Ирина Волк - Враги моих друзей
Тут еще постаралась жена – ушла, забрав из дома все более-менее ценные вещи. Евгений пил и раньше, а теперь стал пить всегда и много и в один из дней не пришел в театр. Театр выстоял, но Оборина выпроводили на пенсию. Неожиданно для себя он получил последнюю, как ему казалось, роль – швейцара в ресторане. Когда его узнавали, Оборин притворялся непонимающим: «Вы ошиблись!» Со временем боль и обида притупились, и он научился носить маску безразличного, но гордого высокомерия.
Однажды в ресторан, где стоял на воротах отставной актер, зашла чета Хомутовых, и уже через неделю Евгений Оборин перебрался на Новую Ригу. Впервые за многие годы он почувствовал себя спокойно и уютно. Он ощущал себя настоящим хозяином дома, подчинив своей жесткой воле всю прислугу. Служба у Хомутова была для Оборина бесконечным спектаклем, где он был и режиссером, и актером, а зачастую и рабочим сцены. Судя по тому, как жестко он муштровал своих коллег, действие пьесы разворачивалось во времена крепостного права. Этой эпохе он старался соответствовать и в общении с семьей хозяина и их гостями.
Оборин вернулся слишком быстро. Наташа подозревала, что он так и не дошел до гостиной.
– Ксения Аркадьевна вас ожидает.
– Благодарю. «Дорогу, как вы понимаете, найду и передам привет той даме, что ждет меня уже давно…»
Дворецкий насупился: откуда текст, он не знал. Впрочем, и немудрено: Наталья просто сымпровизировала, обрекая Оборина на муки поиска несуществующего источника.
– Точно найдете? – подозрительно уточнил он. – Не заплутаете?
Наташа, уже не слушая, стремительно прошла по длинному коридору, свернула налево и оказалась в гостиной, оформленной в духе мадам Помпадур. Ксения – воплощение самой безмятежности – в домашнем шелковом платье, отороченном белым мехом норки, лежала на кушетке и лениво листала глянцевый журнал. На столике рядом с ней стояли пузатый бокал с коньяком и блюдечко с лимоном.
Визиту подруги Ксения нисколько не удивилась. Она встретила Наташу так, словно они расстались пять минут назад.
– Представляешь, – заявила Ксения, – в этом сезоне абсолютно не моден бирюзовый цвет! Это катастрофа! Не знаю, что и делать… Помнишь мое пальто? Ну, то самое, от Roberto Cavalli?! Оно же голубое!
– И это все, что тебя волнует? – спросила Наташа, присев в свое любимое кресло, обитое золотистой парчой.
– А в чем я ходить буду? – капризно надула губки Ксения. – Чем вообще эти модельеры думают?
– Ножницами.
– А-а… – Ксения согласно кивнула. – Выпить хочешь? Коньяк?
– Не рановато?
– Для хорошего коньяка времени не существует. – Ксения отсалютовала бокалом. – Ну, Натка, не будь ханжой. Тебе это совершенно не идет.
Она сделала добрый глоток, закусила лимоном и позвонила в серебряный колокольчик с монограммой.
– Закусывать коньяк лимоном – признак дурного тона, – сообщила Наталья.
– Тебя где учили хорошим манерам? В Лондоне или в Париже? – беззлобно парировала Ксения. – Судя по выражению лица, в Лондоне. Не мешай подруге получать удовольствие от жизни. Ну что ты смотришь, словно полицейский? Вот-вот достанешь наручники и отвезешь в участок! А мне плевать! Миша вон тоже постоянно шлифует мои манеры, а я считаю так: будь проще, и тогда к тебе потянутся люди.
– Ты хочешь, чтобы к тебе потянулись люди? – удивилась Наташа.
Она благодарно улыбнулась горничной Даше, которая принесла поднос с чаем и свежей выпечкой. Мысленно она поблагодарила и Оборина: хотя дворецкий был капризным и вредным, но вкусы гостьи изучил прекрасно, даже просить не пришлось…
Даша разливала чай. Очень аккуратно и очень медленно. Наташа бросила взгляд на ее руки: на правом безымянном пальце красовалось изысканное кольцо с крупным бриллиантом. Изумительная работа… Но откуда у горничной такое колечко?
– Ксеня, ты прости, я без звонка, дозвониться до тебя совершенно нереально…
– Я сказала Евгению не брать трубку и мобилку выключила… Я так устала, проснулась рано, еще и одиннадцати не было. Позавтракала. Поехала в фитнес-клуб, сходила на программу ароматерапии и отдохнула в комнате релаксации… В общем, полное блаженство! А тут звонки – журналисты, знакомые… Достали!
Горничная метнула в хозяйку взгляд, полный ненависти и презрения.
Ксения дернулась:
– Заснула, Даша? Или поболтать пришла? Чего ждем?! Марш отсюда!
Девушка демонстративно поставила фарфоровый чайник на столик, едва не разбив его, и выбежала из гостиной.
– Зачем ты так? – укоризненно спросила Наташа.
Ксения отпила из бокала:
– Не знаю… Раздражает… Меня сегодня все раздражает. Сама не пойму, почему. Никогда такого не было, ты же знаешь, у меня характер легкий, веселый. Ссориться с людьми не люблю, а сегодня все не так идет.
Ксения выгнулась кошкой, достала из-за кушетки пузатую бутылку. Плеснула еще коньяку в бокал. Выпила почти залпом. И даже не поморщилась.
Наташа не верила своим глазам: хорошо хоть не из горла…
Она не узнавала свою подругу. Что происходит?
Ксения снова улеглась на кушетку, закинув руки за голову. Светлые волосы касались пола.
– Как Миша? – спросила Наташа. – Мне бы поговорить с ним…
– Работает! – ответила Ксения, стараясь казаться безмятежной. Правда, актриса из нее получилась плохая: все эмоции на лице. – Он всегда теперь работает! Сутками напролет. Из офиса не вытащишь. Миша трудоголик, ты же знаешь, но сейчас он, по-моему, переходит всякие границы. Я даже звонить ему боюсь: а вдруг он скажет, что занят. И я буду мучиться. Гадая, с кем он и что делает.
– Да ты никак ревнуешь!..
– Ревную? Возможно. Знаешь, Татка, понимаю, что это наивно, но я думала, что замужество – это как в сказке. Любовь, розы, шампанское, подарки… Сначала все так и было. А что теперь? Мужа почти не вижу… А когда вижу, он способен только на то, чтобы лечь и уснуть. Может, мне любовника завести?
– Какой любовник?! – встрепенулась Наташа. – При Хомутове?! Что с тобой вообще происходит?
– Ты останешься на ночь? – вместо ответа спросила Ксения. – Я с ума схожу в этих стенах. Чувствую себя такой одинокой!
– Останусь, если приютишь, – улыбнулась Наташа. – Мне действительно с дядей Мишей поговорить надо. По душам.
– Обо мне? – встревожилась Ксения. – Ты скажешь ему о моем любовнике?
– Ксю, глупо говорить о любовнике, тем более, если его нет.
– Ты как всегда права, мисс Конгениальность! – огрызнулась Ксения. – Но о чем ты будешь говорить, если не обо мне?
Наташа невольно улыбнулась: самомнению подруги можно только позавидовать.
– Ты разве ничего не знаешь?
– А что я должна знать? – наморщила лоб Ксения и вдруг быстро сменила тему: – Поехали на лошадях кататься? Хочу! Мне только переодеться надо.
– Ты же выпила! – Наташа не на шутку испугалась. Подругу и впрямь слегка покачивало.
– А я все равно поеду! – Настроение у Ксении менялось стремительно. – И не смей меня отговаривать!
Она резко вскочила, едва не опрокинув столик, и выбежала из гостиной.
Наташа осталась сидеть. Переодеваться не хотелось. Она критично оглядела свой наряд и решила, что джинсы вместе с короткой курткой с меховой опушкой прекрасно подойдут для вечерней прогулки.
В гостиную проскользнула Даша. Глаза опущены, волосы туго стянуты черной лентой. Само воплощение невинности.
– Можно убрать?
На ее руке вновь блеснул бриллиант.
– Красивое колечко.
Горничная смутилась:
– Купила на распродаже. Бижутерия. Кажется, это Cartier… Я ничего не понимаю в украшениях. Подарили – ношу.
– Так вы купили или вам подарили? – с нажимом уточнила Наташа.
Горничная вдруг засуетилась:
– Я сначала хотела купить сама, но мне вручили это кольцо в подарок. Романтично, правда? – Тонкие губы вымученно улыбнулись.
Наташа встала и подошла к окну. Почему, когда человек лжет, это всегда заметно? Неужели Даша действительно верит, что она, Наталья, не отличит настоящий камень от подделки. Чистый камень. Изящная работа. Cartier? Вполне возможно…
Даша извинилась, собрала грязную посуду и вышла из комнаты. Наташа осталась одна. Ей вдруг стало одиноко и грустно. Дождь перестал моросить, солнце медленно оседало, подсвечивая снег розовыми бликами. Ей всегда нравились эти окна в гостиной Хомутовых – стилизация под старинные витражи: в одном стеклышке ты видишь мир, в другом – мир видит тебя. И можно смотреть на мир в разных цветах – от розового до зеленого – как тебе больше нравится. Наташа приникла к светло-голубому, похожему на яркое весеннее небо, такое совершенное в своей наготе и такое безупречное. Иногда она завидовала небу – оно так легко менялось, не изменяя себе.
– Ты готова?…
В лучах скупого зимнего солнца Ксения смотрелась прекрасно. Светлые волосы, уложенные на затылке, вспыхивали веселыми золотистыми искорками. Нежная кожа была подсвечена легким румянцем. Красивый жакет с меховой отделкой выгодно подчеркивал тонкую талию. Шоколадные бриджи изящно облегали безупречные ножки, обутые в высокие кожаные сапоги.
