Лилиан Браун - Кот, у которого было 60 усиков
Квиллер написал каллиграфическим почерком собака на лицевой стороне карточки. На оборотной изобразил с завитушками кошка, поставив под «ш» черточку длиною в дюйм.
— Спасибо. Дочка будет очень признательна. Она с полной серьёзностью относится к своей затее, хотя это её «исследование», конечно, никогда не опубликуют.
— Сколько ей лет? — спросил Квиллер.
— Девять, но тянет на все пятнадцать. Следующим летом хочет собрать материал по Локмастеру, — сказал Барт и, распираемый родительской гордостью, поднял брови.
Квиллер отыскал на полке «Легенды старой усадьбы» и ксерокопировал книгу страница за страницей на случай, если ему понадобятся цитаты в связи с усадьбой на Алом мысу.
В тот же вечер он записал в дневнике:
Понедельник.
Я считал, что разобрался в Коко до конца. Он знает заранее, что сейчас зазвонит телефон.
Но сегодня он знал, что дядя Джордж едет к нам из магистрата, ещё до того, как тот определился в этом своём намерении. А бискот в его кейсе? И об этом Коко тоже знал?!
Это звучит более тем странно, и мне иногда кажется, что я скольжу по краю бездны.
Я имею в виду следующее: твёрдо установлено, что Коко знает заранее, что произойдёт. Может ли он влиять на происходящее — заставлять окружающих совершать какие-то действия?
Нет, я не хочу так далеко заходить, но я признаю, что он таки внушает мне те или иные идеи. В этом нет ничего нового: Кристофер Смарт[10] знал это несколько веков назад.
Но почему приятель Юм-Юм знает и может больше, чем большинство представителей кошачьего племени? Я утверждал и утверждаю: потому что у него шестьдесят усиков! (Или вибрисс — называйте их, как вам угодно.) Что бы ни говорила тут доктор Конни и ни писали в научной литературе, я утверждал и утверждаю: все дело в усиках!
Как далеко готов я в этом зайти?
Может быть, лучше помолчать? А то начнут ещё считать волоски в моих усах. Вот будет потеха! Коко посылает сообщения, а я принимаю!
И Квиллер погрузился в свои фантазии. Что за исследовательская группа из нас получится!.. Усики Коко будут посылать сообщения обо всем происходящем, а мои усы — принимать и классифицировать данные.
Четыре
Вторничную колонку Квиллер завершил несколькими «парадоксальными концовками», предложенными читателями. Народные перлы прибывали в отдел писем «Всячины» на почтовых открытках. Читательское соучастие было признаком процветания провинциальной газеты маленького городка, а «парадоксальные концовки» поступали от всех слоев населения. «Непечатных» среди них почти не встречалось, а лучшие планировалось опубликовать, как это было обещано, в книге, доход от которой должен был пойти на благие дела, Лучшими были признаны:
Мой новый котеночек — прелесть и, уверяют, уже приучен проситься.
Я не пью уже пять лет… и никакого вреда, если промочу свою глотку разок.
Моя собака любит показать клыки… но иногда не кусается!
Простите, инспектор… я думал, мне дали зелёный свет.
Квиллер принёс вторничную колонку в редакцию «Всячины» и, проходя через длинный холл, услышал, как главный редактор громыхает за закрытой дверью. Грозный рев он обычно сопровождал размахиванием кулаками. А вот кого из сотрудников он там распекал, сказать было трудно.
Квиллер заглянул в кабинет редактора кулинарного отдела.
— Чем ты кормила мужа на завтрак, Милдред?
— Потом, потом! У меня аврал! — отмахнулась она.
— Что случилось? — спросил Квиллер одного из репортёров.
— Клариссу Мур отпустили домой в Индиану на похороны, а сегодня утром пришла телеграмма: она не вернётся! Арчи в бешенстве, и я его не виню, — сказал репортёр. — Для студентки журфака, только-только его окончившей, у неё здесь были неплохие условия.
Квиллер и сам внёс свою долю в создание дружеской атмосферы вокруг новенькой, и хотя она проявила себя как хорошая очеркистка, но была все-таки не настолько хороша, чтобы простить ей столь бесцеремонную выходку.
— А она забрала с собой кота? Если она забрала Джерома, значит, знала, что уезжает навсегда, иначе она оставила бы его в квартире и попросила присмотреть за ним соседей. — Он сделал маленькую засечку в памяти, что надо спросить об этом Джада Амхёрста, живущего в одном из кондоминиумов в Уинстон-парке.
Он не любил неопределенности.
Крайним сроком для сдачи вторничного «Пера» был полдень — двенадцать ноль-ноль, и Квиллер оставил свой текст у выпускающего редактора согласно установившемуся обычаю — без опоздания, но и не слишком уж рано.
Джуниор Гудвинтер взглянул на распечатку и, вызвав звонком рассыльного, сказал Квиллеру:
— Ты не знаешь кого-нибудь на место очеркиста? Джилл Хендли в отпуске по уходу за ребенком и вернётся только через несколько месяцев.
— А что если дать серию очерков, которые напишут, так сказать, внештатные корреспонденты? Пусть обращение к ним будет не просьбой «выручить», а честью; они станут соперничать друг с другом за эту привилегию. И ты, сыграв на их честолюбии, сможешь одновременно сыграть на их бескорыстии. Могу назвать тебе десяток имён, даже не раздумывая: Билл Тёмерик, доктор Абернети, Мейвис Адамс, доктор Конни Косгроув, Уэзерби Гуд, Торнтон Хаггис, Джад Амхёрст, Полли Дункан…
— Остановись! По-моему, отличная идея!
— Веннелл Мак-Веннелл, — продолжал Квиллер. — Его жена, астролог. Сайлас Дингуолл. Мегги Спренкл может написать о программе защиты животных…
— А ты не организовал бы это для нас? — осторожно забросил удочку Джуниор.
— Я — литератор, — гордо сказал Квиллер. — А не куратор спецпроектов.
Квиллер поспешил домой, чтобы, выдав своим питомцам их полуденную порцию, заняться собственной проблемой — подумать, как подать материал о «Старой усадьбе» в пятничной колонке.
Полюбившуюся ему идею о связи усадьбы с «Легендами» Готорна требовалось проверить, и чем скорее, тем лучше. Адвокат был в своих высказываниях откровенен, однако не мешало бы выслушать и ещё чьё-то мнение.
Участок, которым владели Мегги и её покойный муж, соседствовал с Ледфилдовым. Обе пары часто обедали вместе, и Мегги, надо полагать, могла кое-что ему порассказать.
Квиллер позвонил Мегги, и ему тотчас предложили чашку славного чая. Он сказал, что прибудет немедленно. (Когда-нибудь «Перо Квилла» проведёт среди своих читателей опрос: какая разница между обычной чашкой чая и чашкой «славного» чая?)
Он подъехал на велосипеде к тыльной стороне дома Спренклов и вошёл в крошечный холл — правда, достаточно просторный для того, чтобы вместить его двухколесный «Лунный свет», — откуда поднялся на лифте.
Верхние этажи — над страховым агентством и офисом риелторской фирмы — блистали викторианской роскошью. Пять окон вдоль фасада занимали пять хвостатых «барышень», которых Мегги обрела в убежище для бездомных животных. Чай был готов, оставалось только наполнить чашки.
После обмена любезностями Квиллер раскрыл свою идею для колонки о «Старой усадьбе». Мегги нашла её блестящей.
Он изложил суть дела, и практичная восьмидесятилетняя дама сказала:
— Я ни разу не слышала, чтобы Натан утверждал, что его дед был знаком с этим писателем… но и обратного он тоже не говорил!
— Мистер Бартер посоветовал мне договориться о встрече с мисс Джеймс или с мисс Бэбкок…
Мегги многозначительно помолчала.
— По-моему… вам лучше обратиться к Дейзи Бэбкок… она оценит вашу идею. Дейзи премилая девушка. Альма Ли несколько… несколько надутая, хотя, должна признать, по части георгианского серебра и хрусталя восемнадцатого века она — ходячая энциклопедия. В музее она бывает не каждый день, вам придётся договориться о встрече. Три дня в неделю она проводит в Локмастере у родителей, которые владеют галереей искусства и антиквариата.
Она ещё много чего сообщила, но Квиллер уже пришёл к решению избрать в качестве своего проводника Дейзи.
— Ледфилды были к Пикаксу очень щедры, — заметил он.
— Натан всегда был доброй и щедрой душой. У него работала одна семейная пара — мистер и миссис Симмс, погибшие в автокатастрофе. После них осталась семилетняя девочка. Натан нашёл для сиротки кров и хорошую семью. Их дом стоит недалеко от церкви. Но мало того! Он не выпускал девочку из виду, интересовался её отметками и дарил подарки на день рождения и Рождество — ничего неуместно дорогого, только нужное и полезное. После школы он определил её в бизнес-колледж, а потом взял к себе на работу — вести его корреспонденцию и учет личных расходов.
— И где она сейчас? — спросил Квиллер.