Росс МакДональд - Обрекаю на смерть
Когда я назвал свою профессию, вернее, одну из профессий, температура упала. Доктор ледяным голосом сказал:
- Если вы пытаетесь получить информацию о семье, то я не могу вам ее дать.
- Да нет же. Я подумал, что лучшая услуга, которую я могу оказать Холлману, это вернуть его сюда. Я уже было уговорил его, и мы почти достигли цели. Но потом он заволновался и полез в драку. По сути дела, мне не хотелось в этом признаваться, так как было стыдно, - он захватил меня врасплох и украл мою машину.
- То, что вы рассказываете, на него не похоже.
- Ну, может, я не так выразился, может, он и не украл. Он расстроился и, я полагаю, не понимал, что творит. Но он взял машину, а я хочу получить ее обратно.
- Вы уверены в том, что он ее взял?
Еще один бюрократ, подумалось мне, явный волокитчик, на уме лишь бумаги да циркуляры. Из этой братии. Я сказал:
- Сознаюсь, доктор. Машины у меня никогда не было. Всё это мне приснилось. Машина выступала как сексуальный символ, и когда она исчезла, это означало, что я начинаю новый жизненный этап.
На его лице, когда он ответил, не промелькнуло никакого выражения - ни улыбки, ни хмурого взгляда: - Я хочу сказать: вы уверены, что машину угнал он, а не тот, другой? С ним бежал еще один пациент. Разве они не были вместе?
- Я видел только одного. А кто второй?
Д-р Брокли вынул историю болезни из картотеки и углубился в ее содержимое или только сделал вид, что читает. - Обычно, - сказал он, помедлив, - мы не обсуждаем дела наших пациентов с посторонними. С другой стороны, мне бы хотелось... - Он захлопнул папку и бросил ее на стол. Позвольте я сформулирую вопрос иначе. Что вы собираетесь предпринять в связи с угоном машины? Разумеется, хотите, чтобы Холлмана привлекли к ответственности.
- Разве?
- А разве нет?
- Нет.
- Почему нет?
- Полагаю, его место в больнице.
- Почему вы так считаете?
- Он в бегах и может быть опасен. Он - крепкий парень. Не хочу прослыть паникером, но он пытался задушить меня.
- Правда? А вы не преувеличиваете?
Я показал ему следы на шее. Д-р Брокли на секунду забылся и позволил себе проявить чувство, похожее на сострадание, которое промелькнуло, словно проблеск света. - О черт, сочувствую. - Но сочувствовал он скорее своему пациенту. - Карл так хорошо вел себя последние несколько месяцев - никаких нарушений. Что же могло вывести его из себя, не знаете?
- Может, мысль о возвращении сюда - это случилось как раз на пути в клинику. Ситуация сложилась в некотором роде неординарная. Я позволил ему разговориться о семье, а затем допустил ошибку, начав с ним спорить.
- О чем - помните?
- О его товарище по клинике. Карл сказал, что тот - наркоман. И еще он утверждал, что этот человек дал ему компрометирующий материал на одного знакомого врача, некоего д-ра Грантленда.
- Я знаю его. Он - домашний врач Холлманов. Кстати, Грантленд способствовал направлению Карла в клинику. Естественно, Карл настроен против него.
- Карл обрушился на него с обвинениями. Не рискну воспроизводить их, во всяком случае другому врачу.
- Как вам угодно. - Лицо Брокли вновь приняло бесстрастное выражение. - Вы говорите, что источником информации послужил другой пациент, - наркоман?
- Именно так. Я посоветовал Карлу взвесить достоверность этой информации. А он решил, что я назвал его лгуном.
- Как фамилия наркомана?
- Он отказался назвать ее.
Брокли задумчиво сказал: - Человек, который бежал с ним вчера, употреблял героин. Он, конечно, такой же пациент, как все - мы ко всем относимся одинаково - но он совсем другой, нежели Карл Холлман. Несмотря на свой недуг, Карл по сути наивный и идеалистически настроенный молодой человек. Потенциально ценная личность. - Доктор разговаривал скорее сам с собой. - Не хотелось, чтобы он попал под влияние Тома Рики.
- Вы сказали - Том Рика?
Но доктор уже снял телефонную трубку: - Мисс Париш. Говорит д-р Брокли. Будьте добры, папку Тома Рики. Нет, принесите ее в мой кабинет.
- Я когда-то знавал человека по имени Том Рика, - заговорил я, когда он положил трубку на рычаг. - Ну-ка, ну-ка, ему было восемнадцать примерно десять лет тому назад, когда он закончил среднюю школу в Комптоне. Сейчас ему должно быть лет 28 - 29. Сколько лет другу Карла Холлмана?
- Двадцать восемь или двадцать девять, - сухо ответил Брокли. Выглядит, правда, намного старше. Влияние героина и всего, связанного с его употреблением.
- Этот Рика состоит на учете, а?
- Да, состоит. Я считал, что ему здесь не место, но начальство полагало, что его можно вылечить. Может, и можно, как знать. Может, и можно. У нас было несколько случаев, когда подобные наркоманы излечивались. Но этот не излечится, разгуливая по округе.
В дверь постучали. Вошла молодая женщина с папкой и передала ее Брокли. Женщина была высокого роста и внушительных пропорций, с высокой грудью и достойными этой груди плечами. Ее черные волосы были стянуты в тугой пучок. Платье строгого покроя, вероятно, должно было скрывать ее женственность, впрочем, без особого успеха.
- Мисс Париш, познакомьтесь - это м-р Арчер, - сказал Брокли. - М-р Арчер случайно встретился сегодня утром с Карлом Холлманом.
В ее темных глазах вспыхнул огонек участия. - Где вы видели его?
- Он явился ко мне домой.
- С ним все в порядке?
- Трудно сказать.
- Произошла маленькая неприятность, - вклинился Брокли. - Ничего особенно серьезного. Я проинформирую вас позже, если желаете. Сейчас я спешу.
Она восприняла это, как упрек. - Простите, доктор.
- Не надо извиняться. Я знаю, что вас заинтересует случившееся.
Он раскрыл папку и принялся перелистывать страницы. Мисс Париш поспешно вышла, ударившись бедром о дверной косяк. Ее бедра предназначались для деторождения и сопряженных с этим действий. Брокли откашлялся, возвращая мое внимание к себе:
- Комптоновская средняя школа. Рика - именно тот парень, о котором вы говорили.
Глава VI
Я не был удивлен, а лишь разочарован. Том принимал участие в послевоенных молодежных бунтах, направленных на свержение авторитетов и неподчинение властям. Но, по моему мнению, его еще можно было вытащить. Я помог ему: Тома выпустили на поруки после первого серьезного приговора за угон автомобиля. Затем научил его немного боксу и стрельбе, пытался научить некоторым другим вещам, которые полагается знать мужчине. Ну, по крайней мере, он запомнил мое имя.
- Что же случилось с Томом?
- Кто знает? Он пробыл у нас недолго, и мы не успели заняться им вплотную. Откровенно говоря, мы не тратим много времени на индивидуальную работу с наркоманами. В основном, излечение - их собственная забота. Некоторые выкарабкиваются, некоторые нет. - Он посмотрел на лежавшую перед ним папку. - За Рикой тянутся кое-какие делишки. Мы должны уведомить полицию о его побеге.
- А как насчет Карла Холлмана?
- Я сообщил его семье. Они свяжутся с Остервельтом, шерифом Пуриссимы - он знает Карла. Я бы предпочел действовать неофициально, если вы ничего не имеете против. На вашем месте я не стал бы заявлять об угоне, а дал Карлу шанс поразмыслить о случившемся.
- Вы полагаете, он образумится и вернет машину?
- Не удивлюсь. По крайней мере, мы дали бы ему шанс.
- Он не опасен, как по-вашему?
- Всякий человек опасен при определенных обстоятельствах. Я не могу предсказывать поведение человека в каждом конкретном случае. Я знаю, Карл вел себя с вами грубо. И все же, что касается Холлмана, я бы не рискнул. В его больничной карте не зафиксировано ничего предосудительного. Есть еще и другие соображения. Вы знаете, что бывает, когда пациент уходит отсюда - с разрешения или без него - и попадает в какую-нибудь неприятную историю. Газеты раздувают шумиху, затем подключается общественность, требующая, чтобы мы вернулись к временам змеиных ям - запереть всех чокнутых под замок и забыть об их существовании. - Голос Брокли звучал скорбно. Он провел рукой по губам, оттянув уголок рта. - Вы согласны немножко подождать, м-р Арчер? Я пока распоряжусь, чтобы вас отвезли в город.
- Сперва мне бы хотелось получить ответы на некоторые вопросы.
- Я уже запаздываю с обходом. - Он взглянул на часы и пожал плечами. Ладно. Валяйте.
- Карла содержали здесь после того, как миновал кризис, по настоянию его брата Джерри?
- Вовсе нет. По решению врачей, в основном, по моему решению.
- Он говорил вам, что винит себя в смерти отца?
- Много раз. Я бы сказал, что чувство вины было определяющим в его болезни. Это же чувство он связывал и со смертью матери. Ее самоубийство было для него большим ударом.
- Она покончила жизнь самоубийством?
- Да, несколько лет тому назад. Карл думал, что она сделала это, потому что он разбил ее сердце. Типичное свойство психических больных винить себя за все, что происходит. Вина - наш самый ходовой товар здесь. Он улыбнулся. - Мы его раздариваем.
- У Холлмана тяжелый груз на душе.
