Варвара Клюева - Уникум (Язык мой - враг мой)
- А что Георгий? - с лукавинкой спросила Машенька.
- Да разве ты забыла, какой у него бас? Однажды, когда мужская половина нашего курса ездила на военные сборы, он заступил в наряд дневальным. Ну, днем-то майор Грин, которого все знают, поставить его к "тумбочке" не рискнул - уж слишком мало Гогия напоминал курсанта - длинный, нескладный, сутулый, гимнастерка со штанами сидят мешком. Да и стоять "смирно", не говоря уже о строевом шаге, был не способен даже под угрозой трибунала. Очки плюс шесть диоптрий молодецкой удали тоже не прибавляли. Так вот, целый день Гогия наводил в помещении чистоту, а на "тумбочку" его поставили после отбоя, когда вероятность появления в казарме посторонних офицеров минимальна. Майор Грин коротко проэкзаменовал Георгия на предмет знания устава и, покачав головой, ушел восвояси; народ, чуть-чуть поколобродив, наконец улегся. Стоял, стоял Георгий и не заметил, как прислонился к стенке и задремал. Дремлет он, и снится ему, что открывается дверь и в казарму тихой сапой входит некто в зеленой рубашке с коротким рукавом. Подходит этот человек к Георгию и замирает перед ним, сверля глазами. Георгий видит, что рубашка у незнакомца по случаю теплой погоды без галстука, с расстегнутым воротом, а на погонах две тусклые звездочки прапорщика, и пытается вспомнить, как надлежит себя вести при появлении столь мелкого начальства.
- Спите на посту, курсант?
Гогия очнулся и видит: это не сон, а и в самом деле прапорщик. Вот только звездочки на погонах какие-то странные, крупные, вышитые... И... - он лихорадочно нащупал на тумбочке невесть как попавшие туда очки - батюшки! На штанах лампасы! Тут Гогия внезапно вспомнил, чт'о должен делать дневальный, и, набрав в грудь побольше воздуху, радостно, протяжно, во всю мощь своих легких и луженой глотки возвестил:
- Рота, подъе-ем! Трево-ога!!!
Отсмеявшись, я сказала:
- Почему же он не поехал с нами, Генрих? Придется его срочно выписать из Москвы.
- Да он сейчас не в Москве, - ответила Машенька. - "Ла Скала" нынче на гастролях в Лондоне.
Я растянулась на коврике под звездным небом и блаженно вздохнула. "Похоже, на этот раз поездка обещает быть тихой и спокойной", - лениво подумалось мне перед сном.
Глава 4
Наутро я поднялась ни свет ни заря. Как ни люблю я подольше поспать, жаль было тратить драгоценные часы у моря на занятие, которому можно с тем же успехом предаваться и в Москве. Леша, наш единственный "жаворонок", уже изнывал от недостатка общества. Мы долго с наслаждением плескались в море, а потом решили проявить благородство и сходить за водой.
Никто нашего благородства, естественно, не оценил, воду приняли как должное, но я, со свойственной мне кротостью, решила не придавать значения мелочам и не портить чудесный день утренней склокой.
После завтрака все разбрелись кто куда. Детям, словно холоднокровным, зной лишь добавлял активности, и они шумно гонялись за розовокрылыми кобылками. Я решила поискать укромное местечко, с тем чтобы позагорать нагишом, и полезла в гору. Метрах в пятидесяти над нашим плато нашелся идеальный для моих целей участок - небольшая полянка, закрытая от нескромных взглядов густым кустарником. Я расстелила коврик на теплых камнях, пристроила голову в тень и открыла прихваченную с собой книгу.
Но вскоре выяснилось, что мой замечательный солярий обладает еще и превосходными акустическими свойствами. Я отчетливо слышала все, что происходит не только на нашей стоянке, но и на берегу моря, хотя мое убежище находилось довольно-таки высоко. Судя по смеху и визгу, детей отправили купаться под присмотром Прошки и Леши; Марк мыл посуду; Машенька с Генрихом мирно беседовали у палатки.
На мгновение я задумалась, не поискать ли себе другое место - мало ли что можно услышать, когда собеседники не подозревают о присутствии аудитории, - но потом решила, что всегда могу заткнуть уши, если беседа примет интимный характер. Пока, во всяком случае, разговор был совершенно невинным.
- Глупо жить в августе в Крыму и питаться консервами, - говорила Машенька. - Детям нужны витамины, да и нам они не помешают. Ты не видел, вчера в пансионате не продавали фруктов?
- Есть там небольшой рынок. Местные приезжают и прямо с машин продают свое добро. И фрукты, и помидоры с баклажанами и перцем.
- Вот и ч'удно! - обрадовалась Машенька. - Крупы оставим на завтраки, а на обед и ужин можно тушить овощи и делать салаты.
- Тогда в пансионат придется ходить втроем, - уныло сказал Генрих. - Двоих и на воду, и на снедь маловато.
- Ну, сегодня воды уже принесли, так что одного носильщика будет достаточно. Надо будет попросить Марка...
- Нет, это неудобно, лучше уж я схожу.
- Если отпустить тебя одного, Анри, мы не дождемся ни тебя, ни фруктов. По рассеянности ты вполне способен дойти до Ялты.
- Ну вот, идиота какого-то из меня делаешь, - обиделся Генрих. - Дома я ведь хожу в магазин, и ничего...
- Да, только я едва не поседела, когда ты ушел в булочную и вернулся через два дня.
- Но я же тебе объяснял...
- А это еще что такое? - раздался грозный голос Марка. - Кто повесил эту гадость прямо над столом?
- Пустяки, дело житейское. - Голос Леши. - Надо же ее где-то держать, а так, на сучке, сматывать удобнее и быстрее.
- Ты что, боишься недотерпеть?
Я поняла, что речь идет о туалетной бумаге. Любые намеки на физиологию вызывали у Марка омерзение.
- Народ, как насчет партии в бридж? - прозвучал веселый голос Прошки.
- Попозже, ладно? Сейчас надо бы сходить в пансионат, купить на обед овощей.
- Ох! Только этого не хватало! - простонал Прошка. - Я пас.
- Ладно, давайте я схожу, - великодушно согласился Марк.
- Я с тобой, - обрадовался Генрих. - Вдвоем веселее.
- А как же бридж? - разочарованно протянул Прошка.
- Потерпишь до нашего возвращения, - отрезал Марк.
Я еще немного позагорала, потом почувствовала, что сейчас расплавлюсь, и решила искупаться. Спустившись в лагерь за купальником, я поразилась царящей там тишине. Машенька лежала в тени с книжкой, близнецы мирно строили город из камешков, из Прошкиной с Лешей палатки доносилось похрапывание. Заглянув туда, я обнаружила Прошку, который при моем появлении открыл глаза.
- А где Леша? - поинтересовалась я.
- А что, его до сих пор нет? Он исчез сразу после завтрака. В последний раз я видел его на берегу.
- Пойдем искупаемся. Заодно и Лешу поищем. Если он до сих пор внизу, его тепловой удар может хватить.
На берегу в пределах видимости Леши не оказалось. Мы с Прошкой поплавали, потом, уже всерьез обеспокоившись, отправились на поиски. Пройдя по берегу около километра, мы дошли до нагромождения крупных камней. Прошка, опередивший меня на подъеме, вспрыгнул на очередной валун и замер. Глаза его округлились, челюсть медленно отвисла.
- Что с тобой? - спросила я. - Призрак увидел посреди бела дня?
- Если бы призрак, - пробормотал Прошка и снова замолчал.
Я раздраженно топнула ногой и забралась на соседний валун. Выпрямившись, я вперила взгляд вдаль и едва не свалилась вниз. Картина и впрямь была впечатляющая. За небольшим пригорком устроилась парочка нудистов. В этом не было бы ничего примечательного, поскольку нудисты по берегу бродили целыми стадами, но эти были особенные. У кромки моря колыхались два огромных чудища. Сделав усилие, я поняла, что чудища разнополые. Толстяк невообразимых размеров и такая же толстуха мирно нежились под солнцем. Коротенькие ножки-бревна покоились в морской водице. Судя по всему, странная парочка чувствовала себя совершенно счастливой. Они безмятежно улыбались, явно очень довольные как собой, так и окружающим миром. Но самое удивительное заключилось не в нудистах. В конце концов, толстые люди тоже имеют право на самовыражение. Самой поразительной была третья фигура. Собственно, в ней не было бы ничего необычного, если бы... Это был Леша! Он пристроился рядышком с чудищами и о чем-то говорил. Чудища время от времени вставляли реплики и жизнерадостно улыбались. Я перевела взгляд на Прошку. Похоже, пора было принимать меры. Того и гляди, свалится со своего камня, и придется поднимать его в лагерь волоком.
Я дернула его за руку. Он очнулся и взглянул на меня.
- Что это? - слабым голосом спросил он.
- Нудисты и Леша, - спокойно ответила я. - Ничего особенного.
- Нудисты? А почему...
- Потому. Люди всякие бывают. Если ты не обуздаешь свой аппетит, через десяток лет станешь таким же, - сварливо ответила я, пытаясь за раздраженным тоном скрыть изумление, граничившее с шоком.
Леша, застенчивость которого в разговорах с малознакомыми людьми доходила до патологии, непринужденно болтал с совершенно голыми и совершенно посторонними личностями. Да еще какими! Я потрясла головой, надеясь, что это всего лишь галлюцинация. Но нет, нудисты остались на месте, Леша - тоже. Более того, он заметил нас и помахал рукой. Нудисты разом повернули арбузоподобные туловища и заколыхались в приветствии.
