Мария Жукова-Гладкова - Звездный любовник
Мы вернулись в комнату и к нашей беседе.
– То есть ты считаешь, что если под твоим именем будет издана книга, ты таким образом уешь и Алену Родионову, и Петра Рыжикова?
– Да. Но у меня есть еще одна идея… То есть это все – одна моя большая идея. В моем романе должны фигурировать и Алена, и Петька. Как главная героиня и главный герой.
– Жанр какой будет?
– Детектив.
– Кто кого убьет?
– Алена Петьку.
– Каким образом? Насчет орудия убийства у тебя есть предпочтения? Ты вообще все в деталях продумала?
– Нет, я тебе только расскажу про способ убийства. Все остальное – на твое усмотрение. Раз Ленька решил тебя нанять, а Вовка тебя посоветовал и вообще ты столько лет на него работаешь, все его речи пишешь, значит, тебе можно доверять и писать ты умеешь. Мужиков-то я много лет знаю. И знаю, в чем на них можно положиться.
«Можно подумать, они когда-то подыскивали литературную рабыню», – подумала я, но промолчала.
А затем услышала, что Петра предстоит зарезать на усыпанном лепестками роз любовном ложе кухонным ножом после акта любви. Валерия так живо описала эту картину, что она возникла перед моим мысленным взором. Также Левицкая специально для меня приготовила фотографии Петра и Алены (по отдельности, в разных ракурсах и разной обстановке), и я потребовала их очень точно описать – и внешность, и род занятий. Я сказала, что имена нужно будет изменить.
– Ладно, – легко согласилась будущая писательница. – Тогда пусть она будет Аллой, а он – Прохором.
Сама я никогда бы не решилась на подобное в отношении кого-либо из своих знакомых. Да, можно взять какие-то черты или какую-то необычную привычку, а потом отвести душеньку, так сказать, дать по морде на бумаге. Но описывать точно, с сохранением рода занятий…
– Ты с мужем не советовалась? – уточнила я, вспомнив предупреждение шефа. – Вообще, надо бы с юристом поговорить…
– Не парься. Пойдет под моей фамилией. И в начале книги напишешь «Автор предупреждает, что все герои являются вымышленными, а сходство с реальными лицами и событиями может оказаться лишь случайным». Вот могло оказаться – и оказалось. Мало ли что у меня в подсознании творится? Сидело – да и вылезло. Я же не убивать пошла, а выплеснула эмоции в творчестве. Я слышала, многие так делают.
Между прочим, недавно я читала статью одного психиатра о писательском творчестве. Там проводилась именно эта мысль. Немало людей берется за перо (или теперь будет правильнее сказать: садится за клавиатуру?), чтобы кому-то отомстить. Вот и хорошо – и для человека, и для общества. Человек никого не убивает, не калечит и даже не плюет никому в морду, сам же выплескивает наружу, а не копит отрицательные эмоции. Лично знаю одного писателя, который в романе «задрал собаками» начальницу по основному месту работы. И вообще теперь, читая книги и сталкиваясь с героем (или героиней), которого со смаком терзают, я обычно думаю, что прототип как-то насолил автору. Но лучше так, чем реальное насилие.
Я спросила у Валерии, что она желает в конце сделать с убийцей.
– Ее должны разоблачить. Как – на твое усмотрение.
– И что потом? В тюрьму ее отправить? Заставить покончить жизнь самоубийством?
– Нет, Алена никогда с собой не покончит, – уверенно заявила Валерия. – Будет неправдоподобно. Смертная казнь у нас отменена?
– Мораторий наложен. Да и раньше, по-моему, женщин не расстреливали.
– Ну здрасьте! Ты что, про репрессии не слышала? Да в сталинские времена…
– Я имела в виду конец советских. Сейчас точно не расстреляют.
– Знаю! – внезапно воскликнула Валерия, допила очередную бутылку пива и открыла новую. Я пока так и потягивала первую. – Пусть Алену убьет Петькина жена.
– А с ней потом что делать?
– Что хочешь. Может, потом продолжение напишем. Как Петькина жена идет работать посудомойкой, поскольку больше никуда не берут. Но в первом романе Алена должна убить Петьку и быть за это наказана. Придумала! Ирина, жена Петра, брызнет Алене в лицо кислотой – так, чтобы Алена ослепла и была полностью изуродована. Чтобы от ее наглой морды ничего не осталось!
Валерия закрыла глаза, на губах ее заиграла улыбка. Вероятно, женщина представляла себе картину в деталях и испытывала наслаждение.
– Дальше что? Алена остается в живых? Живет с изуродованным лицом и слепая?
– Нет, после такого она жить не захочет, – заявила Валерия. – Вот тогда-то она точно покончит жизнь самоубийством. Ну, например, таблеток наглотается. Или попросит бывшего любовника достать ей какой-нибудь редкий яд.
Я кивнула и спросила насчет мест возможных встреч Алены и Петра. Валерия описала мне уютное гнездышко для любовных свиданий (явно по личным воспоминаниям), потом рассказала о нарядах, драгоценностях, упомянула названия бутиков, которые следовало вставить в роман.
– Ездить герои должны только на пляжные курорты, – подчеркнула Валерия.
– Почему? – спросила я. – Теперь же вроде в моде горные лыжи.
– Петька терпеть не может зиму, снег и лыжи. Теннис тоже никогда не любил и на татами не валялся. Это обязательно упомяни, чтобы все точно поняли: речь о Петьке. Я больше таких странных для нашего времени бизнесменов не встречала. А он как любил пляж и море, так и любит. И плюет на всех.
Петр Рыжиков начал мне заочно нравиться.
– В общем, так, – подвела черту Валерия примерно через час непрерывного сольного выступления (рассказа о пляжных курортах). – Ты напиши основу, а наряды и драгоценности я потом сама вставлю. Про них я точно знаю лучше тебя. И звони мне с вопросами. Только не раньше двенадцати дня и не позже семи. В семь уже Ленька может прийти. Обычно, конечно, позже заявляется, но может.
– А если у тебя массаж, маникюр…
– Ты звони, и я тебе скажу, могу говорить или нет. Под маникюр точно смогу. И давай побыстрее, ладно?
Глава 4
Вечером Светлана Александровна приехала ко мне с бутылкой вина и тортом.
– Ну как? – спросила она с горящими от любопытства глазами. – Тебя не изувечили? Или просто обматерили?
Я ответила, что Валерия произвела на меня самое благоприятное впечатление, и дала послушать часть записи. На все просто не было времени – нам ведь требовалось обсудить кое-какие вопросы.
– Значит, ты ей очень нужна, – задумчиво произнесла Светлана Александровна.
– Роман написать, – хмыкнула я.
– Главное тут, по-моему, месть, и ты выбрана орудием отмщения, – высказала свое мнение моя знакомая. – Только надо хорошо подумать, чтобы ты потом не пострадала.
Я тут же поведала о своем желании проконсультироваться с юристом и о рекомендациях шефа по этому поводу. Я точно знала, что юрист в издательстве есть.
– Проконсультируемся, – кивнула Светлана Александровна. – Но книга на самом деле выйдет под именем Валерии Левицкой, а не Карины Куницыной. Ты в ней вообще никак фигурировать не будешь, и никакие договоры на тебя в данном случае заключаться не будут. Имена меняем, фразочку в начале романа ставим… Директор издательства предупредит Левицкого – пусть тот со своими адвокатами консультируется. Наш юрист для супруга писательницы составит договор. Подмахнет – напечатаем. И мы же не за свой счет, а за его будем сие творение издавать, так что отвечать им с супругой. Но неужели ты думаешь, что эта самая Алена Родионова или Петр Рыжиков подадут на Валерию в суд? Хотя могут… Но из других соображений – привлечь к себе внимание.
Тогда я спросила про писательство нефтяника Рыжикова.
– У нас издается, – кивнула Светлана Александровна. – В следующий раз зайдешь в издательство, дам тебе пару книжек для ознакомления. Следует отдать ему должное – читабельны. И даже очень.
– Он сам пишет?!
– Похоже, да, – ответила Светлана Александровна. – Хотя я всегда считала, что за политиков, бизнесменов и артистов пишут литературные негры. Редактура в некоторых местах требуется серьезная, а некоторые написаны совсем «чисто». Любовные сцены, например. Тут он большой специалист…
– Наверняка с большим практическим опытом, хотя и женат на одной женщине. Есть что описывать. А вообще занимательно?
– Да, – подтвердила редактор. – С юмором у него полный порядок. Иногда, правда, автора заносит в сторону, он теряет какую-то сюжетную линию, что в его случае понятно: у него нет времени писать весь роман от начала до конца, не отвлекаясь на другие дела. Как я понимаю, это его хобби, которому он предается в свободные вечера или выходные. Иногда Рыжиков что-то забывает. Порой кажется, будто два разных человека книгу писали. Читаешь следующий роман – и там такое же.
– Может, у него два литературных негра?
– Была у меня такая мысль, но потом я решила, что дело в настроении Рыжикова. Удачно прошла сделка – у героев все хорошо, юмор искрит, куча любовных сцен без какой-либо патологии. Упали цены на нефть – пошла чернуха: сплошные драки, трупы, анальный секс.
