Вернер Штайнберг - Шляпа комиссара
- Молодым людям неймется, - сказал с тоской Гроль, - они готовы прямо-таки проглотить автостраду! Ночью во весь дух по второй, через Байрейт до самого Бернека… Только вот этот отрезок вдоль Пегница… - Он покосился на спидометр, широко улыбнулся и добавил: - Нет, быстрее шестидесяти тут никак не получится!
В этот момент Грисбюль снова достиг автострады, взял так, что только покрышки завизжали, крутой подъем с жутковато блеснувшими предупредительными огнями, обошел три громыхавших друг за другом грузовика и, с явным удовольствием увидев, что стрелка спидометра перемахнула за сотню, сказал испуганному комиссару:
- А на другой дороге потеряли бы час!
Гроль ничего не сказал, пытаясь успокоиться, и, только когда к нему вернулась невозмутимость, а фары грузовиков, как скромно потупленные глаза, потонули в пелене дождя, возразил:
- Ну а что вы выиграли, не потеряв этот час?
Но Грисбюль и не подумал пускаться в философские объяснения: он никак не хотел, чтобы их обогнал черный «мерседес», бесшумно приближавшийся сзади к его яркой тарахтелке. На спуске Грисбюлю действительно удалось выжать из нее невероятную скорость, но на подъеме он проиграл состязание и задние колеса «мерседеса» презрительно обдали его ветровое стекло мутной грязью.
Тихо, но яростно выругавшись, Грисбюль включил «дворники».
Гроль ухмыльнулся и сказал:
- Престиж! Партия, пожалуй, проиграна!
Это было за десять километров до поворота на Бад Бернек.
На повороте Грисбюль снова улыбнулся: когда он плавно подрулил к бензоколонке, там стоял этот «мерседес». Мотор его был выключен, дверца водителя открыта.
Заправщик в синем комбинезоне выжидательно, с любопытством и чуть насмешливо глядел на автомобилиста; видны были только его ноги, потому что тот судорожно искал что-то в машине.
Грисбюль погудел.
Незнакомец выбрался из машины и, пристально взглянув на подъехавших, скрылся в ней снова. Гроль запомнил жидкие рыжие волосы, растрепавшиеся на ветру, узкое лицо и тонкие губы.
Грисбюль вылез и, разминая затекшие ноги, подошел к «мерседесу».
- В чем дело? - спросил он.
- Господин ищет деньги, - насмешливо ответил заправщик. - Веселенькая машинка, - заметил он, кивнув на пестрый драндулет Грисбюля.
Грисбюль улыбнулся и прищурился.
- Держу пари, - сказал он, - что вы чуть ли не всех автомобилистов считаете немножко сумасшедшими! - Он многозначительно кивнул на рыжеволосого, который все еще, как утка, рылся в своей машине, и прибавил: - Не только меня!
Заправщик потянул себя за мочку уха и ответил дипломатично:
- Как сказать… - Скучное ночное дежурство делало его разговорчивым. - Да, иной раз только головой покачаешь. Вот сегодня явился один из моих клиентов, он всегда ездит в Бернек, и устроил целую сцену только из-за того, что он где-то посеял пробку от бака, а я обратил на это его внимание. Делов-то всего на десять пфеннигов. - он потер руки: было прохладно. - Ну правда, никто не станет требовать сдачу с полтинника, и многие на этом наживаются. Свистнуть такую пробку недолго, но ее действительно не было.
Грисбюлю наскучило столь обстоятельное объяснение. Но он кивнул в знак согласия. В этот момент Гроль нажал на сигнал. Рыжеволосый снова испуганно вылез из своего «мерседеса».
Грисбюль сказал:
- Подайте в сторону, ради бога, и не загораживайте колонку! Нам надо как можно скорее в Бернек!
Рыжие волосы вздыбились на ветру.
- В Бернек? Мне тоже туда! - сказал незнакомец.
3
К удивлению Грисбюля, оказалось, что Гроль знает Бернек как свои пять пальцев. Промолчав весь остаток дороги, он перед самым въездом в городок сказал:
- Повернете налево, там должен быть дом этого доктора Марана. Сначала я сам с ним поговорю. Вы вернетесь, пересечете весь Бернек, упретесь в запрещающий знак. От него - направо, довольно далеко, по каштановой аллее. Там найдете дачу. Избавьте от хлопот нашу бедную местную полицию и составьте точный протокол.
Потом Грисбюль смотрел, как старик идет к забору, дождь все еще лил, и за несколько секунд сомбреро Гроля потемнело от влаги.
Облокотившись на соседнее сиденье, Грисбюль чуть приотворил дверцу; он услышал, как Гроль позвонил и как вскоре протяжно загудел зуммер. Он захлопнул дверцу и поехал дальше.
Когда комиссар, сгорбившись из-за ливня, поднимался по газону, он думал, что это один из редких ясных случаев: восстановить цепь событий будет нетрудно, если имеешь дело с человеком, готовым признаться и дать показания, да и мотивы преступления тоже, вероятно, не составят загадки.
Входная дверь отворилась прежде, чем он дошел до нее; он увидел застывшую в ожидании женскую фигуру. Из-за этой, стало быть, все случилось, подумал он и бесшумно вздохнул. Он не торопился.
Гроль поздоровался, снял шляпу и тщательно ее отряхнул. Затем вошел. Снимая пальто, он заметил на вешалке мокрый плащ. Косясь в зеркало, он рассмотрел женщину, которая молча ждала сбоку; она была ему приятна, хотя лицо ее казалось бледным и заплаканным. Он подумал, что партнерша она, конечно, очаровательная. Но идти из-за нее на убийство, подумал он, видит бог, не стоит!
Она провела Гроля в гостиную, где несколько часов назад ее муж рассказал ей о совершенном убийстве. За эти часы мир для него и для нее стал иным: она поняла, что муж, хоть и странно, но по-настоящему любит ее, а он, когда она попыталась помешать ему сообщить о случившемся в полицию, увидел, что она снова переметнулась к нему.
И все-таки он настоял на своем: он не мог смириться с мыслью, что его будут годами искать и в конце концов выследят. Так, во всяком случае, он сказал жене, и она согласилась с ним. Но истинной причиной, по которой он позвонил в полицию, было его желание ответить за свой поступок.
Гроль остановился в дверях. В большой комнате в левом углу горел только торшер; его свет скрадывался в остром конусе металлического абажура. В гостиной было к тому же сильно накурено, и очертания всех предметов казались призрачными; призрачными казались и контуры двух мужчин - незнакомого, в котором Гроль угадал убийцу, и другого, чей жидкий рыжий вихор позволил Гролю узнать в нем автомобилиста, шарившего у бензоколонки в своем «мерседесе».
Комиссару Гролю это не понравилось; он прищурился. Чтобы сразу приступить к делу, он быстро подошел к обоим мужчинам, которые поднялись с кресел, и сказал:
- Честь имею! Один из вас, господа, по-видимому, убийца!
Рыжеволосый ответил тягучим, брюзгливым голосом:
- Очень скверная шутка! В этом доме убийц нет!
4
Грисбюль точно следовал указаниям старика; выехав и правда на каштановую аллею, он сейчас восхищался зрительной памятью Гроля. Вскоре и дача, где произошло убийство, выдала себя ярко освещенными окнами. Поставив машину у калитки, Грисбюль предъявил свое удостоверение служащему полиции, который преградил было ему путь.
- На этот раз для разнообразия не репортер! - пошутил ассистент и, к своему неудовольствию, услышал в ответ:
- Здесь уже был один! Назойливый малый! Кто знает, как эта публика обо всем пронюхивает!
Съежившись под дождем, Грисбюль быстро зашагал к даче. Еще бы не насторожиться прессе при таком шуме, подумал он, вот кто-то и погнался за гонораром, хоть небольшим, но верным.
Перед дверью он остановился и, не ступая на газон, заглянул в окно, которое все еще было открыто. Увидев двух служащих за работой, фотографа, делавшего снимки при вспышках «блица», и двух оживленно беседовавших мужчин - один был явно врач, другой прокурор, - Грисбюль подумал: жаль всех этих издержек, раз убийца признался. Он осмотрел размокший газон, на который падал пучок света, поворошил ногой мокрый, скрежещущий гравий и подумал, как трудно было бы обнаружить здесь, во дворе, какие-либо следы, если бы преступник не был известен.
Ассистент быстро прошел в дом. Сейчас он почти раскаивался в том, что настоял на этой ночной поездке, хотя и надеялся получить от нее удовольствие; ибо сейчас, снимая и отряхивая свое замшевое пальто, он знал, что впереди у него несколько скучных часов.
Он вошел в просторную комнату, мельком взглянул на труп, который, скрюченный, лежал на правом боку у письменного стола, и увидел низенького, круглого, грузного полицейского, державшегося подчеркнуто молодцевато; у Грисбюля создалось было впечатление, что этот человек привык возиться с бродягами и браконьерами, которых и держит в страхе своей отеческой строгостью, но недовольное выражение, с каким посмотрели на него, Грисбюля, круглые голубые глаза толстяка, ясно показало, что тот - местная шишка. Поэтому Грисбюль решил держаться с ним не просто как с равным, а как с начальством - во избежание ненужных неприятностей.
Он представился, сказал, что Гроль находится в доме преступника, и попросил сообщить ему результаты осмотра.
Дав наскоро фотографу еще одно, явно лишнее указание, инспектор Биферли грузно остановился возле Грисбюля у двери и принялся информировать его так подробно, что тот чуть было не заснул стоя. Чтобы предотвратить такую опасность, ассистент предложил Биферли сигарету, от которой тот, как страстный противник курения, возмущенно отказался, но этим простым способом Грисбюль как бы испросил разрешения курить самому.
