Андрей Кивинов - Блюз осеннего вечера
– Понятненько. Леша был судим, верно? Если не секрет, что он натворил?
– А, – махнула рукой мать. – Тоже мне, нашли преступника. С Вовкой-соседом на железной дороге пару колес жигулевских из вагона вытащили. Тут у нас железка рядом. Составы часто стоят. Вот они и влезли. Да что с них взять, по восемнадцать лет обоим было. Сопляки, мальчишки.
– Арестовали?
– Да, два года получил. В Обухово сидел.
– И Вовка?
– Вовка – на Урале.
Я усмехнулся про себя. Меня, мента, в банке, как Шарапова в кино, проверяли, а Леху, судимого, за кассу посадили, валюту менять. Наверняка по блату. Кто-то словечко замолвил.
– Он хорошо зарабатывал?
– Я не знаю. Деньги были. Вон, видик купил, магнитофон. Мне иногда кое-что перепадало. Говорил, что машину собирается покупать. Трепал, наверное.
– Да, не иначе. А до банка чем он занимался?
Мать пожала плечами:
– Да чем только не занимался. Шашлыками торговал на улице, потом какие-то ларьки охранял. Я и не знаю толком.
Я прикинул. Сейчас Лехе двадцать четыре. Четыре года он, можно сказать, маялся дурью, а потом устроился в банк.
– Девушки у него были?
– Приводил. Я одну только знаю. Она на похоронах была. Аня зовут. В соседнем доме живет. Они в одной школе учились.
– Вы разбирали его вещи? После гибели?
– Смотрела.
– Записные книжки, блокноты, документы сохранились?
– У него их и в помине не было. Я, по крайней мере, не видела.
– Это дверь в его комнату?
– Да.
– Вы разрешите? Давайте посмотрим на всякий случай.
– Смотрите. Ничего там у него нет. Что, я своей квартиры не знаю?
Понятно. Мать уже облазала все заветные уголки, где Леха мог припрятать денежки или прочие ценности.
Тем не менее я толкнул дверь.
Лехина комната, в отличие от остальной квартиры, имела вполне достойный вид.
– А аппаратура где?
– А хоронить на что?
Я постучал пальцами по Лехиному столу, выдвинул ящик, ничего, кроме мужских предметов туалета, в нем не нашел и задвинул ящик обратно.
Под тахту я не полез и в тумбочку тоже.
Может быть, я зря пришел сюда? Проще было выяснить Лехины связи у местного опера или участкового.
– Его знакомые были на похоронах?
– Вовка был, пара ребят со двора.
– А кто-нибудь из банка?
– Не было никого.
– Вы случайно не заметили там кого-нибудь, с кем не были знакомы раньше?
– Был один, только не на похоронах, а на второй день. Сюда приходил. Сказал, что кассету Алексею давал посмотреть. Мы поискали, но ничего не нашли.
– А где Леша хранил кассеты?
– Тут, на столе лежали.
– Тогда зачем же было искать?
– Ну, он попросил. Мало ли куда деться могла? Он говорил, что кассета чужая, надо людям вернуть. Мы везде посмотрели, даже под тахтой.
– Так, может, вы ее продали?
– В синей коробке вроде не было. Я бы заметила.
– Вы уверены, что он искал именно кассету?
Мать несколько смутилась, выбросила окурок в форточку и ответила:
– Не знаю я. Если честно… Ну, сами понимаете, сын погиб, я на нервах вся. Одним словом, немного не в себе тогда была.
Характерный щелчок по подбородку.
– Так что искал и искал. Я за ним не смотрела.
Я еще раз осмотрел комнату. Зная повадки своей маман лазать в поисках денег по его комнате, Леха точно имел заветное местечко. Но в комнате этого местечка явно не было, разве что под линолеумом, в полу.
Вернувшись в гостиную, я подошел к окну и за занавеской обнаружил выход на лоджию. Лоджия оказалась почти пустой. Лишь в одном углу было составлено несколько стеклянных банок, да сгнившие лыжи валялись на бетонном полу.
Я опять повернулся к матери.
– Зинаида Николаевна, вы мне не опишете того парня? Ну, возраст, рост, цвет волос, одежда?
– Симпатичный такой. Лет, как вам, примерно, ростом чуток повыше. Стрижка короткая, аккуратная. Одет в куртку, черную, кожаную. Ну да, точно черную.
– Он не представился?
– Не помню. Нет, кажется.
– Узнать его снова сможете?
– Конечно. Я ж говорю, симпатичный такой…
– Хорошо, я пойду. Извините за беспокойство.
Работая в милиции, я даже с пьяницами привык поддерживать дипломатические отношения, предвидя, что наши пути могут вновь пересечься и на этот случай всегда неплохо запастись благожелательно расположенным оппонентом.
Я вышел из квартиры и немного постоял на лестнице. Соседняя дверь ненамного отличалась по своему внешнему виду от Лехиной. Вероятно, и там прозябают обитатели неолита. Я еще раз оглядел двери, затем резко развернулся и вновь забарабанил по дерматину только что покинутой квартиры.
Через несколько секунд мать открыла мне.
– Извините, я одну вещь забыл спросить. Вовка здесь живет, ну, приятель Лешин?
– Да.
– У него тоже лоджия есть?
– Конечно, прямо рядом с нашей.
Я вернулся в большую комнату и открыл двери лоджии. От лоджии соседей ее отделяла небольшая решетчатая перегородка. Отличненько.
Содержимое Вовкиного балкона также не отличалось особым разнообразием. Банки, ящики, картонные коробки. Все покрыто сантиметровым слоем городской сажи, грязи и копоти. Чувствовалось, что на это хозяйство давно махнули рукой, а выбросить было жалко из экономических соображений или по причине простой нехватки времени, целиком посвященного восхвалению Диониса, Бахуса и прочих алкогольных святых.
Присев у решетки, я протянул руку к ближайшему покрытому рогожей ящику и приподнял его краешек. Как я и предполагал, ящик был перевернут вверх дном. Я осторожно пошарил под ним рукой.
Через секунду я держал в руках перевязанный изолентой полиэтиленовый пакет. Одним рывком разорвав изоленту, я вытряхнул содержимое пакета на пол лоджии. Передо мной, поигрывая бликами на неярком осеннем солнце, лежал пистолет ТТ.
Я присвистнул. Честно говоря, я надеялся найти что-нибудь другое, к примеру, тридцать миллионов. Леха – молоток. Зная свою мамашу, припрятал игрушку вне квартиры. Да и милиция, если вдруг с визитом заявится – пардон, за решеточкой уже не наша жилплощадь. С таким фокусом я сталкивался, работая в отделении. Видел обалдевшие лица соседей, когда к ним ни с того ни с сего заявлялись с обыском. У нас на лоджии? Да что вы такое несете? Там, кроме велосипеда и баночки-пепельницы, ну абсолютно ничего. Ах, ведерко? Так мы его уж сто лет не трогали.
Ну вы-то, может, и не трогали, трогал кто-то другой. И быстренько на балкон, ведерочко переворачивать. А там… Мама миа! Что там только не находили! Бывала наркота, бывало золотишко ворованное, попадалось оружие, даже лимонки.
Так что Леха не оригинален. Хорошо, что у того визитера, искавшего кассету, не хватило ментовского опыта – он оказался незнаком с маленькими секретами сыскной работы.
Я быстро сунул «ствол» за пазуху и вернулся в комнату.
– Извините еще раз. Я так, на всякий случай, на лоджии посмотрел.
Мать пожала плечами, ничего не ответив.
– Да, вот еще что. Держите мой телефон. Вдруг кто опять придет или вспомните что-нибудь…
– Хорошо.
– До свидания.
Спустившись вниз, я достал пистолет. По привычке вынув магазин, я обнаружил в нем только один патрон. Сняв затвор, я заглянул в дуло, посмотрев сквозь него на тусклую лампочку подъезда. Затем по-собачьи обнюхал оружие. Сомнений не оставалось. Из этого «ствола» недавно стреляли.
Никогда бы не подумал, что вести неофициальное расследование гораздо сложнее, чем расследовать то же дело, находясь на должности. Без родной краснознаменной ну никуда…
По адресному бюро и то никого не прокинешь. Поэтому приходится пользоваться услугами дружков-сослуживцев, еще не выгнанных из органов. Их за шесть лет появилось множество, чему я сейчас был несказанно рад. Ментовская солидарность гораздо сильнее обычной рабоче-крестьянской. По одной жердочке ходим.
И в данную секунду я одной рукой глажу ньюфа Бинго, собачку весом в сто кэ-гэ, ближайшего – после меня, естественно, – приятеля Вики, а второй нажимаю кнопочки телефона, намереваясь воспользоваться упомянутой солидарностью.
После третьего набора мне удалось влезть в вечно занятую линию научно-технического отдела Главка.
– Привет, Просперо.
– Хо, Ларин! Привет, привет, обезьяна старая.
Вы, наверное, уже догадались, что мой собеседник вовсе не Просперо, а я, само собой, не… хм. Просто мы свои люди и воспитанием друг перед другом кичиться не привыкли.
– Как воздух свободы?
– Пьянит. Боюсь упасть. Но об этом при встрече. Можно даже где-нибудь вместе упасть.
– Всегда за. Но меня ты не надинамишь. Выкладывай, что надо.
– Ты еще ковыряешься со своим железом?
– А куда без него? До пенсии год остался, надо протянуть.
– Протянешь. Есть повод встретиться. Я тут в «Тысяче мелочей», знаешь, магазин такой в центре, пистолетик прикупил. Штука в хозяйстве нужная, по нынешним временам просто необходимая. Но вот вкралось, зараза, сомнение, что пистолетик мне подсунули того, бэ-у. Как бы проверить потихоньку? Если что, я жалобу накатаю, пускай заменяют.
