Анна Владимирская - Игра на выживание
– Обязательно спрошу, прямо сейчас же! – Лиза почувствовала прилив решимости и энтузиазма.
– Потом сообщишь результаты переговоров, – сказала мама Раневская и, нажав отбой, спросила у мужа: – Саша, вот объясни мне: почему вы все, мужики, такие балбесы?
– Ну, положим, не все, – с улыбкой заметил ее муж. – И не такие уж балбесы. Разве что самую малость шалопаи и немного оболтусы!
«Легко сказать: “Обязательно спрошу”, а вот как это сделать практически? Это же не спросить: “Ты макароны купил?” – по-бытовому, просто. Не-е-ет, так нужно спросить, чтоб он не подумал, что я – идиотка, а чтоб подумал, какой же он дурак, раз пошел на эту программу, когда у него есть я, Лиза! Вот как надо спросить. Но сделать это по телефону никак невозможно. Значит, нужно его куда-то вытащить. Куда-то в такое место, где хорошо, и душа разворачивается, и хочется говорить то, что есть на самом деле, а не врать и выкручиваться». Лизавета ненадолго замыслилась – и придумала: они поедут гулять на Пейзажную аллею. Посидят в каком-нибудь милом кафе, и там она его обо всем спросит, глядя ему прямо в глаза…
В самом сердце города, позади центральных дорог и автомобильных трасс, перед старыми домами позапрошлого века расположилась Пейзажка. Название, как и многие киевские родные места, не случайно звучит по-детски. Так же, как Птичка, Шулявка, Куреневка, Сталинка или Демеевка – словом, все то, внутри чего мы живем, звучит просто и без пафоса. Конечно, кому интересно, можно рассказать, что киевская Пейзажная аллея в историческом сердце города была проложена в начале 1980-х годов по проекту архитектора Милецкого. Пролегает она над урочищем Гончары по линии оборонных сооружений десятого – тринадцатого веков. Отсюда, с возвышенности исторического Верхнего города, открывается чарующий Подол – самый старый район Киева, каким-то чудом сумевший сохранить свое лицо, несмотря на строительный бум двадцать первого века. Но не только гуляющим вдоль Пейзажки она мила. Несколько лет назад пришел на это место молодой скульптор – и стал украшать Пейзажную аллею сказочными персонажами. Чего только он не придумал, какие только животные и существа здесь не поселились: коты-сороконожки, слоны-фонтаны, гигантские воробьи и много еще всего. Стоит лишь какое-то время не приходить сюда, а потом вдруг наведаться, как видишь – коллекция опять пополнилась новыми скульптурами. Теперь на Пейзажной аллее обустроен детский сквер с величественными котами. В нем установлены лавочки в виде кролика, вороны, кота. Вдоль дорожек Пейзажки на пирамидах из разноцветных подушек сидят милые человечки – домовята, таких скульптур здесь четыре. А Французский центр культуры подарил киевским детям еще одну мозаичную скульптуру – фигурку Маленького Принца, героя романа Сент-Экзюпери.
Именно здесь, на террасе одного из маленьких кафе, разместились Поташев и Раневская. Они уже сделали заказ и наслаждались видами древней столицы. Алексей сидел лицом к Андреевской церкви и смотрел на нее, любуясь стройными пропорциями, сочетанием белого с бирюзовым и золотым. Сердце архитектора радовалось этой жемчужине барокко, как ее называли во всех энциклопедиях, хотя Алексей считал, что это все же уникальное строение рококо. Он уже совсем было собрался поделиться своими представлениями о стилях с подругой, но тут заметил ее расстроенное лицо.
– Лиза! Что случилось? – обеспокоенно спросил он.
– Ничего особенного. – Она не знала, как подступиться к теме, которая ее волновала. А начинать прямо в лоб ей не хотелось.
– Я вот любуюсь Андреевской, такая красота! – Он перевел разговор на архитектурные темы, чтобы его спутница, всегда готовая поддержать искусствоведческую дискуссию, могла переключиться.
– Тебе повезло, что ты любуешься только экстерьером. Зашел бы вовнутрь – упал бы в обморок, – кисло ответила Лизавета, помолчала, глядя на вопросительное выражение лица своего спутника, и объяснила свою мысль: – Она как бы закрыта на реставрацию, но реставрация в ней не ведется. То ли денег не дали, то ли их спионерили по пути, короче, нет реставрации. Но посетителей и верующих туда все-таки впускают. А поскольку это наша церковь, в нашей стране, а не в какой-нибудь Австрии, то никто храм не убирает, понимаешь?
– Нет, не понимаю.
– Объясню. С одной стороны, церковь – объект, принадлежащий Софии Киевской. Это один из ее филиалов, который числится на реставрации. Поэтому сотрудники Софии, то есть филиала, ее не убирают.
– Но я слышал, там и служба проходит?
– Правильно. Потому что, с другой стороны, она остается святым местом, храмом, и здесь проводится служба, а если хорошо заплатить, то можно и повенчаться! Но ведь объект на реставрации, поэтому и церковь его тоже не убирает. В результате иконы перед алтарем в черных рушниках. Не потому, что те черного цвета, а потому что дико грязные. Никому в голову не приходит их постирать… Объект же на реставрации!
– Ты меня совсем запутала. Так церковь закрыта или открыта?
– По документам – закрыта на реставрацию. А на самом деле немножко открыта. Для специальных экскурсий и для отправления служб. Самое смешное, что рядом с центральной храмовой иконой стоит ящик для пожертвований. Большой такой! Там уже полно всех валют мира. Это жертвуют на храм… А в храме только пол подметен, все остальное – грязь и чернота!
– Так взяли бы из пожертвований, наняли бы бригаду уборщиц – и привели церковь в порядок! – возмутился Алексей.
– Поташев, ты где живешь? А то ты не знаешь, куда на самом деле пойдут пожертвования? Ты что, хочешь, чтоб те, кто на эти деньги улучшает свое благосостояние, вдруг решили поделиться и храм убрать? Пусть даже не на все деньги, а часть из них? Церковь же на реставрации, это ведь так удобно!
– Кому удобно? Вот мне лично, как киевлянину, неудобно, что любимый храм в таком запустении. Завтра же напишу заявление, чтоб моему архитектурному бюро разрешили бесплатно убрать Андреевскую. Как фамилия директора Софии? На чье имя писать? – Он уже достал телефон, чтоб занести в него нужную информацию.
– Какой же ты наивный! Да тебя с твоей благотворительностью на пушечный выстрел к уборке не подпустят.
– Что за чушь! Почему?! Ведь я же стремлюсь навести порядок в храме, где черные рушники, паутина и запустение! – Алексей стал заводиться. – Я не мальчик с улицы. Я руководитель крупного архитектурного бюро. У меня куча наград за всякие конкурсы и много объектов в городе, которыми можно гордиться! Почему же я не могу оплатить клининговые услуги, заплатить из своего кармана, чтоб там навели чистоту и порядок?
– Да потому, что им выгодно, чтоб церковь выглядела запущенно! Тогда милостыни больше насобирают! – перешла на крик Раневская.
На них стали оборачиваться из-за соседних столиков. Лиза сделала глоток «Моршинской» и заставила себя успокоиться.
– Не понимаю, кому «им»? – спросил архитектор растерянно.
– Тебе нужны фамилии, имена или достаточно назвать должности, чтобы до тебя дошло наконец! Ты где живешь? Вокруг тебя коррупция по самое не балуй, а ты задаешь вопросы, как будто с Луны свалился. Кто из нас директор фирмы? Ты что, взяток чиновникам не давал? Да вся твоя архитектурная деятельность на бесконечных разрешениях держится! А разрешения как даются? Разве дядьки-чиновники такие правильные? Ты за время своей работы, наверно, уже кучу взяток заплатил, если твоя фирма до сих пор на плаву! – Лизавета уже отпустила тормоза. Она еще больше заводилась оттого, что тратила свои эмоции на посторонние темы, так и не подойдя к главному. К тому, что ее больше всего сейчас волновало.
– У меня этим Настя Аликова занимается. – Пытаясь оправдаться, Поташев вдруг подумал: «Хорошо я устроился! Все эти годы “конвертные” отношения улаживала Настя, а я только вместе со своим главбухом создал специальный кэшевый фонд, чтоб из него платить чиновникам».
– Тогда я не понимаю, почему Настя вместо тебя не пошла на программу «Жених и невеста»? – внезапно брякнула Лиза.
Это было так неожиданно, странно и нелогично, что Поташев просто уставился на свою подругу, не понимая, о чем та говорит. Такой за несколько месяцев отношений он ее еще не видел. Вместо обычно доброжелательной, милой и понятной Лизы перед ним сидела ироничная, агрессивная и независимая особа. Самое странное, что вот такая, сердитая, смотревшая на него слегка отстраненно, она нравилась Алексею ничуть не меньше. Хотя он по-прежнему не понимал происходящего, но вот этот взъерошенный вид возлюбленной был ему интересен. Оказывается, она и в гневе прекрасна! Вот так открытие! Обычно женщины, пытавшиеся чего-то требовать от него, закатывать ему истерики или манипулировать им, получали в ответ настолько холодную и циничную реакцию, что моментально меняли тактику. Но Раневская, полная сарказма и раздражения, вызывала только одно желание: как можно быстрее заключить ее в объятья, успокоить и заняться с ней любовью! Адреналин в компании с тестостероном просто бурлили в крови Поташева. Но они находились в общественном месте, поэтому он собрал волю в кулак и спросил, стараясь не показать волнения:
