Юрий Наумкин - Сосна на развилке
Немного позже судьба вновь свела их. Он расследовал одно преступление. Нужно было провести экспертизу. Ее поручили Светловой (тогда еще он не знал ее фамилии). Однажды утром, когда Глебов сосредоточенно изучал материалы розыска в своем кабинете, она пришла, и они долго говорили о работе. В тот раз он впервые проводил ее до станции. Потом они несколько раз встречались, он приезжал в Видное из Владимира. Бродили по окрестностям, разговаривали, однажды в воскресенье купались в неглубокой спокойной Пекше. Сдержанный, самоуглубленный, Глебов вдруг нашел в Татьяне Михайловне близкого человека, который понимает его. Однако так мог вести себя и товарищ, а ему хотелось большего. Он мечтал разрушить возведенную ею стену доверительных товарищеских отношений, хотел, чтобы она дорожила им, искала с ним встреч, как и он с ней, пытался разглядеть в ее искристых глазах переживание, нежность. Однако ничего этого не находил и мучился, злился на себя и на нее. А однажды решил исчезнуть. Не звонил ей две недели, а сам страстно ждал звонка. Но его не было. Тогда он не выдержал, сорвался, бросился в Видное, влетел в ее маленький уютный кабинет, задыхаясь от волнения. Она сидела рядом со светловолосым лейтенантом милиции; склонившись над столом, они рассматривали какой-то прибор. Глебов остановился, не зная, что сказать, раздираемый противоречивыми чувствами гневом и детской, на грани слез, беспомощностью. Потом опустил голову и тихо вышел из кабинета, не сказав ни слова, оставив Татьяну Михайловну удивленной и встревоженной. На следующее утро она звонила ему, спрашивала, почему он ушел, чего хотел. Он сухо ответил, что хотел навестить, но ушел, чтобы не отрывать ее от дела. Больше он ей не звонил. От разъедающей тоски искал утешение в работе. Сложные и требующие полной отдачи дела были для него хорошим лекарством, но лекарством обезболивающим, а не излечивающим. Как только выдавалось несколько минут отдыха, мысли о Татьяне Михайловне с новой силой начинали терзать душу.
- Идет, - вдруг услышал Глебов напряженный шепот.
От калитки через сад, еще не замечая их, уверенно, по-хозяйски к ним приближался Иван Кузьмич. Его блуждающий взгляд наконец наткнулся на них, сразу посуровел и ожесточился. Глебов почувствовал, как напряглось худое маленькое тело этого человека.
- Здравствуйте, - сказал Иван Кузьмич. - Меня ждете?
- Тебя, - ответил Белкин. - Инспектор уголовного розыска Глебов из Владимира хочет с тобой поговорить.
Иван Кузьмич настороженно глянул в глубь сада и жестом пригласил их в дом.
Здесь было прохладно и сумрачно. Просторное помещение было обставлено незамысловатой грубой мебелью. Они сели за большой длинный стол, помолчали.
- Мы по поводу преступления на дороге, - начал Глебов. - Вы ведь знаете?
- Знаю, конечно, - ответил хозяин.
- Не могли бы нам помочь?
- Чем?
- У нас есть сведения, что потерпевший шел к вам.
Иван Кузьмич поднял тяжелую голову и грустно посмотрел на Глебова. В его взгляде Даниил Иванович прочел затаенную обиду на судьбу, обреченность, усталость - и только.
- Но ведь не дошел же?
Белкин, до сих пор молчавший, вдруг взорвался:
- Кончай вилять, Кузьмич! К тебе он шел крест покупать. И не дошел, это правильно. А вот почему не дошел? Кто ему помешал? Где деньги, которые он нес тебе? Вот на эти вопросы ты должен нам ответить, Иван Кузьмич Прозоров. Ответить ясно и точно, чтобы мы подумали и сделали вывод, понимаешь?
Прозоров низко опустил голову, так что она почти касалась его рук на столе. В комнате воцарилось молчание, которое нарушалось только едва слышным посапыванием собаки у двери.
- Ну вот что, - не выдержал Глебов, - пойдемте в кабинет участкового, там все и обсудим, здесь неудобно...
Допрос Ивана Кузьмича Прозорова ничего не дал. Да, действительно, примерно месяц назад к нему пришли из города двое мужчин. Как звали? Одного - Сергеем, второго - смуглый такой - Маратом.
- Так вот, пришли они потому, что невесть откуда узнали, будто собрался я братов крест продавать. Брат умер, мне крест в наследство перешел. Договорились, что Сергей приедет в воскресенье. Я ждал, не дождался. А после услышал, что нашли его...
- А почему не сообщили, что к вам он шел? - спросил Глебов.
- Да как-то... Словом, испугался.
- Где вы договорились встретиться?
- Дома у меня.
- Кто еще знал об этом?
- Больше никто. Вот только друг его, Марат этот.
- А ваша жена?
- И она тоже.
Бесспорно, Прозоров был умен и осторожен. Тот факт, что он продавал злополучный крест и что потерпевший шел именно к нему, он не отрицал, однако объяснить что-либо еще не хотел или не мог. Если не мог, значит, преступление совершил кто-то другой, неизвестный, тот, кто должен был знать, что Басин несет крупную сумму денег. Если же не хотел, значит, изворачивается, значит, знает, как произошло преступление, возможно, сам принимал в нем участие.
- Ну что ж, будем работать, - сказал Глебов. - Хочу только предупредить вас, что рано или поздно мы найдем преступника. Однако, если вы окажетесь причастны к преступлению, закон не сделает вам никакого снисхождения при определении меры наказания. А сейчас подпишите вот это. И Глебов положил перед Прозоровым бланк, густо исписанный четким почерком.
- Подписка о невыезде?
- Да, с этих пор вам не разрешается выезжать без разрешения за пределы села.
- Хорошо, - сказал Иван Кузьмич, взял ручку и подписал бумагу. Теперь я свободен?
- Да.
Тщательно изучив полученные слепки следов обуви, оставленных у сосны, Татьяна Михайловна Светлова пришла к выводу, что около потерпевшего в то утро или ночь побывали два человека. Перед ней на столе лежали два слепка следов обуви, совершенно не похожих друг на друга. Один слепок - со следа 45 - 47 размера. Она помнила, что именно эти огромные следы обуви были найдены возле сосны. Еще тогда, на месте происшествия, она порадовалась, что следов оказалось так много, некоторые из них настолько четки, что можно будет сделать хорошие слепки. И слепок с другого следа, на который указал Глебов. Собственно даже, с половины следа, так как этот след оставлен человеком, который, по-видимому, оттолкнулся и прыгнул в кювет у дороги. Каблук обуви на слепке почти не обозначился, зато отпечаток носка был четок. Сейчас перед Светловой лежали изъятые у Прозорова для экспертизы его легкие летние сандалии, выходные лакированные туфли на высоком каблуке и почти новые сапоги. Как опытный эксперт, она сразу же поняла, что размеры обуви и второго слепка совпадут, это было видно, как говорится, невооруженным глазом. Она начала с легких летних сандалий. Размеры совпали, однако некоторыми характерными чертами подошва сандалии резко отличалась от слепка. Татьяна Михайловна взяла лакированные туфли, но ее опять ждала неудача. Она приложила к слепку сапоги и поняла, что нашла. С помощью лупы она стала рассматривать особенности подошвы сапога и тут же находила идентичные особенности на слепке. Еще раз проверив все совпадения, она написала в акте экспертизы: "След, оставленный на земле возле тела Басина С. А., идентичен по своим размерам и особенностям подошве сапога, принадлежащего Прозорову И. К.".
- Что нового, Иван Кузьмич? - встретил Прозорова Глебов.
Было раннее утро, небо немного хмурилось. Глебов впервые за время пребывания в Курках надел форму, и она ладно сидела на его высокой несколько суховатой фигуре. При виде следователя Прозоров несколько смутился, потом обрел свой обычный безразличный вид и сел на предложенный стул.
- Ничего.
- А у меня для вас есть кое-что, но я бы не хотел спешить. Узнал я о вас за последнее время много. Уважаемый вы в селе человек, это точно, и все-таки в недоумение меня вводите своим запирательством.
- Почему?
- Были вы у сосны на развилке в то утро, знаю. А почему отрицаете это, не понимаю.
- Знаете, так и действуйте как считаете нужным, - сказал Иван Кузьмич отрешенно.
- Хорошо.
Глебова начинало раздражать запирательство Прозорова. Он достал из ящика стола заключение экспертизы, еще раз быстро перечитал его и протянул бумагу Ивану Кузьмичу. Тот близоруко уставился в текст, потом опустил бумагу на колени. Что-то изменилось в его лице, оно мгновенно заострилось, глаза потускнели. Глебов заметил это с каким-то стыдливым удовлетворением. "Пробрало старика. Все-таки как сильна наука, как авторитетна для человека! - подумал он. - Ни слова, ни уговоры не помогали, а листок бумажки, полупонятные слова - и дело сделано".
Вынув бланк протокола допроса, Глебов приготовился писать. Однако его ждало разочарование.
- Что ж, пишите, - сказал Иван Кузьмич. - Был я действительно у сосны. Договорились мы с Басиным там встретиться. Сосна-то почти как раз между станцией и селом стоит. Пришел я на встречу, только ей, видно, не суждено было случиться. Мертвый он под сосной лежал.
Глебов, приготовившийся услышать признание Прозорова или по крайней мере показания о соучастниках, замер.
