Сергей Емелин - Убийца пришёл первым
Небольшая заминка возникла, когда мы рассаживались за столом — Кристиан опять несколько растерялся и явно не знал, куда себя деть, но эта проблема решилась просто — я махнул ему на стул рядом со мной, предназначавшийся для Николя, а тот, поняв меня с полуслова, охотно сместился на одно место вправо. Зато при таком раскладе напротив Кристиана очутилась Джоанна; глядя на этих двоих, слывших когда-то самой сумасшедшей парочкой в нашей компании, я никак не мог понять, какие чувства испытывают они от этой встречи.
На другом конце стола обосновались Жозе с Бенедикт и Линда с Мануэлой, которая, как это ни странно, вообще не проявила особых эмоций при виде своего пропащего кузена. Уже в который раз я поймал себя на мысли, что они абсолютно не похожи на брата и сестру, пусть даже и двоюродных. А ведь когда-то она его нежно любила… по крайней мере, так мне казалось.
Впрочем, отвлекаться на раздумья времени не было. На правах хозяина я открыл бутылку шампанского, и все дружно потянулись ко мне с бокалами.
— Ну что, первый тост — за встречу! — провозгласил я, поднимаясь со своего места. — Я уже говорил это и готов повторить ещё сколько угодно раз — я чертовски рад, что все мы здесь собрались сегодня в полном составе…
— Себ, да ты стал болтлив с годами! — весело закричал Жозе, перегибаясь через весь стол, чтобы чокнуться со мной. — Раньше ты не отличался склонностью к длинным тирадам.
— Это у него от долгого общения с Лали, — невозмутимо заметила Элен, но в её карих глазах сверкали лукавые искорки. — Говорят же, что со временем все супруги становятся похожи друг на друга…
Лали в ответ, дурачась, показала язык, совсем как та восемнадцатилетняя девчонка, какой я впервые встретил её; с мелодичным звоном сдвинув бокалы, мы осушили их до дна.
После этого все дружно накинулись на еду, и неудивительно — ни у кого из нас с утра маковой росинки во рту не было, за исключением разве что моей жены, которая — и в этом я нисколько не сомневался — наверняка перепробовала все блюда, готовившиеся под её чутким руководством. Но аппетит ей это совсем не испортило, и следующую фразу она произнесла с набитым ртом:
— Ну, милые мои, мне просто не терпится услышать, как вы жили без меня все эти годы!
— Одно могу сказать — спокойно! — под общий смех тут же отреагировала Мануэла. — Себастьена только жалко, ему-то приходится терпеть тебя ежедневно.
— Не пытайся опорочить мой брак, негодная! — гневно заявила Лали, под шумок придвигая поближе к себе блюдо с салатом. — И не делай вид, будто не скучала без моих выходок…
Да, похоже, в нашей компании ничего не изменилось, подумал я. И слава Богу. Мы всё так же беззлобно, по-дружески пикируемся, нам по-прежнему легко друг с другом и, кажется, ничего не изменилось от того, что каждый из нас выбрал свою дорогу в жизни. Даже Джоанна, несмотря на долгое пребывание в родном Техасе, нисколько не выпадает из компании; разве что акцент её чуть-чуть усилился, но французский она помнит всё так же хорошо.
Постепенно, по мере того, как пустели тарелки и бутылки, ужин переходил в следующую стадию — когда на каждом конце стола ведутся свои собственные разговоры и никто уже особо друг друга не слушает. Оливье, в частности, пустился в пространный и, честно говоря, несколько бестолковый рассказ о своих последних гастролях, Мануэла, насколько я мог слышать, тоже делилась своими впечатлениями от очередной поездки — куда-то на Балеарские острова, кажется; Элен с Джоанной увлечённо что-то обсуждали, причём экспрессивная американка махала руками что твой флюгер, а предусмотрительная Лали всякий раз отодвигала от неё подальше бокалы и бутылки.
Тревожил меня лишь Кристиан, который мрачнел с каждой выпитой рюмкой. Я пытался растормошить его, но он отделывался односложными ответами, а незаменимого в таких случаях Николя поблизости как раз не было — я даже и не заметил, когда он испарился из-за стола.
Впрочем, спустя ещё немного времени на месте уже не сидел никто — как это всегда в таких случаях бывает, начались бесконечные перемещения туда-сюда; кому-то пришло в голову потанцевать, и Лали врубила в соседней комнате магнитофон. Мне же, как радушному хозяину, приходилось мотаться по всему дому, общаясь со всеми понемногу, не выпускать при этом из вида Кристиана, да ещё периодически менять блюда на столе, потому что Лали нахально от этого самоустранилась, целиком и полностью отдавшись во власть музыки.
Лишь часам к одиннадцати, когда ужин как таковой уже завершился — то есть почти всё уже было съедено, а выпивка ещё оставалась, — я наконец-то позволил себе расслабиться, плеснул полный бокал бургундского и с удовольствием упал в кресло, вытянув гудящие ноги. Гостиная была пуста — похоже, Лали утянула всех на танцы; однако едва я успел закурить сигарету и подумать о том, что в общем-то, встреча старых друзей прошла на должном уровне, откуда-то возник раскрасневшийся, запарившийся Николя и плюхнулся на стоящий рядом диван.
— Твоя Лали всех уморит, — выдохнул он, тоже наливая себе вина. — Отыскала в своей фонотеке что-то новомодное, жутко ритмичное, и заставляет всех под это танцевать… Остальные ещё кое-как держатся, а я незаметно умотал.
— Ты же знаешь, моя милая всегда веселится на полную катушку! — засмеялся я. — Пускай они танцуют, а мы с тобой, старые, умудрённые опытом, спокойно посидим здесь и попьём вина. Кстати, как там Кристиан? Что-то мне не нравится, как на него действует алкоголь.
— Нормально, по-моему, — пожал плечами Николя. — Мы с ним славно поболтали, вспомнили былые времена, а сейчас у него какие-то дела с Мануэлой — наверное, она всё-таки вспомнила, что бедняга Кри-Кри доводится ей кузеном… Этот Оливье, чёрт бы его побрал!
— А что — Оливье? — не понял я; похоже, мой друг уже изрядно поднабрался, и язык у него не поспевал за мыслями. — Коварно соблазняет Элен у тебя за спиной?
— Да нет, — махнул рукой Николя и придвинулся ко мне поближе. — Между нами говоря, Себ… это, конечно, по-детски, но я ему завидую. Страшно завидую, понимаешь? Он единственный из нас добился того, чего не смогли сделать все мы… А ведь я до сих пор жалею, что из нас не получилось настоящей группы.
Странно, раньше я никогда об этом не задумывался, но теперь, после признания Николя, поймал себя на той же самой мысли — я действительно завидую Оливье, завидую его удачно сложившейся жизни — даже нет, не жизни, а карьере, жизнь-то у него как раз складывается не очень. И хотя я не могу пожаловаться на свою нынешнюю работу, как будто какая-то грань всё-таки пролегла между нами — все мы: я, Николя, Жозе — отсюда, из настоящего, а Оливье — из нашей шальной и весёлой молодости… Интересно, почему у него получилось, а у нас — нет?
— И ещё, понимаешь, какая штука, — продолжал тем временем Николя, — не нравится мне то, как он себя ведёт. Я знаю, это глупо, он наш друг, в конце концов, но тем не менее… Он говорит только о себе, о своих бесконечных турне и гастролях, словно ничего другого больше не существует. Он, конечно, музыкант с почти мировым именем, я не спорю… но это всё же не даёт ему права разговаривать с нами с этакой снисходительной усмешкой…
— Ну, Нико, брось! — попытался урезонить я его. — Вы что, поссорились?
— Да ничего мы не ссорились, — с досадой махнул рукой мой друг, но тут нашу беседу прервала Лали, молнией влетевшая в комнату.
— Ах, вот вы где! — сердито выпалила она. — Мужчин у нас и так раз-два и обчёлся, а вы тут прячетесь. Всем танцевать, живо!
— Успокойся, дорогая, — пробормотал я. — Ты так ворвалась, что я подумал, будто у вас там как минимум убийство… Посмотри на Николя, он же сейчас окочурится от твоих латиноамериканских ритмов!
— Ничего подобного! — решительно возразила Лали. — Там сейчас как раз медленный танец, и, кстати говоря, несчастная Элен отчаянно ищет взглядом своего муженька, потому что ей не с кем танцевать. Живо отправляйся к ней, Николя, не то её пригласит Жозе, и сразу два брака пойдут ко дну — состоявшийся твой и будущий его.
С трагическим видом Николя поднялся с дивана и поплёлся в соседнюю комнату, откуда и вправду доносилась довольно-таки мелодичная музыка, а Лали тут же переключилась на меня.
— Что это у вас за секреты такие? — требовательно спросила она. — Бросили жён на произвол судьбы, а сами наверняка сплетничаете.
— Да нет у нас никаких секретов, — рассмеялся я, усаживая свою любимую к себе на колени. — Просто мы говорили об Оливье — о том, что он, кажется, несколько зазнался.
— Так и знала — сплетничаете, — торжествующе заявила Лали и чмокнула меня в нос. — Впрочем, это совершеннейшая правда, он действительно сделался невыносим. Бедная Линда перед ним и так, и сяк расстилается, а ему хоть бы хны, тоже мне, новый Рок Вуазин нашёлся!
— Не выдумывай, дорогая, Рок Вуазин никогда не был ударником… И вообще, погоди-ка, при чём тут Линда? Ты чего несёшь-то?
