Марина Серова - Месть Гиппократа
Киря засмеялся.
— Косноязычием ты точно не страдаешь. Умеешь преподнести мысль так, что она собеседнику кажется логичной. Считай, уговорила. Ладно, после работы с ребятами расслабимся. Может, присоединишься?
— Ой, нет. Это целая проблема. Я терпеть не могу ездить на городском транспорте. Так что вы уж как-нибудь сами. Без меня. Давай папку и подскажи, где я спокойно смогу посидеть, почитать дело?
— А вот прямо тут и читай. Никто не помешает. У нас сейчас все в разъездах. Мне тоже пора. Через часок загляну. Управишься?
— Пожалуй.
Киря убрал подарок друга в сейф и закрыл его на ключ.
— Трудись. Я пошел. Потом расскажешь, нашла или нет то, что искала.
Киря исчез, а я открыла дело. Первое, что я прочитала, был осмотр места происшествия.
«Труп находится в положении сидя. Нижние конечности согнуты в коленных суставах. Левая рука опущена вдоль тела, правая согнута в локтевом суставе и находится на столе. Голова пострадавшей опущена, погружена в глубокую тарелку с жидкостью. На трупе надет махровый халат в малиновую и черную полоску. Под халатом имеется ночная сорочка, белая, в мелкий цветочек синего цвета. Халат запахнут и закреплен поясом. На ногах домашние тапочки в черную и белую клетку.
Волосы пострадавшей аккуратно причесаны. Лицо бледное. Труп на ощупь холодный. Следов насилия не обнаружено.
На кухонном столе других предметов не обнаружено. Порядок на кухне не нарушен. Мебель и предметы быта находятся на своих местах».
Я отложила в сторону протокол осмотра и задумалась. Какая-то мысль меня тревожила. Действительно. Мне почему-то тоже стало казаться, что смерть старушки выглядит подозрительно. На столе, кроме тарелки с супом и ложки, ничего, даже хлеба. Или салфетки. Или ножа. Складывалось впечатление, что суп для того и присутствовал на столе, чтобы в нем утонуть.
Но возможно, что это всего лишь разыгралось мое богатое воображение. Наталья же настроила меня на определенный лад. Возможно, это и повлияло на мое восприятие происшедшего.
Ладно, читаем дальше.
Дальше были приложены результаты дактилоскопической экспертизы, которые ничего существенного следствию не дали; протоколы допроса свидетелей. Главным свидетелем по делу Храмовой А.В. проходила Юрченко Галина Николаевна, 25 лет, не замужем, проживающая по адресу: Вокзальная, 3.
Юрченко сообщала, что обнаружила Ангелину Васильевну мертвой и ничего в доме не трогала. Сразу позвала соседей и вызвала милицию. По поводу завещания Галина Николаевна сказала, что Ангелина Васильевна была ей чрезвычайно благодарна за помощь, очень к ней привязалась и часто говорила, что оставит завещание на ее имя.
Соседи сообщали, что на предполагаемый момент смерти Ангелину Васильевну никто не посещал.
Смерть Ангелины Васильевны, по данным вскрытия, наступила ориентировочно в 12.00 в результате попадания жидкости в легкие.
Гибель Храмовой квалифицирована как несчастный случай. Дело было закрыто. Вот такой расклад. Я закрыла папку и, достав пачку «Мальборо», закурила. Мне надо было дождаться Кирю. Не бросать же дело без присмотра. Ага, вот и он. Легок на помине…
— Все мыслишь? Тайны неожиданной смерти разгадываешь? — Улыбающийся Киря занял свое место за столом.
— Ага.
— Ну и какие выводы у лучшего частного детектива города Тарасова?
— Пока что ничего существенного. Так, попутные заметки. Убирай, Володя, дело. Я закончила.
Киря взял папку, убрал ее в сейф.
— Ты хоть нашла то, что искала, Таня?
— Да я в общем-то ничего и не искала, просто ознакомилась с делом, над которым мне придется работать.
— Тебя внучка Храмовой наняла?
— Да. Приятная женщина. Жалко, что так вышло, и квартиру они не унаследовали. Они в тесноте живут. У них малышка.
— Сами виноваты. Надо было съезжаться со старушкой, а не бросать ее на чужих людей.
— Они и не бросили ее, Володя. Старушка сама была против обмена. И они ей сиделку наняли, постоянно навещали. Ну не хотел старый человек быть обузой молодежи — и все тут. Такая вот она по натуре была.
— По натуре. Это тебе внучка рассказывала. А вот медсестра, которая ухаживала за старушкой, говорит совсем другое. Обижалась на них бабушка, сетовала, что бросили одну ее. Постоянно жаловалась Галине Николаевне, что плохо ей одной. Просила ее бывать подольше. Та ей вслух читала книги, делала массажи. Беседовала с ней о жизни. Вот старушка к ней и привязалась.
Я вспылила и горячо возразила:
— Все, что ты, Киря, перечисляешь, входило в ее обязанности. Наталья с Валерием ей за это платили. Понимаешь?
— Деньгами все не измеришь.
— Это верно. Но ты согласись, что все-таки очень странно умерла старушка.
— А что странного? Больной человек. Села обедать, а тут ее кондратий и хватил. Мало ли бывает таких случаев.
— Странного много, Киря. Хотя бы ложка в правой руке.
— А ты левой рукой ешь?
— Ну у нее же правая рука не двигалась! Понимаешь?
— Может, в этот день она у нее отошла…
— Если отошла, значит, наступило улучшение. С чего же тогда повторный инсульт?
— Таня, ты же знаешь, что это может случиться в любой момент. Тем более у человека была ранее черепно-мозговая травма.
— Хорошо, а жидкость в легких? Ведь старуха захлебнулась. Это вас не насторожило? Ложку в больной руке держать смогла, а поднять голову — нет. И хлеба на столе нет.
— Может, она вообще хлеб не ела? Она же раньше была артисткой. У них разные диеты, сама знаешь. Вообще-то об этом, честно говоря, речи не было.
— Тут, Киря, ты, может быть, и прав. Я выясню. — Беседуя, мы курили с ним одну сигарету за другой. В кабинете было уже не продохнуть, хоть топор вешай.
— Таня, может, чайку сообразить?
— Давай, соображай.
Киря взял пол-литровую банку и вышел. Минут через десять мы уже наслаждались крепким чаем с лимоном.
— Я взялась за это дело, Володя. Назвался груздем — полезай в кузов. Сегодня мне заплатят аванс.
— Понятно, поэтому ты и отыскиваешь кочки на ровном месте.
— Может быть. — Я поднялась. — Спасибо, Володя, за чай, за помощь. — Я взяла свою сумочку и направилась к выходу.
Вернувшись в автомобиль, я достала список с адресами, которые переписала из дела, и задумалась, куда направить свои стопы.
С самого начала необходимо было посетить место происшествия. Я хотела увидеть все своими глазами. Надо заехать к Наташе и взять ключи от квартиры.
— Так и сделаю, — вслух пробормотала я. — Заодно встречусь с соседями. Итак, ласточка моя, едем на Рахова.
Квартира Ангелины Васильевны находилась в кирпичной девятиэтажке на третьем этаже.
Но начала я с соседей. Позвонила в квартиру напротив.
Приоткрыв дверь, выглянула седая пожилая женщина.
— Вам кого, девушка?
— Здравствуйте. Я бы хотела расспросить вас о бывшей соседке, Ангелине Васильевне.
— Вы из милиции, что ли?
— Да, я из УВД. — Я достала свое просроченное удостоверение, которое получила, когда проходила практику, и показала старушке. Та взяла его в руки, внимательно рассмотрела, сощурив глаза, но в силу плохого зрения ничего подозрительного не обнаружила.
Сняв цепочку, женщина впустила меня в свое жилище и включила свет в прихожей.
— Проходите. Вот сюда пальто повесьте.
Передняя была завалена картонными коробками и мешками и напоминала склад second hend. Воздух в квартире был тяжелым. Пахло старостью. Крашеный пол давно не подновлялся. Краска в некоторых местах облупилась до досок.
— Кто пришел? Кто прришел? Прроходите, — донеслось из глубины квартиры.
Я повесила пальто и прошла в комнату. Обставлена она была совсем не в стиле модерн. Старая, грязная обивка дивана и кресел протерлась до дыр. В углу у балкона стояла этажерка с потрепанными книгами. На этажерке — клетка с волнистым попугайчиком. Засаленные обои в некоторых местах висели клочьями. Слева за дверью находился еще один склад ненужных вещей, из-за чего дверь открывалась не полностью.
Запах птичьего помета в сочетании с запахом старости — это нечто, не поддающееся описанию.
— Присаживайтесь на диванчик, милая, — любезно пригласила хозяйка.
— Спасибо, — я присела на самый краешек.
— Что же вас привело ко мне? Вроде бы я все уже рассказала, что знала. Ан нет, опять прислали работника.
— Иди поцелую. Иди поцелую, — раздалось из клетки. Старушка заулыбалась.
— Это Гошка-хулиган.
— Гоша хорроший. Иди поцелую.
— Я хотела кое-что уточнить по поводу смерти Ангелины Васильевны. Если вы не против, то задам вам несколько вопросов.
— Гоша хорроший, хорроший, — не унималась птица. — Иди поцелую.
— Ну иди, иди поцелуемся. — Старушка встала, подошла к клетке и, наклонившись, потянулась к птице губами.
Та потыкалась клювом в ее губы и в порыве благодарности за внимание к собственной персоне залепетала:
