Дина Константинова - Тайник на Кутузова
Я окинула дом взглядом. Как ни странно, именно этот особняк не отличался красотой и не казался сказочным. И гирлянд на окнах не было. Дом был давно не крашен – это бросалось в глаза. На окне первого этажа висела некрасивая тюлевая штора, которая к тому же была оторвана с одного конца. Мне показалось, что это кухня. На втором этаже одно окно было зашторено, а второе казалось таким грязным, что даже без шторы сквозь него вряд ли можно было что-то разглядеть.
– Вы уверены? – уточнила я.
– Абсолютно.
– Ну так пойдемте, что же вы стоите? – Я потянула Клауса за рукав. – Пойдемте постучим, представимся, объясним людям, что это дом вашего деда. Вы посмотрите дом и напишете в вашем дневнике, что ваш долг выполнен.
Но Клаус стоял не двигаясь. Потом крепко взял меня за руку и увлек за собой, в сторону от дома. Там стояла какая-то лавочка, и он буквально силой усадил меня в сугроб.
– Что такое? – возмутилась я.
– Слушайте меня внимательно. – Глаза Клауса вдруг заблестели, как у бешеной собаки, дыхание участилось. Он вцепился мне в плечи и тряханул пару раз. Я даже успела испугаться. – Слушайте, – повторил он, облизнув замерзшие губы. – Я вам сейчас все расскажу. Это – дом моего деда. Но мне не нужен дом.
– Вы что, чокнутый? – Я отстранилась от него и внимательно посмотрела в его горящие глаза. – А какого черта вам нужно?
– Там, в доме, в подвале, остался тайник...
То, что он поведал мне далее, было похоже на нечто из серии фантастики. Вернее, не фантастики, а приключенческой книжки. Из его отрывистого рассказа следовало, что в далеком сорок пятом году Красная армия твердо и бесповоротно брала город. Народ бежал, кто куда мог, прихватывал, кто что мог унести. Дед Клауса не был особым богачом, но в семье имелись какие-то фамильные ценности, сервизы, часы, золото, картины... Унести все это добро с собой его дед и бабка, конечно, не могли. А потому, следуя примеру соседей, закопали ценности... в подвале. Да, народ закапывал ценности в садах, в погребах, в подвалах. Закапывал потому, что верил: немцы вернутся. Ведь не могла же Красная армия прийти и остаться навсегда? Конечно, не могла. Ведь это Кенигсберг, это немецкий город! А потому все вскоре образуется, встанет на свои места, и они, жители, конечно, вернутся в свои дома. Тогда они спокойно достанут все свое добро, расставят его по мес там, и жизнь потечет как раньше. Но увы! Красная армия пришла и уходить вовсе не собиралась. Буквально в мгновение ока старый, могущественный изящ ный Кенигсберг стал советским Калининградом. А особняки раздавались главнокомандующими армией налево и направо. Приходи, занимай, живи...
– И вы думаете, что тайник вашего деда до сих пор там, в подвале? – удивилась я. – Прошло шестьдесят лет! В доме живут и жили разные люди. Дом наверняка сто раз ремонтировали, красили. Неужели вы думаете, что за полвека никто не нашел ваш тайник?
– Я очень сомневаюсь, что дом ремонтиро ва ли, – заметил Клаус и внимательно посмотрел на дом.
Минут пять мы сидели в тишине. Он думал, я думала. Потом я развеселилась:
– Хорошо. Допустим, тайник еще там. Вопрос первый – как вы собираетесь это проверить? Вопрос второй – если вам удастся выполнить пункт первый и тайник там, как вы собираетесь его откапывать? Или вы решили сказать жителям дома: мол, простите, тут, у вас в подвальчике, мои фамильные драгоценности? Я их сейчас заберу, вы не против? Так?
– Конечно нет! – Клаус вскочил и зло посмотрел на меня. – Вы думаете, я дурак?
– Начинаю к этому склоняться, – призналась я, наблюдая, как он надувается и краснеет, словно индюк.
– Для этого вы будете мне помогать! – наконец заявил он.
О-ля-ля! От такого заявления я чуть не рухнула со скамейки.
– Знаете что, дорогой мой. – Я поднялась и ткнула его пальцем в грудь. – Моя работа заключает ся в том, чтобы сопровождать вас в поездке и помочь вам найти дом. Вуаля – вот ваш дом. Все ос тальное не в моей компетенции. Тем более то, что вы мне сейчас предлагаете, это натуральное сумасшествие!
Клаус полез за пазуху за телефоном, но я опередила его:
– Не утруждайтесь, я сама позвоню господину Жаку. Ведь это вы ему собираетесь плакаться?
После третьего гудка Жак поднял трубку, а меня прорвало. Возмущаясь и размахивая свободной рукой, я не заметила, как дошла до конца переулка и чуть было не попала под черт знает откуда выскочившую машину. Водитель покрутил пальцем у виска и обозвал меня овцой. Прикрыв трубку, я ответила: «Сам козел!»
– Вы мне? – очень удивился Жак.
– Нет, босс, что вы. Тут один тип... Вернемся к делу. Вы знали об этом и ничего мне не ска зали?
– Не знал, – задумчиво ответил Жак. Я ему поверила. Нет, конечно, он не знал. Иначе бы не тянул резину и не вздыхал в трубку.
– Ну так что? – Я уже теряла терпение.
– Дайте мне Клауса.
Я быстро вернулась к лавочке, на которой остался Клаус, и так же, как он вчера, сунула трубку ему в ухо.
Прижав телефон к уху плечом, Клаус взглянул на меня как-то тоскливо, даже умоляюще. Потом отошел на пару шагов и заговорил.
Говорили они довольно долго, минут десять. Судя по обрывкам фраз, долетавшим до меня, я поняла, что Жак действительно ничего не знал. И в данный момент Клаус просто умолял его помочь. Этой «помощью» являлась я. Я же молила, чтобы Жак ему отказал. Но в то утро боги не услышали мои молитвы... Клаус протянул мне трубку. Я выхватила ее и сунула к уху.
– Рита, дорогая моя, – пропел Жак, а я мысленно выругалась. Я уже знала, что сейчас последует. – Я, поверьте мне, сам ничего не знал. Но тут уж такое дело – помогайте. Конечно, ваша оплата резко возрастает.
– Хорошо, – сухо ответила я и, не прощаясь, сунула трубку обратно в сумочку.
Клаус стоял в ожидании и смотрел на меня, как на Деву Марию. Я смерила его с ног до головы не самым добрым взглядом, а потом сказала:
– Значит, так, мин херц. Теперь парадом командую я, вам ясно? С этого момента вы со мной не спорите, не пререкаетесь и делаете все так, как говорю я. Иначе я просто умываю руки.
– Хорошо. – Он кивнул и протянул мне руку.
– Да уберите вы руку. – Я оттолкнула его. – Джентльмен нашелся...
Сразу после того, как я закончила разговор с Жаком, мой мозг включился и бешено заработал. За ту минуту, которую мы шли по дорожке дома до подъезда, в моей голове пронесся настоящий ураган мыслей и идей. Тайник, подвал... Тайник, подвал... Думай, голова, думай... И, даже уже нажав пальцем на черную кнопочку звонка первой квартиры, я не была уверена, о чем сейчас буду «петь» жильцам. Но когда дверь распахнулась и на пороге возникла бабушка лет семидесяти, с пуховым платочком на плечах, мой план был относительно готов.
– Доброе утро. – Я расплылась в улыбке и сразу сунула бабульке руку для пожатия. Та машинально пожала мою ладонь, что тут же «сблизило» нас обеих.
– Тут видите, какое дело, – вроде как стесняясь, начала я. – Я вас не отвлекаю?
Как же я могла ее отвлекать? Конечно, я никого не отвлекала. А она, глядя на меня и Клауса, уже сгорала от нетерпения узнать, кто мы и что нам надо.
– Вы из собеса? – спросила бабулька, хмуря белесые брови.
– Нет, нет. – Я отмахнулась и тут же перешла в атаку: – Этот господин – немец. Здесь, в этом доме, до войны жил его дед. Он всю свою жизнь мечтал увидеть этот дом...
Бабулька на меня больше не смотрела. Она откровенно рассматривала Клауса.
– Ма, кто там? – раздался очень неприятный мужской голос откуда-то из недр квартиры. А потом явился владелец голоса – полупьяный, давно не бритый, еще дольше не мытый мужчина неопределенного возраста. Лицо у него было характерного землистого цвета, глаза мутные. На тощем торсе болтались растянутые спортивные штаны. Плечи прикрывала замызганная майка.
– Чё надо? – поинтересовался он, увидев нас на пороге квартиры.
– Иди, иди к себе. – Бабульке явно стало стыдно, и она принялась толкать сына в спину.
– Не, а кто такие и чё им надо? – Тот ловко вывернулся и уперся рукой в дверной проем.
– Здравствуйте, – радостно поздоровалась я. – Вот, товарищ немец. В вашем доме жил его дед...
– А. – Мужчина улыбнулся, оголяя редкие гнилые зубы. – Тут теперь много таких приезжает. Ты, мать, это, пусти людей-то...
И нас пустили. Пустили в темный, плохо пахнущий коридор, где под закоптившимся потолком висела одинокая лампочка, а в углу стоял видавший виды облупленный шкаф. Клаус обвел помещение взглядом, и мне показалось, что сейчас он потеряет сознание. Ему было тоскливо и печально, я это видела. Видела и понимала. Будь я на его месте, я бы чувствовала то же самое. Мне тоже было тоскливо, несмотря на то что мой дед здесь никогда не жил. Здесь было тоскливо по определению. И очень, очень грязно...
– Мать, ты на кухню людей приглашай, чего топчешься? – Мужчина, который носил царское имя Александр, взял дело в свои руки и принялся командовать.
