Рида, предвкушая нечто приятное.
— Что, вляпались? — спросил он, когда Рид оказался в пределах слышимости.
— Вам оттуда все видно?
— Просто догадался, увидав, как вы прыгали. Гостите у мисс Фэнслер?
— Временно, — отвечал Рид, забавляясь при мысли о том, что любопытство распространяется и на мужское местное население. Его осенила догадка, что это, возможно, муж не пользующейся любовью Мэри Брэдфорд, которая приходила одалживать уксус.
— Меня зовут Брэдфорд, — представился мужчина в тракторе, подтверждая предположение.
— Амхерст, — ответил Рид.
— Так называется город, где я заканчивал колледж, — сообщил мужчина. — Сельскохозяйственный колледж Массачусетского университета. Вас удивляет, что фермер учился в колледже?
— Да, — честно признался Рид. — Я думал, фермеры считают полной ерундой учебу по книжкам.
— Так считавшие потерпели крах. За последние двадцать лет фермерство изменилось сильней, чем за предыдущее тысячелетие.
— Вижу, — кивнул Рид на сноповязалку.
— Да, машина что надо, — подтвердил Брэдфорд. — Захватывает траву, протягивает через вон тот механизм, который сбивает ее в снопы, связывает проволокой и выбрасывает вон в тот фургон. Когда фургон наполняется, я прицепляю его к другому своему трактору и везу к коровнику, где подъемник переправляет их на сеновал.
— А что вы делаете, когда машина ломается?
— Чиню. Фермеру, не способному починить свою технику, трудно живется. Хотите посмотреть, как работает эта штука? Влезайте.
Абсолютно неспортивный Рид принял это за приглашение совершить самоубийство. Но Брэдфорд указал на соединяющий трактор со сноповязалкой стержень, подразумевая, что на него можно встать. Рид повиновался.
Когда они тронулись, внимание Рида сперва поглощала задача удержаться, а потом вопрос о том, скоро ли у него изо рта вылетят зубы. Только после неоднократного пересечения поля ему удалось понаблюдать за сноповязалкой. Машина сначала срезала траву и переворачивала, укладывая рядами, потом подхватывала ее, скручивала, связывала и выбрасывала. Поразительно. Коричневый пес бежал рядом, по всей видимости подвергаясь неминуемой опасности быть перерезанным. Но все эти деревенские создания приспособились к машинам с такой же легкостью, как и к другим переменам в окружающей их среде. «А вот я, — думал Рид, — не могу приспособиться. Фактически у меня вполне может возникнуть перманентный тремор».
Наконец Брэдфорд остановил машину в тот самый момент, когда казалось, будто она вот-вот врежется в изгородь из колючей проволоки, на что, пожалуй, даже наделся пришедший от тряски в состояние полной индифферентности Рид. Но Брэдфорд управлял машиной, как лошадью, которая восхищает его своим темпераментом. С молчаливой, но экзальтированной молитвой Рид спрыгнул на землю, приветствуя коровьи лепешки и прочее. Во время поездки на сноповязалке он встретил и преодолел массу опасностей.
— А как вязали снопы, когда вы были ребенком? — спросил он, закурив трубку.
— Наверно, отправлялись по три человека с вилами и с лошадьми, — отвечал Брэдфорд. — Но я рос в Скарсдейле и, по правде сказать, не знаю.
— В Скарсдейле!
— Да. Мой отец был юристом. А я любил фермерство. Моя жена родом из здешних мест. Ее предки приплыли впереди «Мэйфлауэра»[10], держась зубами за фалинь. Красиво тут, правда? — В последних словах не было даже тени сарказма. Рид проследил за взглядом Брэдфорда. Действительно было красиво. — Красивей всего, когда смотришь с трактора, стоящего посреди поля. Приходите как-нибудь еще покататься. — Брэдфорд помахал рукой и опять запустил трактор.
Рид побрел назад через луг, осторожно разминая одну мышцу за другой, наверняка предчувствуя неизбежную боль.
Захлопнув за собой ворота, Рид увидел Кейт, читающую в шезлонге под деревом.
— Не позволяет ли расписание сейчас побеседовать? — спросил Рид.
— Больше того. Мэри Брэдфорд намерена занести уксус и выпить с нами чашечку кофе.
— У меня тоже была встреча, — сообщил Рид, упав в кресло. — С мужем Мэри Брэдфорд.
— Я уже знаю об этом, наивный горожанин. Мэри Брэдфорд видела, как ты запрыгнул на агрегат, явно ожидая проявления злодейских намерений, а не дождавшись, решила выяснить, что ты сказал ее мужу, прежде чем тому выпадет шанс самому рассказать ей об этом.
— По твоим описаниям эта леди выходит в высшей степени привлекательной. Не найдется ли у нее компенсирующих достоинств — может быть, она представляет собой соль земли, обладает врожденной благовоспитанностью, определенной физической жизненной силой?
— Почти вся ее физическая жизненная сила, как ты скоро услышишь, содержится в голосе. Если послушать ее, получается, что никто так усердно не трудится, как она, никто не вносит такой вклад в общество и не получает взамен так мало, никто не отличается такой безупречной нравственностью, благопристойностью и доброй старомодной моралью. Поскольку она следует золотому правилу: «Делай для Мэри Брэдфорд то, что хочет получить от тебя Мэри Брэдфорд», нелегко разглядеть сей высокий моральный накал. Но не позволяй мне внушать тебе предвзятое мнение. О чем ты беседовал с Брэдом?
— Мне пришлось очень усердно следить за стучавшими во рту зубами и наблюдать за чудесами механизации фермерского дела, так что мы не особенно разговаривали. Мои ботинки покрыты коровьим дерьмом, а дух подавлен.
— Рид, мы подавили тебя своей шумной деятельностью? Я надеялась, ты сумеешь увидеть сегодня утром, что у нас не такой сумасшедший дом, как казалось вчера. Тут ведь тихо и мирно, правда?
— Все события словно бы сговорились лишить меня уважения к самому себе. Вчера я покинул Нью-Йорк, ощущая спокойствие, жизнеспособность и готовность по-своему справиться с чем угодно. Но как только с пыхтеньем взобрался на твою дьявольскую подъездную дорогу, получил напоминание о своем невежестве, вляпался в коровью лепешку, показался жалким недоноском рядом с чудовищным, опаленным солнцем воплощением мужественности на тракторе и, наконец, кажется, приговорен выслушивать болтовню жены опаленного солнцем чудовища.
— Тебе ни на секунду не удалось меня провести, — сказала Кейт. — Сегодняшние события опасны для твоего мужского достоинства и уважения к самому себе нисколько не больше всех прочих. Возможно, ты пострадал от переизбытка свежего воздуха — это ощущение мне знакомо. Рид, по-моему, мне в тебе больше всего дорога та спокойная самоуверенность, которая не нуждается в подтверждении. А коровьи лепешки, хоть и могут испортить хорошую пару ботинок, ценятся выше рубинов и составляют предмет зависти всех садовников. Паскуале соскребет их с твоих ботинок и разложит под цветами.
— Кейт, по правде сказать, дело в том, что я надеялся… — Но неожиданное появление автомобиля на подъездной дороге убило эту надежду или попросту не позволило ее высказать. — Неужели она приехала на машине с другой стороны дороги? — изумленно спросил Рид.
— В деревне никто никогда пешком не ходит, за исключением горожан. У трудящихся фермеров нет времени на подобные глупости. Привет, Мэри, — крикнула Кейт, вставая. — Разрешите мне вас познакомить — мистер Амхерст, миссис Брэдфорд.
— Я догадалась, придя выгонять коров нынче утром, что это вы были в комнате для гостей. Всегда можно сказать, что в гостевой комнате кто-то есть, потому что тогда окна открыты, а жалюзи спущены, а когда в комнате пусто, конечно, наоборот. Я думаю, у Кейт Фэнслер еще один гость. Могу поспорить, молодой человек, — она предпочитает гостей мужчин. Я отдаю предпочтение женщинам, которые сами стелят себе постель и не ждут, что их будут обслуживать, сбиваясь с ног, но ведь у Кейт полным-полно слуг, так что подобные соображения наверняка для нее не играют роли, — я всегда завидую людям, которые располагают помощниками, только все они, разумеется, хотят получать целое состояние и ничего не делать, — эта жуткая миссис Паскуале, что живет ниже по дороге, явилась однажды мне помогать, болтала, болтала весь день напролет, и в конце концов я всю работу выполнила сама. Какой же во всем этом смысл?
Поднявшийся на ноги Рид не знал, на какую часть сей диатрибы следует отвечать, если, конечно, вообще требуется какой-либо ответ.
— Я слышала, вы — окружной прокурор, — сказала Мэри Брэдфорд.
Теперь Рид уставился на нее в полном ошеломлении, поймал взгляд Кейт, которая пожала плечами, что означало: «Я ей этого не говорила».
