Юлия Алейникова - От создателей Камасутры
Лена не находилась, время шло. Семейство настойчиво требовало моего возвращения. Но не могла я вот так запросто уехать. Родители девушки до сих пор не получили визу и приехать в Гоа не могли, к тому же их средств хватило бы максимум на пару недель проживания в очень скромном отеле. Языка они не знали, как искать дочь в чужой стране – не представляли. Ее мать каждый день звонила мне, заливаясь слезами, и с надеждой спрашивала – не нашлась ли Леночка? Утешить ее я могла только тем, что она явно жива, а значит, мы ее разыщем.
Однажды, бредя по узкой улочке недалеко от центра Маргао, я случайно наткнулась на расписную тарелку, выставленную среди прочих на прилавке возле гончарной мастерской. На тарелке, окаймленная тропической зеленью, была изображена Петропавловская крепость – без всяких сомнений. Удивленная до глубины души, я остановилась и взяла ее в руки.
Из мастерской вышел хозяин. Вытирая руки о фартук и кланяясь, он пригласил меня зайти посмотреть его прекрасные блюда и кувшины.
– Мне нравится вот эта тарелка. Что это за место? – спросила я, показывая на рисунок.
– Не знаю. Эту тарелку расписывал не я. Если хотите, у нас есть виды Тадж-Махала, а еще – Золотой храм, храм Шри Мангеш, базилика Бом Хесус…
– Нет, нет, меня интересует именно это блюдо.
– Это рисовала девушка, она не индианка. Я не знаю, откуда она.
– Я покупаю это блюдо. Вы не могли бы мне рассказать поподробнее об этой девушке?
Хозяин посмотрел на меня хитрым оценивающим взглядом.
– Вот эту тарелку тоже она расписывала, – сказал он, вытаскивая откуда-то из заднего ряда нежно-голубую тарелку с изображением стрелки Васильевского острова.
– Хорошо, ее я тоже возьму. Так что же насчет девушки?
– Сейчас не сезон, очень мало покупателей, – как ни в чем не бывало продолжал этот мелкий вымогатель.
– Я совершенно равнодушна к керамике! Разве что для знакомых купить, в качестве сувениров?.. – в тон ему лениво проговорила я. Глаза хитреца заблестели от удовольствия, но тут я добавила: – Хотя это же не единственная лавка в городе, возможно, где-нибудь есть товары подешевле и поинтереснее.
– Ратна! – тонким от волнения голосом закричал чумазый продавец.
Из глубины дома выплыла высокая статная дама в малиновом сари. Она была выше мужа на целую голову. Мило улыбнувшись мне, она свысока взглянула на супруга, как королева на верного вассала, с ноткой покровительственного одобрения.
– Дама желает узнать о девушке, расписавшей эти тарелки. – И он торопливо добавил: – Она их уже купила.
Я протянула деньги, и он, торопливо схватив их, спрятал монеты в карман запачканного глиной фартука, как будто боялся, что я передумаю.
– Почему вас интересует эта девушка? – несколько настороженно спросила жена гончара.
Взглянув на нее повнимательнее, я решила, что самым простым способом услышать правдивую информацию будет такая же искренность с моей стороны.
– Вы позволите войти?
– Прошу вас, – проговорила она мягким глубоким голосом, отодвигая занавес из бус, закрывавший вход в мастерскую.
Я в двух словах изложила ей историю Павла и Леночки и показала фото, уже порядком помятое от постоянных демонстраций.
– Это она, – внимательно рассмотрев фотографию, подтвердила хозяйка. – Она появилась на нашей улице вчера, рано утром. Шла, пошатываясь, очень худенькая, насквозь мокрая, с каким-то несчастным, потерянным взглядом. Я только открывала окна, прохожих еще не было. Она остановилась неподалеку, вон у того дома, прислонилась к стене, и мне показалось, что она сейчас упадет. Мне стало очень жаль ее. Я подумала – может, ее обокрали, или она потерялась, а может, ее кто-нибудь обидел? Я вышла из дома и хотела спросить, не нужна ли ей помощь. Но она страшно перепугалась, попятилась и упала, споткнувшись о камень. В общем, я ее подняла, отвела в дом, умыла, накормила и, ни о чем не спрашивая, уложила спать в комнате дочери. Ее сейчас нет, моя дочь учится в Мумбае, в университете, приедет только на каникулы. Девочка поспала часов десять, а когда проснулась, сказала, что ей нужно в Дели, и спросила, куда идти, в каком направлении? Я объяснила и попробовала расспросить, зачем ей в Дели, как же она доберется? Но она сразу замкнулась. А потом спросила, можно ли ей расписать тарелку, она этому училась. Муж не хотел, но я разрешила. У нее красиво получилось, она сказала, это ее город. Но название его она не пожелала нам сообщить.
– Это Петербург, в России, – объяснила я. – Эту девочку очень напугали и обидели, ей нужна помощь.
– Я поняла. Я боялась ее отпускать, хотела, чтобы она отдохнула, успокоилась, но она попросила дать ей с собой бутылку воды и рано утром ушла.
– Сегодня… рано утром?! – дошло до меня. – Куда она пошла?
– Вот по этой улице, до площади Праса-Жоржи-Баретту. Надо свернуть с площади налево и дальше держаться направления на запад. Так она выйдет на шоссе, ведущее в Панаджи. Мне показалось, что она собирается идти пешком, всю дорогу, – с полными искреннего удивления глазами проговорила эта добрая женщина.
– Спасибо. Я хочу купить вот эти тарелки, – сказала я, торопливо беря в руки стопку из десяти тарелок, стоявших возле двери.
– Совершенно не обязательно что-то покупать, – сказала госпожа Ратна, отбирая у меня тарелки, – тем более что их еще не обожгли. Девушка нуждалась в помощи, мы ей помогли, вот и все.
– Нет, нет! Я хочу купить сувениры для друзей. Но я боюсь, что задерживаться нельзя… Завтра я обязательно приду за тарелками! Спасибо вам огромное! – скороговоркой выпалила я, выскакивая на улицу и высматривая Джамша. Тот тихо-мирно сидел рядом с хозяином мастерской и, как завороженный, следил за вращением гончарного круга.
Вырвав его из состояния нирваны, я погнала моего провожатого к машине, по пути озвучивая инструкции. Когда машина уже мчалась к шоссе и я, вытянув шею, высматривала в окно салона стройную фигурку девушки, пришло озарение. Похоже, Лена собралась пешком пересечь полстраны, чтобы добраться до российского посольства!
Мы выехали на трассу, но девушки нигде не было видно. Может, мы ее проглядели, запаниковала я. А может, она рискнула ехать автостопом? Или решила переждать в зарослях до рассвета, чтобы поменьше мелькать на дороге, из страха попасться на глаза своим похитителям? Подпрыгивая на заднем сиденье, я то и дело давала Джамшу новые указания.
– Останавливайся, мы возвращаемся! Нет, лучше еще немного проедем… Нет! Сначала вернемся к выезду из города!.. Нет, все же лучше доехать до ближайшего городка или деревни и там поспрашивать. Или лучше все же вернуться?
Джамш спокойно, как истинный пофигист, рулил вперед, тихо мурлыча себе под нос. Было непонятно, слышит он меня вообще или нет. Разозленная таким невниманием, я с силой ткнула его в спину.
– Вот она! – радостно отозвался этот престарелый хиппи.
– Кто – она? – раздраженно отозвалась я, раздираемая сомнениями, ехать ли дальше или повернуть.
– Девушка, – довольным голосом констатировал мой возница.
– Девушка?! Девушка! – Информация, наконец, достигла моего «центра приема данных». – Где?! – подпрыгнула я на сиденье и треснулась головой о потолок, а потом носом о полуопущенное оконное стекло.
– Вон идет! – Джамш ткнул длинным загорелым пальцем вперед.
Проморгавшись, я разглядела в серой пелене дождя размытую маленькую фигурку, бредущую по обочине среди велосипедистов, коров, тележек и пеших паломников. Было непонятно, как Джамш смог ее разглядеть в этой мешанине. Поскольку дорогу в очередной раз перекрыло то ли стадо бродячих коров, то ли очередной праздничный кортеж, мы еле тащились, и я, потеряв терпение, выскочила из машины и с воплем радости: «Лена! Стой!» – кинулась бегом к девушке.
Вопреки всем ожиданиям, она не бросилась ко мне с не менее радостными криками, а, наоборот, резко оглянувшись, подскочила и понеслась прочь со всей возможной скоростью.
– Эй! Ты куда?! Стой! – орала я что было сил, несясь за ней.
Бежать мне было крайне неудобно. Юбка сари путалась в ногах, сандалии так и норовили слететь с ног, и в конце концов, сбросив их, я побежала босиком, оскальзываясь в грязи и хватаясь за что попало, чтобы не грохнуться, – за волов, людей, за чьи-то велосипеды… Судя по звукам, пару человек я уронила.
Джамш припарковал такси у обочины и бежал рядом со мной ровным, размашистым шагом, не делая никаких попыток опередить меня и догнать Леночку. В правой руке он держал зонт, прикрывая наши головы.
«Что за олух!» – разозлилась я, утирая пот со лба.
Леночка тем временем свернула на какой-то узкий, уходивший в заросли проселок. И, несмотря на ее явную усталость и изнуренный вид, молодые ноги работали куда продуктивнее, чем мои, «пожившие» на свете почти вдвое дольше.
– Джамш! Она уходит! Что делать?! – крикнула я в отчаянии, не особо рассчитывая на реальную помощь.
Но Джамш переложил зонтик в другую руку, подхватил меня под локоток и потащил, как буксир баржу, я еле успевала перебирать ногами.
